Уже в самом названии статьи содержатся два главных её тезиса. Сперва мне хотелось посвятить её исключительно вопросам языковой политики, однако, вне культурного, исторического и политического контекста подобные наблюдения лишены смысла, равно как и вопросы национально-земельной политики лишены смысла вне языкового контекста.
В подобной конструкции сложно найти начало, но так как “вначале было Слово”, начну с него.
Сразу оговорюсь. Баварский — вполне себе язык по классификации UNESCO, ISO и Ethnologue. Это самая популярная разновидность немецкого с 35% использования среди населения в Германии (Stoeckle & Svenstrup, 2011). У языка есть свои разновидности. Это исторически устоявшаяся диалектная группа с порядка 12 – 14 миллионами носителей в Германии, Австрии, Швейцарии, Италии, Чехии и Венгрии.
То, что баварский — язык, доказывает наличие у него своей грамматики, вокабуляра, фонетики. Язык представлен в словарях, поэзии, прозе, музыке, Википедии и переводе Библии. Даже реклама и объявления с предложениями рабочих мест существуют на баварском.
Отличия между датским и норвежским или же чешским и словацким существенно меньше, чем отличия между баварским и стандартным немецким. В Германии же, за пределами самой Баварии, несмотря на все научные положения и доказательства, его принято считать диалектом. Он лишён государственной поддержки и не рассматривается как нечто самостоятельное, несмотря на периодическое возникновение вопросов об официальном пересмотре его статуса. Именно престижным баварский язык считается исключительно в Баварии.
Рядом с повсеместным навязыванием стандартного “высокого” немецкого языка в школах и детских садах, принято и использование баварских, или же “южных” грамматических конструкций (например, “ich bin gestanden” против стандартного “ich habe gestanden”). Их использование допускается, но почти всегда сопровождается притеснением со стороны педагогического состава. Так, когда я училась в немецкой школе при Посольстве ФРГ в Москве, образование в которой осуществлялось по “северному” лекалу (образовательные программы разнятся в зависимости от земель), мне сделали замечание относительно “нормального” немецкого и попытались снизить оценку, но я отстояла своё право, ибо выросла на юге, где принято говорить именно так.
Отрицание статуса целого баварского языка родилось не на пустом месте. “Корень” всех бед — непрекращающиеся попытки Баварии в направлении независимости, а независимость исключительно не на руку Германии как государству.
Дело в том, что Бавария и баварцы всегда ощущали себя особенными — более немецкими, чем сами немцы. В этом аспекте они очень схожи с шотландцами — схожи и их проблемы, связанные с нахождением внутри более “крупной” нации и стремление к независимости (Loester, 2009). Бавария — не просто “рассадник” культуры и один из основных оплотов католичества: это один из ведущих регионов в области автомобилестроения, информационных технологий, СМИ, химической и пищевой промышленности, пивоварения. Это такие бренды как BMW, Siemens, Vodafone Kabel Deutschland GmbH, Paulaner, Hofbräu, Spaten, Hacker-Pschorr, FC Bayern, Dallmayr, Bayerischer Rundfunk…
Бавария — самая крупная федеральная земля Германии, а ещё самая благополучная и состоятельная, стабильно занимающая второе место в рейтинге земель по показателю ВВП, а Мюнхен — один из самых дорогих для жизни городов. В мои школьные годы бытовала шутка о трёх столицах Германии: Берлине, Гамбурге и Мюнхене. Многие склонны не считать это шуткой. Кстати, немаловажно, что в Баварии самый низкий процент безработицы.
Необходимость продолжения эксплуатации региона в качестве экономической “дойки” для всей Германии очевидна и неоспорима. Это что касается статуса самой федеративной земли.
Что до языка, то его введение на официальном уровне потребует экономических вложений — это ведь и образование, и дорожные знаки, и судопроизводство, административная деятельность… Не лучше ли потратить средства на постройку мечетей или сомнительные кампании по поддержке сексуальных меньшинств, у которых давным-давно всё в порядке?
