Павел Родькин, кандидат искусствоведения, доцент НИУ ВШЭ, член Зиновьевского клуба МИА «Россия сегодня»
Одной из сквозных тем, прозвучавших на VII Зиновьевских чтениях: «Александр Зиновьев: реальность планируемой истории», которые прошли в конце октября в МИА «Россия сегодня» стал тезис об альтернативе сложившемуся миропорядку и гегемонии США, которой для мира является современная Россия. Позволю подискутировать с одноклубниками, а вернее, — развить эту важную, как для России, так и для всего остального мира тему.
Является ли Россия реальной альтернативой глобализму, нужно ли ей играть эту роль, и что за проект предлагается миру? Ключевой вопрос об альтернативном политическом, социальном и цивилизационном проекте, т.е. качественном отличии, ином пути развития и социальной эволюции, заключается в том, какую цену российское общество и государство готовы заплатить за то, чтобы стать той самой пресловутой альтернативой мир-системе капитализма?
Альтернатива — это что?
Что является альтернативой: внешняя политика, социальный строй, культура? Может быть, социально-экономические различия не важны, а принципиальны подходы только к внешней политике и геополитике? Различия, которые со всей очевидностью проявились в сирийском конфликте, между политикой России и США.
Действительно, во внешней политике Россия действует иначе, чем глобальный Запад, и проводит миротворческую политику, постоянно призывая к соблюдению международного права, фактически став особым типом капитализма, отказавшегося от империализма. Но является ли такой подход достаточным?
Россия предлагает мир без войн, но не без внутренних социальных противоречий и конфликтов, в том числе в самой России. Это все тот же мир неравенства и «великого разделения» на сверхбогатых и бедных, как его определяет нобелевский лауреат Джозеф Стиглиц.
Сегодня Россия в своем социальном развитии вернулась на сто лет назад, став частью «цивилизованного мира», упразднив идеологические противоречия с Западом и установив тот тип социальных отношений, который с некоторыми периферийными отличиями действует в Европе и США. Как в этих условиях можно предлагать миру, например, идею «справедливости», если платная медицина и образование, недоступное жилье, отчуждение и бедность, власть финансового капитала, т.е. все системные условия, на основе которых во всем мире растет великое социальное разделение, в полной мере набирают силу в России?
Чем для людей российская версия неолиберализма лучше европейской или американской? Какую идеологию и какой пример может предъявить Россия самой себе и остальному миру?
Ведь идеологическое влияние СССР не было монопольным и исключительным: советская версия марксизма-ленинизма и марксизма-сталинизма не были приняты западными левыми, а большая часть мира ориентировалось на маоизм. Но неоспоримым преимуществом СССР была его реальная социальная система, которая и была привлекательной альтернативой западному капитализму и американизму.
Какова цена альтернативы?
В ХХ веке, за то чтобы стать альтернативным историческим субъектом по отношению к западному миру в цивилизационном отношении, и капиталистическому — в социально-экономическом отношении, советскому обществу пришлось заплатить колоссальную цену. Цена, которая была заплачена советским народом, чтобы стать новой исторической общностью был осознанным выбором не только теоретиков и практиков революции 1917 года, но и народа в целом.
Невозможно стать альтернативным проектом, не вставая с дивана и не отрываясь от телевизора, никак не меняя привычный образ жизни. Альтернатива, «правильная» или «неправильная», не рождается без изменений внутри социальной системы, крупное историческое действие требует колоссального общественного напряжения, организационных сверхусилий, структурных потрясений и… жертв.
Напомним, что самый страшный вопрос, который был поставлен в ходе русской революции Лениным, заключался в том, можно ли желать поражения в войне собственному правящему классу, отделив его поражение от поражения страны? Ленин ответил на этот драматический вопрос положительно и был не понят и не принят в том числе самой революционной средой (впоследствии Ленин всегда подчеркивал историческую правильность такой постановки).
Разрушение «буржуазного государства» стало необходимой жертвой, которая была заплачена за возникновение первого в мире общества с бесплатной медициной, доступным образованием, наукой и культурой, за установление по-настоящему альтернативной социальной и политической системы и, наконец, сильного социального государства.
А какую цену готово заплатить современное российское общество, чтобы противопоставить собственный альтернативный агрессивному глобализму путь развития?
Реальные альтернативы и реальность альтернативы
Утверждения о том, что современная Россия является альтернативой мировой гегемонии Запада, являются результатом легкой и чрезвычайно опасной подмены реального социального базиса политическими подходами к международным делам или культурными особенностями, которые сегодня тоже все острее приобретают политический характер.
Впрочем, еще недавно тема альтернативности России по отношению к западному пути развитию человечества считалась маргинальной. Постсоветский политический класс, олигархия, интеллигенция, бизнес всерьез не верит, что Россия является альтернативой западной цивилизации.
Дискуссия, которая всерьез началась только в посткрымский период, часто принимается за готовый проект. Но на самом деле внутри России нет консенсуса, нет внятного плана, нет согласованного образа будущего; российский политический класс просто хочет, чтобы его не трогали, вели честные деловые отношении и он, безусловно, просто за более справедливый мировой порядок.
Тем не менее, образ будущего, который может содержать в себе альтернативу, существует. Вернее, их несколько:
1) «мягкий», суверенный консервативный капитализм без империалистической составляющей;
2) социализм и реальный коммунизм;
3) смешанный тип экономики и общества.
Реальной альтернативой для российского общества является продолжение политики глобализма и неолиберализма как пути отказа от всякой субъектности.
Проблема заключается в том, что серьезной теоретической и научной работы не ведется ни по одному из направлений (за исключением разве что российских глобалистов и неолибералов), а социалистический путь прямо отвергается политическим классом, все еще мечтающим о возвращении в идиллическую дореволюционную Россию.
Следует честно признать, что современная Россия не является альтернативой Западу, а суверенная внешняя политика не является достаточным основанием для нее. Чтобы стать реальной, а не мнимой альтернативой, нужно многое изменить в социальной-экономической организации, что требует серьезных ограничений не только от власти, но и от общества.
