РИА Новости, 9.06.2016 (ниже приводится расширенный вариант статьи)
Алексей Блинов, член Зиновьевского клуба МИА «Россия сегодня»
Авангард русского балета снова на передовой. Нести правду через хореографию
О новом смысле, гуманитарной миссии русского искусства и возрождении лучших традиций Большого театра
«Мы на ничтожно краткое мгновение возникаем в жизни из Небытия и навечно исчезаем в нем. И самое поразительное в этом чуде нашего кратковременного Бытия есть наше “Я”» (Александр Зиновьев, «Иди на Голгофу»)
Лица Ренессанса русского балета
В конце мая в Большом театре при полном аншлаге состоялся уникальный вечер – концерт молодежной программы балета ГАБТ «Лица», ставший смотром девяти молодых российских хореографов. Впервые после многолетнего перерыва на главной сцене страны стартовал проект под руководством Сергея Филина, который дал возможность новому поколению балетмейстеров раскрыть свои таланты. Балет всегда привлекает пристальное внимание. Ведь слава русского балета – не только признанный мировой бренд, как русский космос и атом, – это эталонная форма трансляции нашей культуры, высокого искусства и эстетики в пространстве и во времени.
Буду пристрастным: самыми яркими и глубокими постановками стали балетмейстерские работы звезд мирового балета Андрея Меркурьева и Ивана Васильева. Закономерность? Да! Символично, что еще в 2007 году авторитетный журнал Vogue, который вот уже больше 100 лет ведет фотолетопись русского балета, выделил Андрея Меркурьева и Ивана Васильева среди молодых артистов Большого театра и пророчески нарек их новыми звездами великой сцены. А уже через два года тот же Vogue причислил их к блистательной плеяде «русских вундеркиндов» балета, предсказывая им «самое блестящее будущее», связал именно с их менами возрождение русского балета. И не ошибся. Закономерный путь Меркурьева и Васильева – от звезд мирового балета первой величины до уже заявивших о себе хореографов только подтверждает это. Главная сцена России дождалась нового поколения больших мастеров танца.
Что предъявили на суд балетной общественности Москвы два мэтра? Сомнений не было – авангард русского балета ответил голосом правды, беспощадного анализ мира, в котором мы живем, и тончайшим знанием человеческой натуры, а также чувством эпохи и бесконечной – неземной верой в вечные идеалы любви и красоты.
«Плач»: молитва о мире на Большом Востоке
Заслуженный артист России Андрей Меркурьев покорил сердца балетоманов глубочайшей по замыслу, воплощению и красоте балетмейстерской работой «Плач» на музыку французского композитора марокканского происхождения Армана Амара.
«Зачем, почему Восток?» – кто-то перешептывался в зале. Да потому что сейчас там идет война, гибнут люди, лютует смерть, родители хоронят детей, дети остаются сиротами, миллионы человек превращаются в беженцев. Постановщик Меркурьев не может просто отсиживаться в стороне и заниматься самолюбованием на сцене, ставя гламурные сюжеты ни о чём.
Хореограф Меркурьев вновь на передовой, в эпицентре драматических событий. Как это уже было в 2014 году, когда он дебютировал с хореографическим шедевром «Крик» по мотивам философского романа Александра Зиновьева «Иди на Голгофу» в Одесском национальном академическом театре оперы и балета. «Крик» стал реквиемом по погибшим, актом гражданского сочувствия страшной одесской трагедии. Ведь премьера состоялась всего две недели спустя после преступления в Доме профсоюзов, где заживо были сожжены десятки людей. Именно за балет «Крик» в этом году А.Меркурьев получил Международную премию имени Олеся Бузины в номинации «Гражданская позиция». На церемонии вручения Меркурьев сказал: «У каждого своя миссия, я хочу нести правду через хореографию». Тревога за мир, сострадание и сопереживание чужому горю – основная черта русского хореографа Андрея Меркурьева. Он словно призывает: задумайтесь, стряхните с себя пыль черствости и ухмылки!
Его новый одноактный балет «Плач» – это молитва о мире на Большом Востоке, обращение к вечной теме жизни на земле. Это еще один крик мастера и его неравнодушного сердца в обывательской толпе. В мирной Москве с ее беспечной и суетливой круговертью жизни Меркурьев обращает взор к проблеме войны и мира. Ведь Третья мировая война уже бушует. Смерть где-то рядом. Невозможно равнодушно воспринимать кроваво-сизый дым, источаемый сценой. Только глухая и черствая душа не слышит этот плач – вопль по сотням тысячам загубленных жизней, по кровавой жатве молоха смерти на неспокойных библейских землях, в древних Вавилонии и Месопотамии.
Меркурьев тонко работает с восточными образами и символами. Он представил хореографический текст в жанре-медитации. Созерцая разворачивающуюся на сцене картину зритель словно переходит в параллельное измерение, возносится на уровень новых смыслов и переживаний. Как чутко отметил журналист Виктор Крестьянинов: «Поразил ведущий солист театра Андрей Меркурьев. В его постановке зрители увидели номер «Плач» на музыку Армана Амара. Он начался со всем знакомых восточных сцен и мелодий, но постепенно музыка и танец сплелись в какую-то единую субстанцию, уносящую зал чуть ли не на небеса. Такой эффект бывает в балете нечасто».
