Московская школа конфликтологии, сентябрь 2015
Распад СССР обнажил кризис гуманитарных наук, так как в основании их рождения и развития — была положена ИДЕЯ конфликта двух идеологий – отечественной (социалистической/коммунистической) и западноевропейской (буржуазной). После распада СССР – гуманитарные/общественные науки в России были лишены идеологической составляющей, и конфликт ИДЕЙ оказался ничтожным перед открывшимися возможностями развития демократии и рыночных отношений по западному образцу.
Российские исследователи стали искать новые подходы и парадигмы, позволяющие осознать природу конфликтов, вне советской/коммунистической идеологии. Исследование конфликтов выводят нас в более обширную область наук о человеке, в которых проблемы борьбы добра и зла, сущего и должного, автономности и совместности, истины и лжи находятся в центре внимания философов, психологов, историков, политиков, писателей и каждого мыслящего человека.
В Россию конфликтология «пришла» с Запада после 90-х годов ХХ века, но только через 25 лет стало ясно, что направление мысли западной конфликтологии, тщательно уводит в сторону от рефлексии исторических процессов и реального положения дел на глобальном уровне, как предельной рамки рассмотрения конфликтных процессов в мире. Необходимо констатировать, что западная конфликтология – не дает ответы на многие вопросы, а российская конфликтология находится на этапе критического переосмысления конфликтологического инструментария, пришедшего в Россию с Запад. Гуманитарные/социальные знания в странах Запада и США носят сугубо инструментальный характер, видимо, поэтому американские исследователи разрабатывают все социальные концепции как универсальные, чего нельзя сказать про социальные науки в России. Возможно, что этот факт позволяет понять действия США на международной арене, так как они технологично повторяются одинаково, например, при экспорте революций для свержения власти во всех странах. Так, с 1953 года США, как минимум 80 раз организовывали успешные или неудачные перевороты в зарубежных странах.
Конфликтогенность в мире преодолевает все мыслимые пороги цивилизованной коммуникации, вовлекая в информационное пространство все большее число индивидуальных и коллективных субъектов взаимодействия. Появление новых видов конфликтов разной степени интенсивности и форм, приводят к разрушению сложившихся государств, разрушению международных норм права. Мир стремительно приближается к опасной черте военного противостояния времен второй мировой войны.
События в Украине показали, что действия западных стран ЕС и США в конфликтах отличаются от действий России на мировой арене. Есть основание полагать, что между тем, что пишут современные западные конфликтологи о конфликтах и тем, что делают западные страны ЕС и США, не только большая разница, но и большие эпистемологические проблемы познания. Проблемами познания социальных объектов занимался советский, а затем российский философ Зиновьев А.А… После его многочисленных работ общественному сознанию России и всему Миру стала понятна историческая значимость «советского Проекта», ценность российского государства в мире, а также опасность для России — исчезнуть с лица земли.
Конфликт как социальный объект в методологии социального познания Зиновьева А.А.
Методология социального познания Зиновьева А.А. опирается на вполне определённые онтологические предпосылки, касающиеся природы объектов, с которыми имеет дело социальное познание. Зиновьев называет их социальными объектами, как объединения людей и люди как члены таких объединений. Содержание социальных объектов во многом зависит от процесса и результата публичной коммуникации между всеми субъектами взаимодействия и многочисленными наблюдателями. «О социальных объектах думают почти все нормальные здоровые люди. Причем даже самая примитивная мысль человека о каком-то социальном объекте есть либо его собственно открытие, либо заимствованная у других людей, сделавших это открытие. Та, что всякий человек — в какой-то мере исследователь социальных объектов. Говоря о социальных исследованиях, я буду иметь в виду всю сферу думания о социальных объектах, а не только профессиональные исследования». «Конфликт» как эмпирический объект, относится к социальному объекту, феноменально наблюдаемому, данному в опыте, его «строят»/конструируют объединения людей и люди как члены таких объединений. Но что-то знать о социальных объектах и научно понимать их – не одно и то же. «Научный подход к социальным объектам составляет лишь ничтожную долю в колоссальной продукции сферы профессиональных социальных исследований». Социальные объекты, как – объекты эмпирические, возникают, исчезают, претерпевают трансформацию.
Социальные объекты, изучаемые логикой, являются результатом деятельности человека в том смысле, что они не даны в готовом виде ни в природе, ни в языке, люди создают их. Так, например, процесс глобализации происходит естественно, а создание сверхобщества конструируется западными политтехнологами и политиками, создается искусственно. Зиновьев А.А. содержательно раскрыл процесс глобализации и выделил в ней две составляющие.
