Евросоюз переживает не лучшие времена. Да и США, похоже, если не выдохлись в гонке за мировое лидерство, то точно надорвались в своем стремлении навязать всем и каждому услугу внешнего управления. Пожалуй, лишь Великобритания остается единственной страной Европы, правомочной принимать самостоятельные решения, и единственной страной Запада, способной оперативно реагировать на смену геополитической обстановки.
На этом фоне все очевиднее, что, например, Евразийский экономический союз (ЕАЭС) и Шанхайская организация сотрудничества (ШОС) не просто состоялись, но явили миру принципиально новый тип международного взаимодействия.
Вопрос: смогут ли названные интеграционные объединения стать привлекательнее, а значит и устойчивее Евросоюза? И где гарантия, что у ЕАЭС и ШОС иная судьба, чем у Объединенной Европы — в том смысле, что их ждет добрососедство и процветание, а не утрата суверенитета, воспроизводство фашизма и раздрай?
Эти вопросы я поднимал в докладе на специальной сессии по проблемам развития ШОС в рамках Международной конференции, посвященной проблемам культурного наследия Сибири, организованной правительством Республики Хакасия совместно с Министерством культуры России.
Ответы на них частично представлены в настоящей статье.
Любое развитие требует учета возможных рисков
Евразийский экономический союз — объединение локального типа, не претендующее на мировое доминирование, о чем российское руководство не раз предупреждало своих западных «партнеров», ошибочно рассматривающих ЕАЭС как альтернативу Евросоюзу и американской гегемонии.
На самом деле, альтернативой ЕС является ШОС. Эта организация объединяет восемь стран-членов (включая Индию и Пакистан, которые проходят процедуру присоединения), четыре страны в статусе наблюдателя, и еще некоторое количество государств, вставших в очередь на участие в ШОС в том или ином качестве. Об этой альтернативе и поговорим.
По факту, ШОС — крупнейшая в мире трансрегиональная интеграционная структура, объединяющая половину населения планеты. Главными её характеристиками являются не количественные, а качественные параметры, и прежде всего, множественность и многообразие культур цивилизационного уровня.
В ШОС представлены несколько десятков локальных самобытных евразийских и азиатских социокультурных общностей и уже, как минимум, девять цивилизационных мегакультур: российская православная, китайская конфуцианская, тибетская, тюркская суннитская, тюркская тенгрианская, индуистская, персидско-шиитская, российская буддистская, китайская мусульманская.
Подобная палитра культур и субкультур и, в том числе, языковое и конфессиональное многообразие актуализируют не только содержание и сам процесс культурного взаимодействия стран и народов ШОС, но также проблему рисков.
Предвидение рисков — не праздный вопрос, за примерами негативных последствий игнорирования рисков и угроз далеко ходить не нужно. Нынешний кризис Евросоюза и всей западной системы ценностей — наглядный пример того, к каким последствиям приводят системные ошибки на старте создания межгосударственного объединения.
Известный советский и российский философ Александр Зиновьев еще лет 30 назад, описывая в своей знаменитой книге «Запад. Феномен западнизма» возможные последствия конвергенции западной и советской общественных систем, предлагал различать два основных способа межгосударственного объединения: интеграцию и конвергенцию.
Интеграция предполагает такое взаимодействие участников объединительного процесса, которое происходит без утраты ими своих сущностей, то есть она подразумевает единство культур в их самобытном и суверенном многообразии. Интеграция предполагает взаимную выгоду и разного рода паритеты в сотрудничестве без смешивания культур: как, к примеру, соединение трех чистых цветов в равном объеме на российском флаге.
Конвергенция, напротив, предполагает взаимное слияние культур и их смешивание с последующей утратой участниками объединения своих изначальных сущностных признаков и свойств. Так, при смешении цветов триколора получится в итоге светло-фиолетовый цвет, то есть нечто принципиально новое, в то время как изначальные цвета-сущности исчезнут.
К сожалению, в пространстве ШОС мы видим сегодня не только интеграционные процессы, но и конвергенцию, которая осуществляется через смешение культур, например, в приграничных регионах, где по факту происходит или может происходить поглощение сильными странами малых стран с их последующей ассимиляцией.
Подобный тип взаимодействия может устраивать Китай и Индию; с ним может согласиться и Пакистан; однако конвергенция в пользу крупных культур очевидно не устраивает большинство стран — членов ШОС.
