Дмитрий Винник,
профессор Финансового университета, доктор философских наук
Телеграм-канал
Колонка на Взгляд.ру
Блог на Завтра.ру
Философ Дмитрий Винник: «Миру взаймы пришел конец»
– Почему вы поддержали спецоперацию?
– Потому что эти действия должны были начаться давно. Вместо этого мы жили в позорном мире. Это был мир взаймы, и этому миру пришел конец. Я был убежден, что это неизбежно, ждал, готовился. За 48 часов до начала СВО по ряду признаков я понял, что пошел обратный отсчет времени и уже знал, что делать.
– Вы вернулись к прежней профессии журналиста. Как оценили ваш поступок коллеги из НГУ и Института философии СО РАН?
– Нельзя сказать, что из журналистики, в которой я с 15 лет, которая, можно сказать, моя первая рабочая профессия, я уходил. Моя работа военкором и публицистика есть естественное продолжение моей военно-политической деятельности. Это важный инструмент, которым я владею и которым грех не пользоваться. Академическую работу я вовсе не забросил, как некоторым коллегам удобно думать и преподносить. Впрочем, они это делают с единственной целью, – чтобы иметь основания более не считать меня коллегой.
Если говорить конкретно, из-за переезда в Москву я давно не сотрудник СО РАН и НГУ, хотя состою в редакции одного из научных журналов. На данный момент я работаю профессором в одном из крупнейших вузов страны, читаю курс философии на английском языке. Не забросил и научную деятельность, публикуюсь, активно участвую в работе научного совета РАН по методологии искусственного интеллекта и когнитивных исследований. Недавно мы разрабатывали методологию по созданию так называемого «доверительного ИИ», решали проблему логической непрозрачности алгоритмов машинного обучения вместе с профильными техническими комитетами. Многие этики распереживались, что наши роботы-охотники начнут убивать своих, и поэтому боевой ИИ следует запретить.
Я выступил против, поддержав инженеров. Мои аргументы были следующими. Дело в том, что для военных большой разницы между тем, кто совершит ошибку, ударив по своим – живой оператор или нейросеть, нет. Такие потери все равно будут. Важно, что бы потери от так называемого «дружественного огня» были в пределах приемлемых потерь. А это уже вопрос статистических методов и калибровки. Хорошо, что наш подход победил, теперь наше «Изделие-53» успешно опустошает тылы ВСУ в автоматическом режиме распознавания и захвата целей.
Вернемся к коллегам. Они, за редким исключением, со мной более не общаются. Начало этому было положено давно. Еще в 2014 году профессор Николай Розов разослал свою либеральную «фетву» всем членам ученого совета ИФПР СО РАН и сибирским коллегам, где объявил меня «нерукопожатным», что я навеки отлучен от «лучших людей», от приличного общества. Тогда я просто посмеялся над бойкотом этих «лучших» и мы перестали здороваться. У меня было представление, что вопрос о присоединении Крыма расставил точки над i, поляризовал общество. Теперь я понимаю, что скорее заблуждался, – точки над i, может, и были расставлены, а вот точки над «ё» расставила СВО и, более того, – мобилизация.
Иными словами, мне известно, что подавляющее большинство коллег из НГУ и Института философии оценили мой поступок отрицательно и даже крайне отрицательно. Не буду говорить ритуальную фразу, что я их за это не сужу. Сужу, и еще как. Но вовсе не за себя, а за их отношение к своей Родине в роковой для нее час.
Удивительно, все-таки, насколько глубоко прозападным оказалось сибирское академическое сообщество! Запад разрушил наше государство, надругался над нашими святынями, растлил наше общество и готов был завершить свое черное дело полным уничтожением нашей государственности и расчленением страны. Последнее мне известно достоверно. И когда последнее поколение, причем, стареющее поколение, которое способно осознать исторический смысл происходящего, подняло знамя восстания против криптоколониализма, против нового мирового порядка, те, кто этот смысл призван осознавать и поддерживать, предали его.