- объективный процесс расширения и углубления связей между государствами, странами, народами, различными сферами жизни общества. Устанавливается мировой порядок, когда в каждой точке, в каждом регионе планеты отражаются общемировые процессы. Сами объективные законы организации больших масс людей детерминируют движение стран, народов навстречу друг другу. В этом смысле глобализация – закономерное явление, противиться ей бессмысленно.
- инструмент экспансии Запада и США, понимаемого как определённая система устройства общества (западнизм) на весь мир. Глобализация выступает как мировая война нового типа, как экспансия политическая, экономическая, социальная, культурная, обеспечивающая Западу и США господствующие позиции в мире.
Формирующееся в ходе глобализации сверхобщество будет представлять собой не горизонтальную сетевую структуру, о которых так любят писать и говорить, а вертикаль с отношениями господства и подчинения, лидерства, управляемых и управляющих. Вполне естественно, что равенства, справедливости, благоденствия для всех стран и народов глобализация с собой не несёт. События мирового развития и факты подтверждает этот логически обоснованный тезис. Глобализация протекает как управляемый процесс, обеспечивающий сохранение доминирования – политического, экономического, социального – для США и стран Запада, в ее рамках рождаются, формируются новые центры силы, идет жестокая борьба за будущее. «Проблема будущего, интересующего нас, есть не просто проблема физического хода времени. Это — проблема социального статуса будущего, отношения к нему людей, их поведения в социальном пространстве. И в этом смысле будущее человечества не валяется, как попало. Оно уже прибрано, в основном захвачено, поделено, упорядочено. Оно уже приготовлено для определенного способа использования». Ключевым в становлении того или иного типа будущего является фактор понимания, так как, чем быстрее развиваются технологии, тем очевидней, становится, что будущее, за которое идет ожесточенная борьба и войны, рассчитать нельзя.
Гибель советского Проекта
Исследование конфликтов в мире и внутри конкретного общества/государства, невозможно, в принципе, без понимания того, в каком мире мы живем и каковы есть перспективы сохранения Российской государственности и русской культуры в процессе глобализации. Это обязывает исследователей обращать внимание на процессы исторической реконструкция конфликта ИДЕЙ, определявших становление и развитие государства России. Так, гибель советского Проекта, при всех своих недостатках, писал Зиновьев А.А., было вершиной российской истории, это был великий социальный эксперимент, и он оказал огромное влияние, как на всё человечество, так и на эволюцию человечества.
Зиновьев А.А., который был критиком советской власти, писал: — «Советский коммунизм был явлением в рамках западноевропейской цивилизации, он впитал в себя все лучшие достижения последней. Он развил их дальше в сфере социальных прав человека, гуманизма, образования, просвещения, культуры, нравственности, устремленности в будущее, ориентации на духовные ценности и т.д. Он выступил главным защитником достижений западноевропейской цивилизации от покушений на них со стороны фашизма и национал-социализма. Он долгое время был силой, сдерживавшей наступление американизма на Западную Европу. Последняя оказалась фактически беззащитной от американской агрессии после краха советского коммунизма».
До разрушения СССР, на фоне конфликта идей мирового масштаба, советский народ был уверен в социальных гарантиях со стороны государства, в обеспечении стабильности, благополучия и одинакового доступа к общественным благам. После распада СССР, когда старые институты, построенные на идеологическом противостоянии двух систем, были разрушены, а новые институты в России строились под влиянием западных консультантов, геополитика России ослабла. Не было ни сил, ни необходимости в построении геополитики. В общественном сознании сформировалось такое представление, что Запад примет Россию и не будет проявлять никакой враждебности к ней. Казалось бы, что произошло взаимопроникновение идей конфликтующих идеологий: с одной стороны на Западе уже построены институты социальных гарантий, с другой — в СССР было легализовано право на стабильность и благополучие индивида. Но эта только так казалось, что конфликт идеологий «снялся. После распада СССР, США и Западные страны ЕС признали себя победителями, а Россию проигравшей стороной и они стали навязывать всему миру свои правила игры. Началась открытая трансляция и экспорт в другие страны технологий захвата власти («цветные революции», «революция бульдозеров», «революции роз», «революция тюльпанов», «оранжевая революция», «революция кадров»).
Ситуация военного переворота и захвата власти на Украине, вынудила Россию стать полноценным геополитическим игроком. Россия и США оказались в ситуации противостояния двух миров: (условно) русского мира и англосаксонского мира. Это уже конфликт не двух идеологических систем, а двух онтологически разных миров. Появилась новая политическая действительность и целое поле новых конфликтов, пронизанных информационной и конциентальной войнами, в которых ложь выдается за правду, правда – за ложь, интерпретации — за факты, реальные факты игнорируются, конструируются мэмы, которые начинают жить самостоятельной «жизнью». Понять конфликты, исследовать их, как социальные объекты познания, невозможно вне поиска ответа на вопрос:- «Как устроен современный глобальный мир, информационно замыкающий в себе конфликтное противостояние двух систем: страны Запад ЕС и США против России?».