Следующий нюанс. Бавария — твердыня традиционализма. Находясь в окружении политкорректного леворадикального большинства баварцы уже было почти сдали позиции, но только почти, ибо на плаву их держат снобизм, высокомерие и элитаризм — визитные карточки т.н. весси. Wessi (от Westen = Запад) — обозначение жителей ФРГ до объединения Германии в 1990 году, противопоставляется осси (Ossi, от Osten = Восток) — жителей ГДР. Стереотипно весси — зажравшиеся буржуи, а осси — неотёсанные пролы. Это можно и нужно воспринимать как шутку, но в каждой шутке, как говорится… В данном случае высокомерие расценивается мною положительно, конкретно: мерить людей высокой мерой.
Возвращаясь к традиционализму — только в Баварии вы можете, будучи девушкой, услышать вопрос, почему вы всё ещё не замужем, и это не будет воспринято в штыки. Здесь ещё есть Рождественские, а не “Зимние” ярмарки. Считается нормальным ходить прилично одетыми, в приличные рестораны и театры, поддерживать приличную культуру. Разумеется, с приходом беженцев и их иного подхода к культуре чистоты в конкретно Мюнхене, например, стало грязно, как в не было грязно в Москве в конце девяностых, но здесь всё ещё принято фыркать по этому поводу, закатывать глаза и пытаться привить хоть какой-то этикет новоприбывшим. Всё это делается максимально осторожно, но вкрадчивые взгляды солидарности среди “коренного” населения — они уникальны для Германии и очень показательны.
Традиционализм Баварии не случаен. Это регион процветающего сельского хозяйства с очень сильной “крестьянской культурой”, нацеленной прежде всего на здоровый дух в здоровом теле. Это настоящее раздолье фанатов био-питания и здорового образа жизни — гуляй по Альпам, катайся на велосипеде вокруг бесчисленных озёр, пей свежее молоко, ешь яйца “счастливых” куриц. Здоровье нации и сохранение природы здесь стоят во главе ценностного угла. Регион пышет красотой естественных пейзажей! А ещё длань католической церкви здесь по-прежнему ощутима — в светских масштабах, конечно же.
Но не только полями, лесами и барочными церквями славен сей край. Людовик II — “Сказочный король” — великий мечтатель, в чьём лице архитектура и искусство обрели невиданную поддержку. Поклонник творчества Вагнера, и именно благодаря ему появился Байройт — мекка вагнерианцев. Он застроил всю Баварию удивительными замками как Neuschwanstein, Hohenschwangau, Linderhof, Herrenchiemsee… А туризм — один из главных доходных источников региона. В 2019 году Бавария вовсе заняла первое место по числу туристов.
Бавария — имидж Германии. Это красивейшее место — исторически, культурно, эстетически и экологически. Но что если эта жемчужина окажется вне зоны досягаемости? Что если традиционализм постепенно начнёт возвращать свои позиции, и миграционная политика и сексуальное воспитание будут осуществляться по независимому чешскому и польскому сценариям, да ещё и евроскептическому?
Германия как оккупированное государство не может себе позволить иметь собственное мнение. И Бавария тем более не должна становиться примером для подражания в столь образцовой «рабской» стране НАТО и США. Если страдать и подчиняться, так всей страной.
Что до языка, то это всегда контекст. Его самобытность и сложившаяся вокруг него традиционная культура усложняют интеграцию и “уравниловку”. Если на неофициальном, публичном уровне утвердить баварский как язык, то может встать вопрос о повышении его статуса до официального. Это только усилит крен в сторону сепаратизма, который в свою очередь усилит и традиционализм, и наоборот. Это — не в планах властьимущих приверженцев мультикультурализма, направленного отнюдь не на поддержание разнообразия европейских культур Старого света.
Кстати, на конституционном уровне существует “сдерживающая” мера в лице отсутствия в ней немецкого языка как государственного, дебаты о (не)включении которого в “Основной закон” не утихают. Стабильности ситуации внутри страны это не придаёт.
Бавария — это не просто Федеральная Земля (Freistaat Bayern), это официально вольное (или же свободное) государство. В условиях немецкого федерализма, правда, это не даёт земле никаких преимуществ, но историческая память остаётся исторической памятью, а также гордостью. К этому апеллирует и оппозиция, которая, как и в России — тщательно подавляется, но всё равно существует.
