Алексей Панкин: Зиновьев и «Комсомолка»

Алексей Панкин

Во время завершившейся недавно Московской международной книжной выставки-ярмарки на стенде «Комсомольской правды» состоялось выездное заседание Зиновьевского клуба МИА «Россия сегодня». Оказавшись в едином экспозиционном пространстве, члены Зиновьевского Клуба во главе с его сопредседателем Ольгой Зиновьевой и члены Клуба журналистов «КП» всех поколений, ведомые его вдохновительницей Людмилой Семиной, обнаружили множество точек пересечения, восходящих к 1960-м годам.

Ольга Мироновна поделилась воспоминаниями о «Комсомолке» своей юношеской, еще до зиновьевской, поры: «Живая, дерзкая газета, которую читали миллионы, и уголок которой торчал из каждого почтового ящика».

Первое, а может быть и единственное, письменное свидетельство прямого творческого взаимодействия Александра Зиновьева и «Комсомольской правды» содержится в воспоминаниях ее бывшего (1965 – 1973 гг.) главного редактора, ныне члена Зиновьевского клуба Бориса Панкина, которыми он поделился в апреле 2014 года во время Зиновьевских чтений:

«Мне довелось в середине 60-х, не помню точно год, со-председательствовать с Александром Александровичем на совместном заседании ученого совета Института философии на Волхонке и редколлегии «Комсомольской правды». В повестке дня было подвести итоги дискуссии на страницах «КП» на тему «Знания и нравственность».

Мы в «КП» спросили своих читателей, зависит ли нравственность от знаний, становится ли человечество, страна, народ и отдельный человек лучше от того, что науки, особенно технические, технологические да и фундаментальные претерпевают головокружительный успех.

Помню, что ответ Зиновьева был в том, что прямой связи тут нет, скорее обратная… Наука открывает, говорил он, такие возможности, за которыми нравственность, этика, мораль просто не поспевают гнаться и проглатывают открытия, толком их не прожевав.

И вот ровно полстолетия спустя, в «Русской трагедии», в главке «Новая проблема» на стр. 61 находим: «К тому же мы вступаем в эпоху тотального помутнения и мракобесия, исходящего из достижений научно- технического прогресса». Опасность эта тем еще страшней, что и сегодня мало кто согласен ее признать.»

После того заседания следы творческих контактов органа ЦК ВЛКСМ «Комсомольская правда» и одного из крупнейших советских инакомыслящих Александра Зиновьева теряются во мраке пары последовавших десятилетий. Зато пересечение орбит очень даже прослеживается.

В 1960-е годы, античное время с точки зрения развития современной отечественной философии и социологии, в газете работала тогдашняя жена Александра Александровича, Тамара Филатьева. Именно с ее подачи в «Комсомолку» попал социолог Борис Андреевич Грушин, не прижившийся в официальных академических кругах. Здесь в 1960 году на базе одного из отделов он создал Институт общественного мнения «Комсомольской правды». Шутки шутками, но это была первая в новейшей истории СССР институция, занимавшаяся конкретно-социологическими исследованиями. История его бытования в газете, продолжавшегося до 1967 года, хорошо изложена на сайте Клуба журналистов всех поколений «КП».

Фигура Грушина стала одной из составляющих образа Социолога, ключевого персонажа «Зияющих высот». Этот собирательный образ примерно на 85% состоит из злой сатиры, и на 15% из незлой иронии. Так вот ирония – это Грушин и есть: энтузиаст, навязывающий свои научные данные начальникам, которые управляют страной, исходя из каких угодно принципов, только не научных.

Человеческие и творческие отношения Зиновьева и Грушина знали разные времена. Грушин всю жизнь гордился тем, что Зиновьев его «пощадил». Однажды где-то в начале 1980-х гг. в ответ на мое замечание, что автор «Зияющих высот» чрезмерно безжалостен к своим персонажам, он молвил: «Сашка гений. Ему можно».

Неизгладимый в прямом смысле слова след в истории «Комсомольской правды» оставил Мазила. Под таким прозвищем в «Зияющих высотах» выведен скульптор Эрнст Неизвестный, пожалуй, единственный у Зиновьева рыцарь без страха и упрека.