Две институализированные формы конфликтного взаимодействия: дуэль и драка
В культуре каждого народа можно выделить две институализированные формы конфликтного взаимодействия. Культурно значимым (субкультурным) способом разрешения морально-нравственных противоречий между представителями дворянского сословия в России является дуэль. Она, как правило, восстанавливала «честь и достоинство» – уважение и самоуважение. В этом своем качестве дуэль выполняла, несомненно, конструктивную роль в деле воспроизведения дворянина (образа дворянина) как представителя военно-служивого сословия. Дуэль также выполняла и «психогигиеническую» функцию, так как ставила «потенциально разрушительную агрессию под социальный контроль» и давала прямой выход враждебности, существующей между членами общества. Социально контролируемый конфликт «очищал» таким образом, воздух и позволял участникам возобновить отношения. Дуэль культивировала такие сословные ценности и полезные качества, как дворянскую честь, верность данному слову (присяге), мужество, владение оружием. Закат института дуэли это одновременно и произошел с закатом самого дворянства как такого сословия.
Дуэль, как институционализированная форма «выяснения отношений» естественно сопоставить с формой неинституционализированной формой – «дракой». В отличие от дуэли, драка, как правило, спонтанное, нерегламентированное и неуместное поведение, опасное как для участников, так и для окружающих людей, результаты которого непредсказуемы и сами по себе ничего не означают (не символизируют). Именно для драки справедливы те психологические характеристики конфликтного поведения, которые связывают его с базовыми инстинктами агрессии и враждебности, садистскими наклонностями и жестокостью.
По своей сути драка отличается от дуэли, прежде всего тем, что это — «игра без правил», где каждый сам себе устанавливает правила, и сам же решает, следовать им или нет. Отсюда спонтанность, ситуативность и незавершенность подобного противоборства самого по себе (это — уличный конфликт, который прерывается, но никогда сам по себе не завершается, предел ему кладут, чаще всего, внешние обстоятельства).
По факту, в конце 2014 года США приняли «Акт о поддержке свободы на Украине 2014»,законодательно закрепивший конфронтационную стратегию США по отношению к России на обозримое будущее. Это правовой факт, который, по сути, повторяет Директиву № 66 «Экономические связи Восток – Запад и санкции, связанные с Польшей», принятую в ноябре 1982 года Советом национальной безопасности США. Анализ действий западных стран ЕС и США позволяет констатировать, что эти страны в отношении других стран действуют с позиции силы, без всяких правил. До государственного переворота в Украине и бомбежек восточной части Украины, действия этих стран, международной общественность публично и широко не обсуждались. Когда локальные и гибридные войны были относительно далеко от границ России, российская общественность не имела возможность получать достоверные материалы. Ситуация в Украине дала богатейший материал о технологиях государственных переворотов, распространению лжи, формированию вражды и ненависти на территории исторически дружественных государств.
Отсутствие универсальных правил привело к тому, к тому, что противоречия на международной арене, а также в сфере понимания и коммуникации стали решаться, в конечном итоге, лишь с помощью силы, грубо говоря, с помощью драки (бой без правил), когда сильнейшая сторона подавляет, а все остальные становятся жертвами, не способными выразить, артикулировать то насилие, которому они подвергаются. Если мы не хотим такого будущего нашим детям и внукам, то необходимо формировать такое информационное пространство, в котором люди получали бы достоверную и полную информацию о происходящем в мире, ибо то, что не признано, не отрефлектировано в общественном сознании, не проговорено сотни раз, что не получило моральной и правовой оценки — обязательно повторится — вопрос только в том, когда и как.
Две стратегии в конфликте: два знаковых компонента коммуникации
В конфликте на любом уровне (микро, мезо и макро-уровнях) мы можем обнаружить два противоположных знаковых контента понимания и коммуникации, имеющих силу аргументации и основательности обоих позиций:
- коммуникация как инструмент победы, которая строится на защите только своего интереса, подчинение других своей воле, «продавливании» своего проекта и т.д. ;
- коммуникация как инструмент поиска консенсуса (социальная коммуникация), которая строится на договоренностях, взаимных обязательствах и связностях. Социальная коммуникация способствует трансформации формы и содержания, что невозможно осуществить вне интенционального процесса.
