К 75-ЛЕТИЮ САМОГО ПРОСВЕЩЁННОГО СОВРЕМЕННОГО РОССИЙСКОГО КОНСЕРВАТОРА, ФИЛОСОФА ЛЕОНИДА ВЛАДИМИРОВИЧА ПОЛЯКОВА
Вышла первая книга уникального трехтомника известного российского учёного, философа Леонида Владимировича Полякова «Русская философия: опыт национального самопознания. История. Методология. Логика»
Леонид Поляков. Русская философия: опыт национального самопознания. История. Методология. Логика. М.: Модест Колеров, 2025. 336 с.
ISBN 978-5-905040-99-3
Настоящая книга является первым томом трёхтомника работ известного российского учёного — профессора-исследователя НИУ ВШЭ, доктора философских наук Леонида Владимировича Полякова. (Том 1. Русская философия: опыт национального самопознания. История. Методология. Логика,- Том 2. Русская политика: искусство не-возможного. История. Технология. Идеология; Том 3. Русский консерватизм в поисках себя. История. Теория. Практика.) В этот, первый, том включены тексты, в которых исследуется генезис русского философского мышления на ранних этапах отечественной истории в связи с крещением Руси в 988 г. Также предлагается особая методология изучения русской философии девятнадцатого века, с особым акцентом на логику появления и функционирования теоретико-профетического комплекса «Русская идея». Заключительная часть тома посвящена последнему всемирно известному русскому философу Александру Александровичу Зиновьеву, учеником которого автор являлся в период обучения на философском факультете МГУ им. М. В. Ломоносова в 1967-1973 гг.
Леонид Поляков
РУССКАЯ ФИЛОСОФИЯ
Опыт национального самопознания
История. Методология. Логика
Содержание
Объяснительная записка
ФИЛОСОФСКИЕ ИДЕИ В КУЛЬТУРЕ ДРЕВНЕЙ РУСИ
Предисловие
О чем спорят историки отечественной философии
Смысл истории и человеческие ценности
Микрокосм и макрокосм
Заключение
ВВЕДЕНИЕ В РУССКУЮ ФИЛОСОФИЮ XIX ВЕКА
Курс лекций по истории русской философии для самостоятельной работы слушателей Российского открытого университета
Лекция первая
Лекция вторая
Лекция третья
ЛОГИКА «РУССКОЙ ИДЕИ»
Часть 1
Часть 2
Часть 3
ПОСЛЕДНИЙ РУССКИЙ ФИЛОСОФ: ПАРАДОКСАЛЬНЫЙ ЗИНОВЬЕВ
Александр Зиновьев: «Я должен был сам сыграть роль моего Бога и Христа»
Книга как поступок. Творческая стратегия и художественный метод Александра Зиновьева в романе «Зияющие высоты»
Фундаментальная антропология Александра Зиновьева: о генезисе Homo Soveticus’а (культурологический контекст)
Онтологическая логика абсурда Александра Зиновьева
Коммунистический антикоммунизм Александра Зиновьева
Коммунизм как одиночество. Романтическая утопия Александра Зиновьева
Экспериментальный народ: Александр Зиновьев о русских, предавших самих себя
Объяснительная записка
Состав этого тома может показаться кому-то весьма необычным. Здесь нет статей, посвящённых отдельным персонам — русским мыслителям (которые могут считаться философами по каким-то заранее определённым критериям). Зато я поместил здесь материалы, касающиеся самого раннего этапа национальной философской мысли, а также три лекции о том, какая методология может быть применена при изучении первого этапа — рождения русской философии в девятнадцатом веке. Три части исследования о логике становления, развития и завершения «Русской идеи» также вошли в этот том. А ещё мне показалось правильным включить цикл статей (всего их шесть) о последнем русском философе — Александре Александровиче Зиновьеве (1922-2006).
Феномен Зиновьева, по моему мнению, по-настоящему не понят, не принят и не оценён прежде всего в российском философском сообществе. Особенно в среде историков русской философии. А между тем после ухода таких великих представителей русской философии, как Николай Бердяев (1948), Иван Ильин (1954), реальным продолжателем этой традиции оказался именно Зиновьев. Защитив в 1954 г. сенсационную по тем временам и понятиям кандидатскую диссертацию о логике «Капитала» К. Маркса (метод восхождения от абстрактного к конкретному), он на 20 лет ушел в «схиму» — в сферу логики. Там его не могли достать идеологи, «научные коммунисты» и прочие обитатели условного «Жёлтого дома».
Схима оказалась своеобразной — он сделал блестящую карьеру: защитил докторскую диссертацию, стал заведующим кафедрой логики на философском факультете МГУ, возглавил сектор логики в ИФАН СССР. Получил международное признание и даже вступил в КПСС. Правда, за границу почему-то не пускали…
Но вот лето 1974 года. Зиновьев начинает писать «Зияющие высоты» — самый антисоветский из всех существовавших на то время антисоветских текстов. Не исключая даже и «Архипелаг ГУЛАГ» Александра Солженицына. По форме — жестоко беспощадная, ядовито издевательская и апокалиптически безнадёжная сатира на первое в мире государство рабочих и крестьян. По сути — попытка, причём удачная, создания новой формы философствования: построение сложного дискурса, состоящего из взаимопереплетающихся нарративов. Сам Зиновьев назвал эту форму новым литературным жанром — «социологический роман». И это абсолютно точно. Поскольку все персонажи романа, авторы своих нарративов (коих бесконечное множество) так или иначе выдвигают свои версии понимания устройства советского общества. То есть все они своего рода — «социологи».