Хорошо, что у нас остались достойные историки. Если бы не историки, нам бы всем крышка! И если бы мы не вступили в эту (спецоперацию) сейчас, через пять-десять лет было бы точно поздно. Враг бы окончательно перепрошил мозги нашей молодежи, лишил воли к сопротивлению, а старики уже не смогли бы встать в строй, чтобы показать пример и повести за собой. Это действительно во многом боевые действия очень взрослых и пожилых людей, которые решили исправить то, что творилось последние 30 лет. На фронте это хорошо видно. Но добивать врага, конечно же, придется молодым. И их тоже уже немало.
– В Академгородке и Москве значительная часть интеллигенции не стала поддерживать СВО. С чем, с вашей точки зрения, это связано? Это как-то отразилось на взаимоотношениях с коллегами?
– Часть из них просто подлые люди, они перешли на сторону наших врагов. Другие проявляют трусость, боятся мнения первых, боятся мнения мнимого большинства, хотя внутри некоторых академических сообществ оно вовсе не мнимое. Но все они, так или иначе, верят во всесилие Запада и обреченность России. Почему так? Первые хотят и должны верить, они же враги. А вера вторых питается их трусостью. Но есть и те, немногочисленные, кто просто окружен врагами и скрывает свои взгляды, хотя в этом уже нет никакого смысла. Патриот, перестань скрываться от коллаборанта в трудовом коллективе! Таков мой призыв. Ничего они больше сделать серьезного не могут, народ их ненавидит, и они даже не представляют порой, насколько люто ненавидит. Особенно на фронте. Почему это все случилось? Почему в нашей науке оказалось столько подлых людей, столько изменников? Могу порассуждать, тем более что я написал на эту тему не одну статью.
Во-первых, нашу науку, особенно гуманитарную, после гибели великого государства фактически взял на содержание Запад. Он создал мощную систему отбора проамериканских кадров. Мало того, что она проамериканская, это еще и система отрицательного отбора, – в новой России в науке обычно могли достигнуть успеха только те, кого в нашем прежнем обществе считали отбросами, как физическими, так и моральными. Посмотрите на студентов гуманитарных факультетов, особенно философских. Посмотрите на их учителей в возрасте до 40 лет. Среди них много наркоманов, гомосексуалов. Некоторые способны в лучшем случае генерировать абсолютно бессмысленные тексты, причем бессмысленные даже грамматически, в некоторых предложениях отсутствую существительные! Я изучал этот вопрос, говорю не голословно. Нормальный человек, если только он не увлеченный фанатик, в гуманитарные науки в течение этих 30 лет не шел, но зато туда притягивались любители богемного образа жизни и дети предателей.
Во-вторых, в среде отечественной интеллигенции велико влияние диссидентских кругов, которые обычно называют «демшизой». Это традиция, это партия, самая настоящая партия со своим конспиративным контуром управления. Какая партия? Партия ликвидации России за счет России. Когда эта партия получила свободный доступ к западным финансовым ресурсам, они усилились исключительно и стали расставлять своих людей, захватывая целые отрасли народного хозяйства и общественной жизни. К началу СВО они фактически захватили медиа, культуру, науку, образование. Именно на это они рассчитывали, именно это вселяло в них оптимизм, несмотря на всю накопленную ненависть нашего народа к коллаборационистам и гауляйтерам.
В-третьих, обращу внимание не некий момент. У меня есть данные столичных психотерапевтов, которые обнаружили корреляцию между либерально-глобалистскими политическими взглядами и сексуальными извращениями. Это не просто какая-то там корреляция, это коэффициент 1. Это значит, что в их практике не было ни одного либерала с неповрежденной сексуальностью. Это легко объяснимо, – гомосексуалы так любят либеральную власть, потому что она для них безопасна и даже потворствует их порокам.
Экономист Пол Кругман в «Кредо либерала» хорошо описал политические механизмы, которые привели к неслыханному влиянию извращенцев в США. В этом виноваты и двухпартийная система, и сам капитализм. Капитализм создал новые виды извращенцев, привел их к власти. Впервые в истории человечества порок объявлен добродетелью. Мне глубоко неприятна эта тема, но ее необходимо поднимать. Общество без изгоев не имеет будущего. И те, кто заслуживают быть изгоями, должны быть водворены на свое подобающее место.
