Технологии и институты «мягкой силы» Запада по-прежнему не до конца изучены в России, а потому чрезвычайно эффективны. Но главной задачей страны сейчас должна стать не борьба с заокеанской культурной экспансией, а выработка собственных принципов «мягкой силы», считает Павел Родькин.
Необходимость использования «мягкой силы» для защиты национальных интересов поднимается на самом высоком уровне, однако до сих пор Россия не достигла в этом направлении значительных результатов. Больше того, по-прежнему актуальной остается угроза в очередной раз стать жертвой «мягкой силы» со стороны Запада, владеющего данным инструментом чрезвычайно эффективно, что продемонстрировало разрушение СССР и трагедия современной Украины.
«Мягкая сила» — пора назвать вещи своими именами
Термин «мягкая сила» (англ. soft power) в России воспринимается дословно. Буквальность и позитивность такой интерпретации формирует соответствующую реакцию на проявления «мягкой силы» со стороны Запада, а также развлекательное, политически и идеологически бессодержательное направление развития собственных инициатив в этом направлении.
Что фактически представляет из себя пресловутая «мягкая сила» на Западе, каковы ее характер и структура?
Во-первых, и прежде всего, следует понимать, что «мягкая сила» является технологией войны, а не мира и сотрудничества. В ХХ веке «мягкая сила» применялась в качестве инструмента в холодной войне, о чем уже можно говорить открыто, в ХХI веке ее значение возросло в войне «гибридной», о чем говорить еще не принято.
Культура, образование, туризм, потребление — не содержание «мягкой силы», а форма и достаточно эффективная в плане манипуляции массовым сознанием «дымовая завеса» реализации целей по взлому и подрыву вражеской или конкурентной системы. Главной ошибкой было бы копировать именно «мягкий» внешний контур без функционального понимания реальных целей применения «мягкой силы».
Во-вторых, «мягкая сила» может быть реализована только через развитые институты, формально не связанные с политикой или государством. Сетевой принцип организации позволяет не явно, но методично продвигать комплекс идей, которые формируют объекту, т.е. жертве «мягкой силы», саморазрушительное представление о реальности и следующий из него образ действий.
В-третьих, «мягкая сила» работает только при наличии идеологии. Идеология не является чем-то абстрактным: для верховного исторического субъекта современного западного мира в лице США такой идеологией сегодня являются мировая гегемония и цивилизационный монополизм.
Институты «мягкой силы» и их влияние на общество
Проникновение институтов «мягкой силы» отчетливо прослеживается, например, в деятельности многочисленных НКО, функционирующих на территории России и всего постсоветского пространства в самых разных сферах жизни общества. Политические, культурные, гуманитарные, потребительские ценности и идеалы — все это элементы «мягкой силы», которые вытесняют национальные.
Попытки же контроля этих структур неизменно сталкиваются с тем самым камуфляжем и «дымовой завесой», которые позволяют создать негативный образ власти в общественном мнении и парализовать таким образом ее действия.
Ограничивать «благие» социальные и культурные инициативы чрезвычайно некрасиво, а закрываться от коммуникаций с миром губительно для развития — спекуляция на этих страхах и позволяет быть России открытой для внешней деструктивной деятельности.
Внедрение основных управленческих техник неолиберального общества в виде социальной атомизации и дегуманизации, потребительства, разрушения традиционной культуры и семьи стало реальным содержанием социальных, гуманитарных и образовательных программ. Массовая культура, как часть «мягкой силы», делает этот процесс еще более незаметным.
В основе «мягкой силы» Запада лежит определенный комплекс цивилизационных проектных установок, что обеспечивает высокую степень индоктринированности ее субъектов и агентов. Такой вовлеченности и лояльности невозможно достичь в рамках рядовых пиар-проектов.
Но если сами институты «мягкой силы» Запада строятся по сетевому принципу, что создает иллюзию ее несконцентрированности и аполитичности, то реализуемая через них идеология неизменна. Российские идеологические государственные и общественные институты, которые могли бы стать реальной основой «мягкой силы» России, это следует сказать прямо и жестко, носят имитационный характер.
В «тучные» нулевые годы финансировались идеологически «нейтральные» проекты, которые носили гламурно-фольклорный характер и которые в таком качестве должны были стать «витриной» страны. «Неполитизированный» подход все еще доминирует во внешней политике России не в последнюю очередь вследствие боязни обвинений в «пропаганде», как будто подобным обвинениям нужны реальные поводы, что наглядно показали последние события.
Впрочем, современная Россия в отличие и от Запада, и от СССР действительно не имеет глобальных амбиций. Может быть, в таком случае в «мягкой силе» нуждается прежде всего сама Россия и прежде всего ее необходимо «развернуть» внутрь общества?
Какой должна быть «мягкая сила» России?
Неэффективность «мягкой силы» России заключается в копировании внешней оболочки западных инструментов без понимания их назначения. Справедливости ради, следует отметить, что в России «мягкая сила», на самом деле, понимается иначе. И это различие принципиально важно.
Российская цивилизация имеет отличные от западной целеполагания и иной принцип продвижения национальных интересов, а значит, и методы «мягкой силы» должны отличаться, если мы не хотим стать плохой копией Запада.
«Мягкая сила» в собственной, российской, версии нужна, но только не для создания положительного имиджа на Западе, а для решения практических задач, связанных, в частности, с интеграционными процессами в Евразии. Здесь у России есть хорошие стартовые условия, а вот институты продвижения интересов придется создавать заново.
Но без социального содержания и пересмотра социальной политики российская «мягкая сила» не будет работать. Культура и туризм при стремительной коммерциализации медицины и образования превратятся в шоу-политику, в которой бессмысленно конкурировать с Западом. Миру и российскому гражданскому обществу это не интересно.
Основой влияния России является альтернативный неолиберальному капитализму путь социального развития, построенного на основе социальной справедливости, солидарной экономики и солидарного общества. Это необходимо понимать для сопротивления разлагающей и деструктивной «мягкой силе» Запада, а также для выстраивания привлекательной, но вместе с тем прагматичной «мягкой силы» России.