Безупречная музыка. Безупречно подобранные танцоры. Безупречность всех линий и движений – красота в своем совершенстве. За двадцать минут проживается целая жизнь космического масштаба. В начале появляются люди-тени. Сольный танец героя сменяется дуэтом мужчины и женщины. В начале думаешь, что здесь не про плач, а про счастье. Горе появляется из неоткуда. Вот уже бьют барабаны, ноют струнные. Жизнь, как будто неким тумблером, переключается в войну и в хаос. Кто сеет хаос в современном мире? Кто превратил Сербию, Афганистан, Ливию, Ирак, Сирию, Украину в одно большое месиво? При чьём политическом потворстве вершится это безнаказанное злодеяние и «мировое негодяйство» – неоколонизация мира в XXI веке.
Вселенская идея справедливости требует возмездия, взывает к карающему Богу – судие. Кто придет и успокоит эту израненную землю, изгонит нечисть из каждого уголка: от Пальмиры до Багдада, от Кабула до Триполи. Кто ответит за произвол, вершащийся под маской демократии, под личиной добра и демагогии о «правильной стороне истории»?
Здесь нет главных героев и ведущих пар: танцоры исполняют свои переживания. Их коллективное действо перерастает в женский монолог о жизни, о потере любимого, об утрате веры. Героиня срывает вуаль – она готова переступить черту и даже отказаться от веры, мешающей миру стать лучше и добрее. Теперь на сцене исполняется красивейший, белоснежный – «небесный» дуэт. В этой точке стираются рамки между живыми и мертвыми – это момент восхождения к высшему пониманию добра, неземному состоянию гармонии, недосягаемому стремлению людей к самому светлому и абсолютному проявлению любви и тепла. Сжимается и трепещет душа: как же нам всем не хватает всего этого в реальности, как сделать так, чтобы не утопить свои мечты в трясине суеты и повседневности! Одни сцены сменяются другими. В конце балета синхронные действия героев похожи на ритуальные танцы – каждый жест взывает к возвышенному, каждым движением созидается истина. За танцем теней виднеется последняя битва Апокалипсиса. Погиб ли «удерживающий», или еще жив? Продолжат ли его дело другие? Безымянный герой превращается в древо, давая начало новой жизни…
«Плач» по накалу мистических переживаний можно сравнить с «Весной священной». Основа сюжета – абсолютная жертва, а жизнь героя – приношение неизвестному алтарю. Но какая цена этого избавления от страданий? Неужели за все необходимо платить только человеческой жизнью?
Важно отметить, что хореограф Меркурьев – действующий танцовщик, поэтому весь балет он проецирует на себя. Вот почему в какой-то момент возникает полное ощущение, что на сцене танцует сам Андрей. Звездный конёк Меркурьева-партнера – очень сложные дуэты и поддержки. В его постановке нет повторов: он не эксплуатирует удачно найденные движения или ракурсы. Хореографический текст невероятно насыщенный и плотный – чуть ли не каждая нота сопровождается движением. Это отражает абсолютный слух и чувство музыки у А.Меркурьева.
Хореография Андрея Меркурьева – балет современных движений, пластики и динамики, поставленный для современного зрителя и отражающий современное восприятие жизни. Но, в тоже время, это все-таки танец «на пальцах», «на пуантах»: в нем сохраняется ощущение принадлежности к высокому искусству и великим традициям.
«Любовь есть везде»: социологический балет о «жёлтом доме»
К трагедии «белой вороны», чужого среди своих, а по сути, к новой версии «Идиота», обращается в хореографическом произведении «Любовь есть везде» премьер Михайловского театра и Американского театра балета, заслуженный артист России Иван Васильев. В этом социологическом балете на музыку Стравинского участвуют герои-функции: санитары, лже-врачи, администраторы, надзиратели и пациенты-зомби, стирающие грань между психбольницей и концентрационным лагерем.
Невольно возникает параллель с культовым фильмом-драмой Милоша Формана «Пролетая над гнездом кукушки», где пациенты «жёлтого дома» также сталкиваются с вызовом: как остаться человеком и спасти личность, а не превратиться в растение, лишенное чувств, эмоций, неотличимое от других. Образ главного героя напоминает древнеримского бога Фавна (Пана), одним из качеств которого был дар пророчества, предсказания будущего, но и олицетворение ночного кошмара, панического страха. Но только ужас исходит не от него, а от его сокамерников: жертвы превращаются в палачей, психи становятся зондер-командой, бессердечные слепцы ослепляют зрячего и любящего.
Мир главного героя Ивана Васильева предстает одной большой палатой № 6, откуда выход один – на тот свет. Нежные и возвышенные чувства героя и его возлюбленной в глазах окружающих становятся отягчающим обстоятельством – физическая расправа не заставляет себя ждать. Герои спасаются бегством из «жёлтого дома» – их новая жизнь – это аллюзия на тему рая, воскрешения, бессмертия и вечной любви. Таков он –современный мир глазами хореографа Васильева – пространство тотального абсурда, немотивированной жестокости, зависти, подлости, заорганизованности людей до автоматизма, постоянного бегства от себя и от себе подобных, а также свободы ценою в собственную жизнь.
Спектакль получился очень личный: в одной из последних сцен герой, собирая багаж, хватается за картину и зрители вдруг узнают в предмете «Золотую маску» – заветную «икону» для каждого артиста. Премьер Михайловского театра Иван Васильев в одно мгновение превращает спектакль в автобиографию: фактически так же несколько лет назад он покинул главную сцену страны, чтобы устремиться к «творческой свободе».
И как же еще можно вырваться из этого мира театрального абсурда, когда авангард русского балета Меркурьев и Васильев вынуждены творить в гостях, осваивать чужие площадки, осуществлять свои постановки на гастролях, в то время как родная сцена до недавних пор отвечала равнодушием к ним и к их «Крику».