В-четвертых, не стоит забывать о самой природе интеллигенции, включая ленинскую оценку. Один мой коллега, бывший сотрудник Института философии, доктор философских наук Антон Дидикин выразил кредо русской интеллигенции так: «Русский интеллигент всегда должен быть против государства». Этого кредо придерживаются многие. Это принципиально антигосударственническая установка. В прошлом году Дидикин, кстати, уехал из России в Казахстан, где сейчас работает в Международном финансовом центре в Астане. Это фактически оффшорная зона по аналогии с МФЦ Дубая, которая действует по британскому праву, – все судьи англичане, и возглавляет их какой то лорд-судья. Был ученик коммуниста Альберта Черненко, а теперь агент мирового капитала.
В-пятых, среди интеллигенции популярен космополитизм. Он только окреп с приходом глобализма. Для них это слово смешное, а для меня ругательное. Я верю, что есть общечеловеческие ценности и великие цели, вроде покорения космоса и нравственного совершенствования человеческой природы, но человек без Родины это просто атомарное ничтожество.
Отразилось ли неприятие СВО коллегами на моих отношениях с ними? Отразилось самым кардинальнейшим образом. С большинством из них более не хочу иметь ничего общего. Я вынужден с горечью признать, что большинство философов предали Россию. Почему так вышло? Кому интересно, я размышления на эту тему недавно изложил в статье – «О философии в России» называется. А вот историки в гораздо большей степени сохранили патриотическое, государственническое ядро. Их вклад в пробуждение общественного сознания от криптоколониального морока перед СВО нельзя переоценить, он в каком-то смысле, оказался решающим.
Философ Винник о спецоперации на Украине. Часть 2
– Чем, на ваш взгляд, отличается первый год СВО от второго для Вооруженных сил РФ?
– Следует понимать, что мы ведем большое, тяжелое противостояние с применением всех родов войск, кроме ядерных сил, хотя и носители ЯО задействованы. Во-первых, в этом году мы от активных наступательных действий перешли к стратегической обороне. И стратегическую оборонительную операцию мы выиграли уверенно. Мне неоднократно приходилось бывать на Времевском выступе, куда пришелся первый удар ВСУ в начале «контрнаступа» и я представляю, как мы держали оборону. Это была активная маневренная оборона в предполье наших долговременных укреплений. Все эти перекрытые траншеи, ДОТы, ДЗОТы и бетонные надолбы (так называемые «зубы дракона») оставались позади тех мест, где разворачивалась битва. Врагу удалось на время захватить первую линию обороны только в одном месте, под Работино в начале осени. Наша армия выстояла и нанесла огромный невосполнимый ущерб войскам нацистов.
Во-вторых, этот год отличается участием мобилизованных и добровольцев. Противник рассчитывал, что наши мобилизованные дрогнут, но они проявили себя лучшим образом. Приведу пример боя под Левадным, реконструкции которого по показаниям выживших я посвятил статью «Как полсотни героев отразили первый удар украинского контрнаступления».
На нашу передовую позицию, которую полтора месяца вручную копали и удерживали мобилизованные бойцы и несколько кадровых офицеров, бросили два мотострелковых батальона отборных нацистов, усиленных танками. Это было 4 июня. Наши воины сожгли 12 танков, включая два «Леопарада-2», причем хваленые немецкие танки спалили из обычных гранатометов, стреляя с минимальной дистанции 30-40 метров. Наши оставили позиции только к исходу следующего дня, когда большинство погибло, а боеприпасы были израсходованы. Из 50 человек в живых осталось всего семеро. Им нужно было просто выиграть время для ввода в бой резервов, а они остались до конца и выполнили основную задачу, – отразили первый удар, сорвав план наступления. А ведь успех любого большого наступления решается именно в первые двое-трое суток. Эти люди настоящие герои, панфиловцы нашего времени! Огромная честь быть знакомым с ними.