Здесь необходимо отметить “положительный” характер современного национализма в Германии, в целом, и в Баварии, в частности: никто не поддерживает расизм (кроме откровенно маргинальных праворадикальных группировок, которые имеются в любом государстве) — все выступают исключительно за самобытность и правовое государство. Я была бы рада увидеть новое рождение немецкого патриотизма, преисполненного настоящей любви и гордости к своей стране, но до этого ещё очень далеко, если вообще достижимо в условиях наличия у нации привычного вывиха “комплекса вины” перед всем миром. Притом независимо от того, что современные немцы не имеют к событиям тех времён никакого уже отношения, жернова денацификации в образовании, воспитании, СМИ и других областях тем не менее перемалывают немецкие мозги и по сегодняшний день.
Вернёмся к “баварскому” вопросу. Продолжая тему оппозиции, приведу несколько исторических фактов. С 1806 по 1918 год Бавария наслаждалась статусом Королевства, а в 1919 году она ровно месяц успела побыть аж советской республикой с уникальным случаем управления государства не государственниками, а поэтами и писателями (Weidermann, 2017). Всё это — плодородный субстрат для формирования свободолюбивого самосознания.
И действительно, Бавария — первая земля Германии по сепаратистским настроениям, пусть после Нюрнбергского процесса она и выступала против “раздела” страны. Но с тех пор утекло много воды. В 2017 году был проведён опрос среди жителей Баварии на предмет выхода земли из состава Германии: “за” проголосовала треть! К слову, такие опросы проводятся с периодичностью, и всякий раз процент отнюдь не мал. Также аж с 1946 года существует и так называемая “Баварская партия” (Bayernpartei), выступающая за сецессию. Она не получает существенного числа голосов, но присутствует в информационном поле, постоянно напоминая о себе.
В 2016 году один гражданин подал заявление в суд о проведении референдума о независимости. Его обращение не было рассмотрено, и формулировка отказа поражает своей фееричностью. В переводе это звучит следующим образом:
“Конституционная жалоба не будет принята к рассмотрению. В ФРГ как национальном государстве, основанном на конституционной власти немецкого народа, федеральные земли не являются “хозяевами Основного закона”. Следовательно, сецессивным устремлениям земель нет места в рамках действия Основного закона. Они нарушают конституционный порядок.”
Голос сецессивных устремлений считают маргинальным, но он слышен. Язык здесь немаловажен. Каталанский, например, в 1979 получил статус официального языка и понеслась… Разумеется, тому были предпосылки. Есть они и в случае с Баварией.
Язык является одним из краеугольных камней нашей идентичности как на индивидуальном, так и на коллективном уровне. Вопрос идентичности тянет за собой целый ворох политического и экономического.
По этой причине баварский в Германии — не язык, а диалект. Недопущение активизации сепаратистских настроений является исключительно важным пунктом немецкой политики. Особенно в вопросах экономики. Особенно в контексте общепринятого уничижения Германии за все её прошлые проступки. Особенно в контексте полной подчинённости Германии “мнению из-за океана”.
Но есть и хорошие новости. Баварцы любят свой язык и ухаживают за ним — это неотъемлемая часть культуры, и побывав в Баварии, вы всенепременно проникнетесь ею на всех уровнях — от пояснения особенностей потребления белых баварских сосисок до смешного акцента в английском языке при объявлениях станций в метро.
Я же надеюсь, что своей статьёй смогу привлечь внимание к данному вопросу. Быть может, именно мой читатель сможет что-то изменить — разжечь пламя революции, или же, наоборот, привести позиции к согласию? Так или иначе, хочется верить в то, что у Баварского языка — впереди столь же много будущего, как прошлого позади, и что это будущее будет как можно более радужным.
Источники:
- Stoeckle, Ph.; Svenstrup, Ch.H. (2011). Language variation and (de-) standardization processes in Germany
- Loester, B. (2009). A comparison of the language situations of Bavarian and Scots
- Weidermann, V (2017). Als die Dichter die Macht übernahmen
