Владимир Лепехин, директор Института ЕАЭС
В субботу издание The Independent представило очередной прогноз известного британского физика Стивена Хокинга, по мнению которого будущее землян зависит от того, смогут ли они найти новый дом на другой планете. Судя по всему, авторитетный ученый абсолютно убежден в порочности современного человечества и считает, что спасти его уже невозможно.
Россиянам подобная методология не в новинку: примерно так некоторые российские «футурологи» предлагают «валить из Рашки».
Хокинг предлагает валить с планеты Земля на том «основании», что её в ближайшие тысячу лет ожидает де неизбежная техногенная катастрофа.
Британский физик неплохо устроился: проверить достоверность его прогноза на ближайшие тысячу лет нашему поколению абсолютно невозможно. А между тем его космогонический подход к прогнозированию будущего Земли легко опровергается биоцентрической парадигмой, согласно которой нашей планете осталось жить всего лет пятьдесят – в силу ускорения разрушительных процессов в её биосфере. В свою очередь, биоцентрический взгляд на будущее человечества опровергается прогнозами современных геополитиков, дающих нашему миру еще меньший срок на выживание.
С другой стороны, Хокинг, говоря о ключевых причинах грядущей планетарной технологической катастрофы, называет в качестве таковых ядерную войну, деятельность искусственного интеллекта и генетически сконструированный вирус. И вот здесь он во многом прав. Но обо все по порядку.
В ситуации нарастания всевозможных вызовов и угроз в самых разных странах все чаще поднимается вопрос об образе и формуле будущего своей страны и мира в целом.
Для одних стран постановка подобных вопросов становится риторической, поскольку от населения и правительств этих стран мало что зависит; их аналитикам приходится строить планы и прогнозы в тени ведущих мировых держав. У других государств существует возможность выбора; эти страны могут позволить себе не только мечтать об идеальном завтра, но и проектировать его.
Россия – одна из тех держав, у которой довольно давно (как только у русских сложилось коллективное самосознание и государственное мышление) появились не только потребности, но и возможности для геополитического проектирования.
В частности, проект Москвы как «Третьего Рима» стал первым трансрегиональным (выходящим за рамки внутригосударственной проблематики) проектом Руси-России. Последним и, вместе с тем, кульминационным мегапроектом нашей страны стало строительство мировой социалистической системы с центром в Москве.
Что же касается современной России, то у неё, как справедливо полагают многие эксперты, нет не только нового глобального проекта, сопоставимого по амбициям с российским имперским и советским коммунистическим проектами, но даже сколько-нибудь внятного образа ближайшего будущего. Во всяком случае, развитие Евразийского экономического союза (ЕАЭС), нередко рассматриваемое в качестве ключевого российского проекта на перспективу, носит чисто экономический и трансрегиональный (не мировой) характер. Попытка же запустить в РФ мегапроект «Трансевразийский пояс развития» (ТЕПР), ориентированный на европейского инвестора, как известно, провалился.
В разработке идей и планов формирования России как самодостаточной и конкурентоспособной планетарной силы наша страна уступает сегодня не только своим геополитическим соперникам, но даже некоторым странам постсоветского пространства, занимающимся пусть локальным (подчас – карикатурным), но вполне понятным и активным проектированием. Как это делает, к примеру, бандеровская Украина, провозгласившая себя «великой державой Междуморья» и «новой цивилизацией», собирающейся утилизировать обломки РФ.
Трансрегиональным проектированием занимаются сегодня и казахстанские элиты, предлагающие рассматривать свою страну как реинкарнацию Великой орды или же составную часть Великого Турана. И чуть ли не половина постсоветских стран (Украина, Казахстан, Белоруссия, страны Прибалтики и т.п.) претендуют сегодня на роль моста между Европой и Азией, игнорируя российский «континент», на самом деле, вмещающий в себя все возможные мосты между названными частями света.
Очевидно, что Россия, проводя активную внешнюю политику, с тем или иным успехом лавирует между конкурентными геополитическими проектами. А вот в чем заключается собственный глобальный проект, ею не артикулируется.
О том, что Россия выступает за многополярный мир, довольно четко высказался еще в 2007-м году в Мюнхене Владимир Путин. Но каково должно быть место РФ в этом мире с учетом того, что ведущие мировые державы и не помышляют о многополярности?