В-третьих, изменилась структура нашего огневого воздействия. Если раньше дорогой «Искандер» посылали на группу из двух танков или РЛС, то теперь по таким целям обычно запускают барражирующие боеприпасы «Ланцет», которые стали настоящим бедствием для бронетехники и артиллерии укровермахта. Также в десятки, если не сотни раз выросло количество всяческих мелких дронов: разведывательных, бомбардировочных, fpv-камикадзе. Теперь мы уверенно опережаем ВСУ в этом отношении. Я уже говорил об «Изделии-53», – это фактически первый серийный робот-охотник, который сам распознает и уничтожает цели, выделяя приоритетные. Представьте себе рой из тысячи таких охотников, которые отправят громить тыл на глубину 50 километров? Так будет.
В-четвертых, наша артиллерия стала бить намного точнее. Артразведка без «птичек» более не работает, да и опыт наработан.
В-пятых, второй год СВО принес нашему солдату более глубокое понимание того, с кем мы сражаемся. Когда наши бойцы увидели немецкие танки и БМП с крестами на бортах, которые от избытка энтузиазма намалевали укросолдаты, они почувствовали себя героями кинофильмов своего детства! Я знаком с людьми, для которых принять бой с этими стальными чудищами стало высшим смыслом их жизни. Мне приходилось работать с заключенными из подразделений «Шторм Z», это фактически штрафники нашего времени. Среди них немало тех, кто увидел реальную возможность сделать что-то бесспорно полезное для своей страны. Недавно я провожал таких людей в первый бой, один из них попросил меня сфотографировать и отправить фото маме, поскольку не очень-то рассчитывает вернуться назад.
На Украине происходят поистине чудовищные вещи. Я общался с нашими людьми, которые вырвались оттуда, с нашими подпольщиками, скажем прямо. Да, наше подполье как организованная политическая сила разгромлено. Нам помогают отчаянные одиночки, благо, современные средства связи это позволяют. Они успешно наводят ракетные удары. Их помощь по вскрытию и доразведке целей очень значительна, урон от их самоотверженной работы огромен. За сам факт наличия Telegram на телефоне можно легко оказаться в кустах с пулей в голове или в братской могиле с такими же несчастными, после пыток и издевательств. Это реально так.
Многие тысячи гражданских людей похищены «безпекой», – СБУ, которая забирает русских людей без всяких бумаг и объяснений. Попытки родственников что-либо узнать абсолютно бесполезны. Бесспорно, подавляющее большинство этих людей уже убиты. Гитлеровское гестапо покажется образцом правопорядка на фоне садистского беспредела «безпеки» и нацбатальонов. Это понимание накапливается во всей своей ужасающей конкретике, аккумулируется в осознание того, что идти следует до конца, до безоговорочной капитуляции Украины. Поэтому денацификация Украины неизбежна на всей ее территории. Если кто-то здесь думает, что на фронте не понимают, за что мы сражаемся, они глубоко заблуждаются. Понимают и принимают все.
– Возможно ли, с вашей точки зрения, мирное соглашение в 2024 году, о котором регулярно говорят в телеграм-каналах? Как вы оцениваете интервью Арахамии?
– Теоретически подобное соглашение возможно, но оно нам не нужно. Дело в том, что Украина осознала смысл своего существования, свою мессианскую идею, – уничтожение России. Зачем нам строить отношения с абсолютным врагом? Мы способны победить, и поэтому нам следует сражаться до победы. Враг еще силен морально, пропаганда сильно разогнала победоносные настроения в украинском обществе, но надлом на фронте уже виден. Этот надлом и вызвал интервью Арахамии.
Им нужна передышка, им нужно обмануть нас, как они не раз это делали. Приведу пример работы укро-пропаганды, о котором мне в Харьковской области поведали наши разведчики в прошлом году. Они встречали в Циркунах, это под Харьковом, людей, которые в начале лета 2022 года верили, что ВСУ взяли Белгород, Курск, и вот-вот падет Воронеж. После этого, как им объясняли мои оппоненты-комиссары из нацбатов, ВСУ повернут на юг отрезать Россию от Черного моря. Почему не на Москву после столь «головокружительных успехов»? Оказывается, Адольф Гитлер в 1941 году совершил роковую ошибку, нацелившись на Москву: «Вот если бы он сразу прорвался к Сталинграду, – вот тогда бы точно капут!». Зеленский не намерен повторять ошибку Адольфа Гитлера. Так им объясняли. И в эту несусветную ахинею люди верили, причем верили, когда наша армия осаждала Харьков.