Сам Неизвестный рассказал об этом в поздравительном письме в «Комсомолку» в связи с ее 70-летием в 1995 году:

«В свое время я по просьбе главного редактора Бориса Панкина сделал монумент в память журналистов “Комсомольской правды”, погибших в Великую Отечественную войну. Открытие было очень помпезным. Присутствовали многие наши военачальники во главе с маршалом Коневым. Встреча называлась “Фронтовая землянка”. Мы пили спирт, как на войне, из алюминиевых кружек и пели фронтовые песни. Панкин повесил табличку, где было сказано, что скульптура создана мною, погибшим в атаке лейтенантом Украинского фронта, которым командовал Конев. Я действительно во время войны считался погибшим. Рядом с табличкой поставили оружейный патрон с цветком. Вскоре после этого я окончательно впал в немилость и уехал из страны. Но позже узнал, что все так и осталось стоять в “Комсомольской правде” — и монумент, и табличка, и патрон».

Прямой контакт Зиновьева и «КП» после описываемых событий, датируется у меня в памяти 1990 годом, и слава богу, что этот след эпохи до Интернета, запечатлен на сайте Zinoviev.info под заголовком «Я хочу рассказать вам о Западе». «Комсомольская правда», август 1990»:

«Когда меня попросили написать для «Комсомольской правды», я был смущен. И было отчего. Впервые в моей жизни ко мне обратились с такой просьбой из советской газеты. Да и о чем писать? Сейчас в России в почете те, кто оплевывает все советское, включая советский (коммунистический) социальный строй и советскую историю. Теперь это не только не наказуется, но даже поощряется и стимулируется сверху. Я к такого рода «храбрецам» отношусь с презрением и быть в их числе не хочу. Но и вступаться в защиту советского социального строя и советской истории мне тоже не пристало. Я встал на путь их критики тогда, когда нынешние их оплевыватели либо еще не родились, либо готовились влиться в ряды их апологетов, либо уже ревностно служили им в качестве комсомольских и партийных карьеристов, а также в качестве интеллектуальных лакеев идеологии. И менять свою жизненную ориентацию я не собираюсь. Но тут я вспомнил, что двенадцать лет прожил на Западе, невольно присматривался к тому, как тут живут люди, на самом себе испытывал достоинства и недостатки западного образа жизни, наблюдал события в России с этой точки зрения и не раз задумывался о возможностях России пойти западным путем. Попробую написать на эту тему.»

Весь последующий текст представлял собой развенчание охватившей советское общество в начале последнего десятилетия XX века прозападной эйфории. Смысл его, пожалуй, можно свести к известному анекдоту о рае и аде, оканчивающемуся словами «Не путайте туризм с эмиграцией».

В середине 2012 года до меня вдруг дошло, что 29 октября Зиновьеву исполняется 90 лет, а в СМИ его имя совсем не звучит. При том, что фигура мирового масштаба, а страсть нашей журналистики к разного рода круглым и даже полукруглым датам всепоглощающа. Я позвонил теперешнему Главному «Комсомолки» Владимиру Сунгоркину и подсказал, что неплохо было бы газете отметиться. На что мне было отвечено почти дословно следующее: «У меня сейчас в редакции Зиновьевым заниматься некому, но, если сделаешь сам – дам тебе полосу».

С тех пор: а) я навсегда перестал относиться к новой «Комсомолке» как к легкомысленному изданию; б) познакомился с Ольгой Мироновной Зиновьевой. Мы сделали отличный материал, где показали его не только как политического мыслителя, но и писателя и художника. Вышел номер газеты как раз в те дни, когда в Костроме, на родине Александра Александровича, проводились юбилейные Зиновьевские чтения. Прекрасный подарок к юбилею для всех, кто дорожит памятью нашего великого соотечественника.

Я же, помнится, обратил тогда внимание на то, что помимо «КП» из всех наших СМИ, которым внимают миллионы, юбилей Зиновьева был отмечен лишь сюжетом в «Вестях недели» Дмитрия Киселева. Позже он вместе с Ольгой Зиновьевой станет со-председателем Зиновьевского клуба МИА «Россия сегодня».