США не собираются отказываться от роли планетарного лидера и «исключительной державы». Британия выходит из ЕС для того, чтобы вернуть былое влияние, выстроив новые отношения со своими доминионами. Евросоюз стремится стать экономической и гуманитарной мегаимперией, сунниты строят Исламский халифат, дабы поглотить Евразию, а Китай планирует задушить конкурентов в объятиях своих глобальных транспортных проектов.
А что же Россия? Современные российские элиты претендуют на то, чтобы РФ стала одним из 5-6 ведущих полюсов будущего многополярного мира или их устраивают отведенные нашей стране роли большой бензоколонки и всемирного пугала?
Что вообще такое — Россия 21 века? Расходный материал для чужих геополитических проектов? Запутавшаяся в целеполаганиях маргинальная территория? Периферия Запада, китайский тыл или форпост христианского мира? Услужливый «мост» для обеспечения всяко-разных транзитов или самостоятельный, твердый и привлекательный берег?
К сожалению, в правительственных документах современной России нет даже определения той субъектности, которая вправе претендовать на какую-то миропроектную роль. Не ясно: что для нас важнее геополитически — государство Российская Федерация, русская нация, российская цивилизация или «эмансипация» элит и отдельно взятых денацифицированных и разгосударствленных личностей? И если одинаково важно всё, то как видится взаимосвязь названных сущностей? Что вообще мы собираемся проектировать, имея в виду будущее России, русских и россиян?
Поиск ответов на эти вопросы следует начинать с освоения методологии анализа происходящего с выходом на соответствующие целеполагания. С моей точки зрения, существуют три основных, но принципиально разных подхода (метода) к прогнозированию будущего.
Во-первых, можно мечтать о светлом завтрашнем дне и фантазировать на эту тему — и на этом строятся разного рода утопии.
Во-вторых, можно экстраполировать те или иные характеристики настоящего в будущее – и на этом строится science fiction (научная фантастика).
А можно, и это в-третьих, проектировать и формировать будущее, исходя из реальных потребностей державы и нации.
О том, какие перспективы для человечества проектирует сегодня Запад, покуда умолчим (советский и российский логик Александр Зиновьев, к примеру, писал, что «главным средством преодоления всех зол Запад усматривает в научном и техническом прогрессе»: по сути, приближая своим игнорированием социальных процессов ту техногенную катастрофу, которую прогнозирует Хокинг и другие западные спикеры), а вот тот образ будущего, дефицит обсуждения которого ощущается особенно остро сегодня в РФ, не имеет никакого отношения к первому и второму типам футуристической мысли. При этом в силу отсутствия определенности в том, о какой конкретно субъектности идет речь применительно к современной России, эффективное миро-проектирование в нашей стране невозможно. Российские прозападные элиты видят будущее РФ и мира принципиально иначе, чем народное большинство. Да и внутри этого большинства тоже нет сегодня согласия. (Многие читатели наверняка помнят, каким пшиком закончилась битва проектов «желаемого завтра» в «модернизационные» 2010-2011 годы).
Посему единственной, на мой взгляд, продуктивной методологией проектирования будущего может стать принцип «от обратного» — когда фиксируется наличие реальных вызовов и угроз, а затем намечаются пути и способы их преодоления.
Само определение списка и характера ключевых угроз для РФ, а также рисков, связанных с их преодолением становятся таким образом, несущими элементами методологии проектирования нашего ближайшего будущего (чем, в частности, занимается Зиновьевский клуб МИА «Россия сегодня» совместно с рядом российских интеллектуальных площадок: Экспертным центром ВРНС, НИЦ «Институт Курчатова, Византийским клубом и т.п.).
Но вернемся к эсхатологии Стивена Хокинга – к его утверждению, что ключевыми рукотворными факторами уничтожения цивилизации являются ядерная война, лабораторные вирусы и искусственный интеллект.
Замечу, в связи с данным утверждением, что список британского физика далеко не полон: в нем нет, в частности, социальных предпосылок (а именно они являются ключевыми, когда мы говорим о будущем мира) грядущей катастрофы, а кроме того, названные антропофакторы угрожают, в первую очередь, России и только потом, как следствие, планете Земля.
В самом деле, ядерное оружие НАТО направлено сегодня против нас. Вирусы, если под ними понимать биологическое оружие, – это тоже в основном антироссийская история. Ну а развитие искусственного интеллекта, под которым следует понимать супервычисления квантового типа (в чем сегодня лидируют США и Китай), могут позволить конкурентам России получить расчеты того, как уничтожить РФ с минимальными для себя потерями.
(Продолжение следует).