Псевдогуманистическая риторика о слезе ребенка и бесценности человеческих жизней только на руку нашим врагам. Всякая жизнь имеет цену и цена ее, – вклад в дело защиты Отечества. Есть множество людей, чья гражданская и особенно тюремная жизнь была никчемна и убога, но в бою они обрели жизнь вечную. Цена их жизни в итоге оказалась очень высока, – десятки поверженных врагов всех мастей, сожженные танки стоимостью в миллионы долларов. Один мой знакомый разведчик с позывным «Сибирь» из таких людей во время рейда в тыл врага вскрыл «точку обучения» с натовскими инструкторами и навел не нее «Искандер», который убил там почти всех.
А есть люди, которые всю свою жизнь ерничали и ехидничали на тему патриотизма с кафедр лучших университетов, настаивая, что настоящие патриоты – это именно они, а не «бряцающие оружием» добровольцы. И когда настал час просто сделать правильный выбор, поддержать нашу армию, наш народ, они его не сделали, и цена их жизни упала до нуля. Как бы красиво они ни тусовались, какие бы титулы и деньги ни имели, этих людей рано или поздно ждет народное забвение.
Философ Винник о спецоперации на Украине и будущем Академгородка. Часть 3
– Вы верите, что Академгородок 2.0 возродит Академгородок 1.0?
– Нет, не верю. Все академгородки есть плоды советского технократического и идеократического общества, которое готовилось к самостоятельному, уже не догоняющему рывку к следующему технологическому укладу. Рывок по малодушию отменили, но заповедники технократии остались. «Эффективные менеджеры», размовляющие на сколкоязе (языке ИЦ «Сколково») могут создать только очередного инновационного франкентшейна.
Но я не пессимист. В Академгородке и в Технопарке жизнь есть. А что в Сколково? Там колоссальные площади и живописная офисная инфраструктура. Пирамида какая-то черная демоническая с винтовой лестницей по внутреннему периметру. Я там был на годовщине одной госкорпорации. Пафосное и бессмысленное строение. Сколково есть внутренний оффшор, где просто удобно быть резидентом. «Что вы здесь делаете?» – спрашиваю. «Управляем проектами», – отвечают мне эфемеры (эффективные менеджеры). Так что пусть лучше Академгородок живет органично, без всяких «перезагрузок» и «апгрейдов», «перспективных треков» и «венчурных» драйверов экономики». Либеральные инноваторы только всё портят. Однажды придут новые научруки, и мы вспомним, с чего и, главное, для чего закладывались наши наукограды.
– Чем вы занимаетесь в зоне СВО?
– Я занимаюсь военно-политической работой по заданию высшего военно-политического руководства. Доношу и разъясняю позицию нашего руководства относительно СВО и международного положения, вселяю уверенность в личный состав. Всё направлено на одно – укрепление боевого духа наших солдат и офицеров. Наши люди должны понимать, что сражаются и умирают за правое дело.
– Как вы из академической среды оказались в среде военной и попали на СВО?
– Я сын и внук советских офицеров и свою, скажем так, – духовную связь с нашими вооруженными силами никогда не прерывал. Мне удалось сохранить некий взгляд со стороны на академическую среду. Я давно понял, что во многих научных школах торжествует сектантский дух. Этот дух особенно губителен в гуманитарных науках, где объективная истина не дана нам наглядно, а есть результат глубоких обобщений. Если этот сектантский дух берется на вооружение и финансируется врагом, – дело очень плохо. Мне повезло, что у меня всегда был простой и ясный ответ на вопрос о пользе философии: философы нужны как политработники. Стоит вспомнить Платона: «В обстоятельствах войны философу принадлежат особого рода слова и дела». Формально эта истина известна многим, но они либо не воспринимают ее всерьез, либо она вызывает у них отторжение.