Несколько месяцев спустя «Комсомольская правда» помогла исправить вопиющую историческую несправедливость по отношению к Александру Зиновьеву. Дело в том, что в его биографии есть совершенно ошеломительный эпизод: дебаты с набирающим силу оппозиционером-демократом Борисом Ельциным в марте 1990 года. Состоялась дуэль в эфире культовой передачи «Апостроф» французского телеканала «Антенн-2». С неумолимой логикой, советский ссыльный объяснил российскому реформатору, что ждет его преобразовательские планы:

«Ведущий: — Итак, прав ли Борис Ельцин в отказе от своих привилегий?

Зиновьев: — С социологической точки зрения это шаг бессмысленный. Общество, в котором нет привилегий, развалится. Это все равно что армия, в которой генералы питаются как солдаты. Наличие иерархии и привилегий — это нормально… Отказ от привилегий вызывает восторги масс. Но если Борис Николаевич встанет во главе государства, это будет его самым большим несчастьем — посмотрим, как тогда он поступит. Можно отменить привилегии, но они восстановятся другими путями! Люди все равно будут получать то, что они могут урвать согласно своему положению.»

«Ведущий: — Александр Зиновьев, ваш роман «Катастройка» — зубастая сатира на перестройку. Но если бы не перестройка, Ельцин не имел бы возможности говорить с писателем, который считается отщепенцем…

Зиновьев: — Что вы хотите сказать? Я должен быть счастлив, что могу видеть Ельцина? Ну это же несерьезно. Перестройка не есть прогресс, это болезнь общества, это кризис! И выходом может быть только контрперестройка. Выходом из болезни не может быть продолжение болезни… Вы можете допустить в Советском Союзе тысячу партий — и все они выродятся в политические мафии! Создайте их и увидите, что получится.»

«Ведущий: — Александр Зиновьев, вы обвиняете западные страны, которые сделали из Горбачева звезду.

Зиновьев: — Почему Запад аплодирует Горбачеву и Ельцину? Что вы думаете, Запад хочет, чтобы советские люди жили роскошно, были сыты? Ничего подобного! Западу нужно, чтобы Советский Союз развалился. Горбачева похлопывают по плечу и Ельцина, поскольку думают, что они разваливают страну. Они говорят: действуй, Миша, — а они и рады стараться. Много партий, парламент! Это все игра на Запад. Как только Запад увидит, что Горбачев не разваливает советское общество, а выходит из кризиса, кончится здесь слава Горбачева и на него будут лить потоки грязи. Помяните мое слово!».

Ельцин доведен до ярости и отчаяния: « — А от кого мне обороняться-то? От человека, который отстал? Нет, я собираюсь наступать. Надо решительно и радикально действовать, не как Горбачев — только полумеры, компромиссы и нерешительность. Коренное обновление нужно. Без него мы и дальше будем опускаться в болото… А господин Зиновьев не знает процессов, которые идут в народе — на заводах, на фабриках… — Я не хочу полемизировать с такими крайностями, как Зиновьев.»

Тем не менее, после этого спора посрамленный Ельцин уже никогда и ни с кем не дебатировал в прямом эфире. Французские журналисты, острые на язык, назвали его после этой феноменальной передачи «Тартареном из Тараскона».

Так вот, видео запись дебатов была широко представлена в Интернете, а стенограммы не существовало в природе. Именно это историческое упущение и исправила «Комсомольская правда». Самые актуальные выдержки из стенограммы были опубликованы в «Комсомольской правде» в сентябре 2013 года. Историческая публикация на несколько недель стали хитом в самой популярной газете страны.

А полная стенограмма украсила собой главную страницу сайта Zinoviev.info.

С тех пор Ольга Зиновьева, вдова, хранитель наследия Александра Александровича и самостоятельный яркий политический мыслитель, стала частым гостем на бумажных и интернет-страницах, а также в эфире «КП».

Вот почему члены Зиновьевского клуба МИА «Россия сегодня» так уютно чувствовали себя в гостях у Клуба журналистов всех поколений «Комсомольской правды» на стенде одного из крупнейших российских медиа-холдингов во время Московской международной книжной выставки-ярмарки.

ФОТОРЕПОРТАЖ С ММКВЯ-2017