Эта разорванно мозаичная структура текста создаёт одновременно иллюзию литературы и реальность необычайно продуктивного философского «хода». Задача любого мыслящего человека — понимание той реальности, в которой он оказался, но понимание того, что само понимание есть задача, делает из просто мыслящего человека — философа[1]. И Зиновьев именно как философ придумал особый способ понимания окружавшей его реальности. В его социологическом романе реальность заговорила голосами своих обитателей, и возникла чудовищная «оратория» — убийственная саморазоблачительная презентация советского общества.
По своей разрушительной мощи «Зияющие высоты» сопоставимы с «Первым философическим письмом» Петра Чаадаева; которое, будучи напечатанным в русском переводе в журнале «Телескоп» в октябре 1836 г., вызвало грандиозный скандал в российском обществе. И только собственноручно Его Величеством Государем Императором поставленный диагноз — «безумец» — спас автора от сибирской каторги. В этом отношении стоит отметить своеобразную перекличку между первым русским философом (а Чаадаев был именно таковым!) и последним русским философом. С той только разницей, что «Зияющие высоты» опубликованы были в 1976 не в СССР, а в Швейцарии. И что Зиновьева безумцем не объявляли, а гуманно выслали из страны — в Германию по маршруту Александра Солженицына.
И в этой связи последнее, пожалуй, самое важное пояснение. Относительно того, что я считаю Зиновьева последним русским философом. В этом определении акцент делается именно на «русском». В СССР и в постсоветской России много, очень много «философов» — кандидатов и докторов философских наук, членов-корреспондентов и академиков РАН. Многие из них пишут интересные стати и книги в различных областях «философских наук». Но практически никто не рискует выйти за рамки привычных канонов «научности» и начать философствовать — если не «молотом», как предлагал когда-то Фридрих Ницше, то хотя бы в необычных форматах. И при этом — непременно национально, по-русски.
Можно вспомнить, правда, двух замечательных философов — покойного Константина Крылова (лучшего, на мой взгляд, толкователя зиновьевского наследия) и Дмитрия Галковского. И оба они — можно сказать, вслед за Зиновьевым — ушли в литературную форму. Но Зиновьев, в отличие от них обоих, был последним русским философом, который подобно Николаю Бердяеву двадцать лет пользовался всемирным признанием. И в этом смысле его «русскость» была как бы засвидетельствована объективным признанием «извне».
Есть и ещё один претендент на статус «последнего» (то есть — после Зиновьева) русского философа, это — Александр Дугин. Он известен (хотя не так широко, как Зиновьев) за рубежом. При этом его считают кем-то вроде «государственного философа», то есть интеллектуального «советника Кремля». Интересно, что Зиновьев и Дугин сошлись в начале двухтысячных годов на площадке Русского интеллектуального клуба, учреждённого академиком Никитой Моисеевым. И, как говорится, не сработались. Дугин сформулировал противоречие между ними в терминах несопоставимости исходных философских парадигм: Зиновьева он назвал позитивистом, а себя — «убеждённым платоником, идеалистом»[2].
По этому случаю вспоминаются рассуждения Вл. С. Соловьёва где-то полуторавековой давности. Замечал он тогда, что «русские умы» держатся либо «крайнего скептицизма», либо «крайнего мистицизма». Но эти крайности «исключают возможность настоящей философии»[3]. Впрочем, как убеждённый противник филетизма в христианстве, Соловьёв, по-видимому, скептически относился к самой идее национальной философии. Во всяком случае, он писал, что «за последние два десятилетия довольно появилось в России более-менее серьёзных и интересных сочинений по разным предметам философии. Но всё философское в этих трудах вовсе не русское, а что в них есть русское, то ничуть не похоже на философию [курсив мой. — Л. П.], а иногда и совсем ни на что не похоже. Никаких доказательств самобытной русской философии мы указать не можем»[4].
Спустя 25 лет после дискуссии между Зиновьевым и Дугиным можно отчасти согласиться с тем, что Дугин явно претендует на статус последнего русского философа. Регулярные выступления в программе «Большая игра» Дмитрия Саймса на 1-м телеканале, интервью с Такером Карлсоном и прочее всё в подобном роде заставляет признать международную известность Александра Дугина именно как «русского философа». Его можно сравнить с такими философскими «звёздами» западных (и глобальных) медиа, как Френсис Фукуяма, Бернар-Анри Леви, Славой Жижек. Во всяком случае следует отметить, что концепция Дугина о России как «Государстве-цивилизации», изложенная на заседании Русского интеллектуального клуба 4 апреля 2000 года, стала частью официальной «идеологии» Кремля.
Однако спор о преемничестве в роли «последнего русского философа» между Зиновьевым и Дугиным решается на редкость просто: Дугин до сих пор не создал ничего подобного «Зияющим высотам». И не проанализировал Советский Союз так, как это сделал Зиновьев в книге «Коммунизм как реальность». А книга получила приз Алексиса де Токвиля — высшая французская награда для книг по социологии. Правда, кто знает, что ещё выйдет из-под пера Александра Гельевича — возможно, он действительно «перехватит» это звание «последнего русского философа». Но пока что — это именно Александр Александрович Зиновьев.
—————————
[1] Ср.: «Моя жизненная установка заканчивается пониманием. Я хочу понять, что происходит. Я хочу моим соотечественникам сказать истину. Как я её понимаю». Зиновьев Александр. Дацзыбао (афоризмы и крылатые фразы). М.: Биографический институт Александра Зиновьева, 2022. С. 53.
[2] URL: https://rikmosgu.ru/sessions/4/stenogram/ (дата обращения 21.04.2025).
[3] Соловьёв В. С. Соч.: в 2 т. Т. 1. Философская публицистика. М.: Правда, 1989. С. 348.
[4] Соловъёв В. С. Соч.: в 2 т. Т. 1. С. 345.