– В чем причина этого отторжения?
– Многие коллеги по философскому цеху считают, что я морально пал, профанировал высокое знание и древнюю мудрость. Обычно так полагают западнисты, космополиты и пацифисты, что обычно суть одно в лице русского либерального интеллигента. Для меня их позиция и есть пример морального падения ученых-идеологов, отчуждения собственной гражданственности, о которой они столь любят рассуждать в контексте коммунальной бытовухи. А как дело доходит до защиты самого государства, теряют способность к суждению и начинают разговаривать восклицаниями о кошмарности войны и идиотскими риторическими вопросами вроде: «Как философ может призывать к убийству?». Это не лучший способ скрыть собственную профнепригодность за ширмой притворного морализаторства.
– Стремление людей к миру считается естественным. Почему вы отрицательно относитесь к пацифизму?
– Пацифизм есть радикальная самоубийственная идеология. Современный пацифизм несет в себе черты паразитарной идеологии хиппи, – отвратительнейшего результата американских психо-социальных экспериментов. Есть целые факультеты, на которых сама мысль, что философ может призывать убивать врагов, вызывает неподдельное изумление! В первые дни СВО либеральные хунвейбины запугивали патриотических преподавателей ссылками на статью 354 УК РФ – мол, мы совершаем преступление. Многие из них были убеждены, что Россия проиграет СВО в считанные месяцы и нас будут судить! Философ Михаил Немцев думал, что мы проиграем за месяц, а еще через месяц в России будет «революция».
А есть взгляды похуже наивного пацифизма. Профессор Сергей Смирнов к годовщине Александра Зиновьева за государственные деньги написал главу для книги: «Человек у зеркала: Антропология автобиографии». Автор считает, что Зиновьев в своих мемуарах неправильно пишет о войне как о «неестественном состоянии», без должного драматизма и даже задает дерзкий вопрос: «А были они у него, эти реальные военные будни? Где его окопная правда?». Не устраивает Смирнова, что в мемуарах ветерана слишком много окопных баек (на его взгляд) и слишком мало экзистенциальных соплей в стиле Ремарка, возбуждать которые на День Победы вменяется по известной вражеской методичке. Эта книга до сих пор висит на сайте Института философии и права, несмотря на справедливые требования Ольги Зиновьевой, вдовы философа, убрать ее как порочащую честь великого мужа. Руководство института не сочло нужным убрать книгу с сайта из чувства элементарного уважения в столетие знаменитого философа, которое отмечалось согласно решению президента.
Обращу внимание, что среди философов еще живы участники Великой Отечественной войны. Среди них профессор Давид Дубровский, которому сейчас 94 года. Он решительно поддержал СВО. Он участвовал в страшных боях, почитайте его мемуары. Прошлой осенью Дубровского предал аспирант, который написал отличную диссертацию. Этот чудень за день до своей защиты позвонил из Шереметьево и сообщил, что он эмигрирует, потому что объявили мобилизацию. Трусость просто фантастическая! Но причина не только в нем лично, этот факт говорит и об атмосфере в Институте философии РАН.
Мне до сих пор тяжело принять мысль, как в великой стране, которая десятилетиями готовилась к противостоянию с НАТО, оказалось так много людей, которые перешли на сторону врага! А многие готовы принимать все те несчастья и издевательства, которые Запад нам уготовил как должное.
– Каков главный мотив, который вами движет? Некоторые ваши коллеги считают, что это месть. Так ли это?
– И потребность справедливого возмездия тоже. Мне некому мстить конкретно из коллег, я мщу одновременно всем предателям Родины. Меня ни на минуту не покидало сознание, что Запад наш лютый, смертельный враг. Однажды и он должен ответить за те страдания и то опустошение, которые он принес на нашу землю. А сейчас для нас важнее всего воля к победе – как над внешним врагом, так и над внутренним.
Точка зрения героя интервью может не совпадать с мнением редакции