Цивилизационное измерение евразийской интеграции
Мы видим сегодня, как происходит китаизация российских дальневосточных регионов, а также примыкающих к Китаю районов Киргизии, Таджикистана и Казахстана. Это вызывает рост протестных настроений у коренных народов. Вызывает вопросы и исламизация (в том числе — в радикальных форматах) ряда стран Центральной Азии под воздействием крупных соседей с Юга. Словом, вопросы, связанные с культурным сотрудничеством стран и народов ШОС куда более сложны и ответственны, чем, к примеру, вопросы экономического взаимодействия. И это требует от государственной власти и региональных элит внимательного отношения к социокультурной политике.
Кампанейщина в интеграции недопустима, как не допустимы спускаемые сегодня в регионы разнарядки «по интеграции», предполагающие — сколько и чего должно быть в них сегодня внедрено китайского, а завтра, видимо, турецкого.
Но как обеспечить такое взаимодействие евразийских государств, которое предполагало бы сохранение и укрепление культурной целостности и самобытности всех её участников? Как обеспечить «единство в многообразии», которого не хватает сегодня в Евросоюзе?
Важнейшее условие сохранения, например, российской культуры (культур российских народов) в процессе евразийской интеграции — это её осмысление, рассмотрение и развитие как, прежде всего, уникальной ЦИВИЛИЗАЦИОННОЙ культуры, обладающей вполне конкретным набором сущностных признаков, определяющих её гомогенность, оригинальность и устойчивость. Аналогичным образом следует рассматривать и иные культуры в пространстве ШОС.
Цивилизационное измерение интеграционных процессов должно стать важнейшим условием эффективного социокультурного сотрудничества стран ШОС. Подобное измерение предполагает выявление и описание цивилизационных мегакультур, а также культур государств и внутренних автономий с последующим построением «матриц» социокультурных признаков и их носителей в виде реестров культурно-исторических памятников с конкретными статусами.
На втором этапе интеграционного процесса необходимо осуществить сравнительный анализ социокультурных матриц взаимодействующих стран и цивилизаций, после чего следует выявить и описать блок взаимосочетающихся ценностей и традиций с соответствующим наполнением конкретным содержанием такого понятия, как «евразийские ценности» — по аналогии с понятием «европейские ценности». С последующим продвижением (уже на третьем этапе) евразийских ценностей в ШОС и в мире.
Общие ценности как основа евразийской интеграции
Ключевая комплементарная социокультурная ценность стран-членов ШОС, базирующаяся на цивилизационном подходе, — это многополярный мир. Названный императив исключает наличие в евразийских интеграционных объединениях (ЕАЭС, ШОС и др.) политического центра в лице какого-либо «исключительного» государства, диктующего всему миру свои ценности как «лучшие» и «единственно правильные». Евразийские сообщества развиваются как объединения суверенных государств и цивилизаций, выстраивающих взаимодействие на паритетных принципах.
ШОС — это сеть, а не пирамида. И это принципиально иной тип интеграции и мироустройства, в сравнении с той моделью глобализации, которую предлагает и навязывает миру Запад.
Ориентация на многополярный мир предопределяет такой общий для стран — членов евразийских сообществ императив, как табу на насилие во внешней политике. В отличие от Евросоюза и США, сделавших ставку на силовое утверждение западных ценностей, страны ШОС утверждают свои евразийские ценности исходя, в частности, из того опыта добрососедских отношений, который имеется в ЕАЭС и в многонационально-поликонфессиональной России.
Исключением из этого табу может быть только согласованная борьба с международным терроризмом и экстремизмом в виде нацизма, религиозной нетерпимости и т.п. Что также может и должно стать общим для стран — членов ШОС императивом.
Очевидной комплементарной социокультурной ценностью входящих в ШОС государств является поддержание традиций и, следовательно, традиционных культур, вытекающее из принципиально иного, чем на Западе, понимания категории «прогресс» и выражающееся в ответственном отношении к мировой и национальной истории и народной памяти.
С названным императивом связана и такая, например, комплементарная евразийская ценность, как традиционная семья. Эта ценность — безусловный приоритет для всех стран-членов ШОС, принципиально отличающий их от стран, входящих в Европейский союз, вынужденных придерживаться специфических конъюнктурно-потребительских взглядов на гендерный вопрос.
Названные выше в качестве примера, а также еще с десяток общих для евразийских стран ценностей — та основа, на которой могут и должны быть выстроены ШОС и другие евразийские объединения. Это те принципы, которые минимизируют будущие риски в развитии ШОС и ЕАЭС и предполагают утверждение сначала в Евразии, а затем и на планете Земля принципиально иного мироустройства в сравнении с тем, что предлагает ей сегодня «цивилизованный» Запад.