Коммуникация как инструмент, может быть рассмотрен в случае, если мы полагаем, что конфликтное взаимодействие представляет собой нелинейный, естественно/искусственный процесс, объединяющий в себе три фокуса, в которых можно рассматривать все известные случаи коммуникативного взаимодействия.
1) ОНТОЛОГИЧЕСКИЙ (мир и все процессы — естественные: есть угроза исчезновения как части природы — природа может обойтись без человека и вирусов. нельзя уничтожить нижележащие слои без ущерба и уничтожения вышележащих форм; через химические вещества; борьба за статусы — как один из животных инстинктов самосохранения).
2) фокус КУЛЬТУРЫ и АНТРОПОЦЕНТРИЗМА. Культура есть насилие над природой. Культура, в идеале — это замена естественного мира на искусственный. Человек стремится вырваться из контекста природы. Борьба с антропоцентризмом — современный тренд.
3) Фокус ИСКУСТВЕННО-ЕСТЕСТВЕННОГО — это фокус мышления или духа.
Ни один фокус не может быть исключен из процесса коммуникации, они все в принципе — равнозначны.
Конфликт разворачивается в двух коммуникативных сферах/пространствах:
1) Социокультурное пространство конфликта включает в себя две основные функциональные группы, которые можно рассматривать как социально-семиотические функции, без которых собственно конфликт развиваться не может: участники конфликта и простые наблюдатели. Наблюдатели – именно они формируют общественное мнение , они в большей степени выражают свое отношение к конфликту и к сторонам конфликта ЗА или ПРОТИВ.
2) Культурное пространство конфликта, которое в отношении к социокультурному пространству, дает возможность ввести, так называемую «действительность». Оно создается профессиональными сообществами. Отношения между сопереживаниями, опытом, чувствами/эмоциями в конфликте и размышлениями над ними — это и есть то напряжение, которое формирует действительность.
В пространстве коммуникации разворачиваются разные коммуникативные стратегии: партнерская (стремление к сотрудничеству), манипулятивная(стремление к обману в своих интересах), репрессивная (принуждение и склонение слабого в интересах сильного), псевдокоммуникация (передача информации и неполучение адекватной реакции на нее), квазикоммуникация(когда стороны не только не обмениваются информацией, но и не стремятся это делать). Псевдокоммуникация и квазикоммуникация создают иллюзорность общения и на самом деле не затрагивающего механизмы восприятия сказанного.
Противопоставляя две стратегии в конфликте: два знаковых компонента коммуникации, мы тем самым обращаем внимание на то, что в мире есть ценности добра и справедливости, есть традиции, которые должны быть дополнены новыми ценностями демократического государства, которое строит современная Россия. Английский философ Милль, Джон Стюарт в середине 19 века писал: — «единственное оправдание вмешательства в свободу действий любого человека (Л.Ц. – любого субъекта, коллективного или индивидуального) — самозащита, предотвращение вреда, который может быть нанесен другим. Собственное благо человека, физическое или моральное, не может стать поводом для вмешательства, коллективного или индивидуального. Не следует заставлять его делать что-либо или терпеть что-то из-за того, что, по мнению общества так будет умнее и справедливее. Можно увещевать, уговаривать, упрекать, но не принуждать и не угрожать. Чтобы оправдать вмешательство, нужно выяснить, причинит ли его поведение кому-нибудь вред. Человек ответственен только за ту часть своего поведения, которая касается других. В остальном — абсолютно независим над собой, своим телом и душой, личность суверенна».
Краткие выводы.
Анализ конфликтов и его результат имеют принципиальное идеологическое, гносеологическое и практическое значение и требует от субъекта власти самостоятельного и ответственного принятия решений, выбора определенной коммуникативной стратегии и осознанных принципов вмешательства в конфликты. Можно сформулировать два профессиональных принципа:
- разрешить конфликт могут только сами участники конфликта;
- насилию сильной стороны над слабой должен противостоять весь мир — силой слова, силой права, силой имеющихся в распоряжении человечества средств защиты.
Совершенно очевидно, что мир нуждается в новом общественном договоре на всех уровнях жизнедеятельности на принципах партнерства и стремления к сотрудничеству. Общественный договор — это, прежде всего, обмен ожиданиями по поводу основных прав собственности и свободы, общественных благ и, тем самым, характера и структуры государства. И в этом плане, позиция государственной власти здесь существенна, поскольку она одна из сторон, к которой обращены ожидания, не только как к гаранту выполнения ожиданий, но и как к субъекту общественно-экономического развития отношений между государствами, между обществом и личностью, между всеми субъектами жизнедеятельности.
