28 февраля 2025 года в Круглом зале Дома Союзов прошло 82-е заседание Зиновьевского клуба Международной медиагруппы «Россия сегодня» на тему: «От суверенитета науки к технологическому лидерству России». На заседании обсудили судьбу и перспективы российской науки в условиях противостояния с коллективным Западом.
Спикеры:
– сопредседатель Зиновьевского клуба Международной медиагруппы «Россия сегодня», почетный президент Международного общества «Россия – Германия», президент Биографического института Александра Зиновьев Ольга ЗИНОВЬЕВА;
– первый заместитель председателя Комитета Государственной Думы РФ по культуре Елена ДРАПЕКО;
– первый заместитель председателя Комитета Государственной Думы РФ по энергетике Сергей ЛЕВЧЕНКО;
– методолог, член Зиновьевского клуба Искандер ВАЛИТОВ;
– президент ГК «САЛЮС» Егор ИВАНКОВ;
– директор Российского научно-исследовательского института экономики, политики и права в научно-технической сфере (РИЭПП), д.э.н. Ирина ИЛЬИНА;
– доктор искусствоведения, главный научный сотрудник факультета истории искусства РГГУ Ольга Вениаминовна КАЛУГИНА;
– (заочно) член совета при Президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека, профессор-исследователь НИУ ВШЭ Леонид Владимирович ПОЛЯКОВ;
– директор Московской школы конфликтологии, к.с.н. Любовь Николаевна ЦОЙ;
– ведущий научный сотрудник Института проблем передачи информации РАН, к.ф.н Анатолий ЧЕРНЯЕВ.
Модератор – вице-президент Биографического института Александра Зиновьева Алексей БЛИНОВ.
В мероприятии приняли участие депутаты Государственной Думы РФ, члены Зиновьевского клуба, представители науки, культуры, общественности и СМИ.
Зиновьевский клуб – экспертная площадка, учрежденная МИА «Россия сегодня» в 2014 году совместно с Биографическим институтом Александра Зиновьева. Сопредседатели Зиновьевского клуба: генеральный директор медиагруппы «Россия сегодня» Дмитрий КИСЕЛЁВ и президент Биографического института Александра Зиновьева, почетный президент Международного общества «Россия – Германия» Ольга ЗИНОВЬЕВА. С 2023 года Биографический институт Александра Зиновьева имеет аккредитацию в Организации Объединенных Наций.
СТЕНОГРАММА (распознано ИИ)
заседания Зиновьевского клуба на тему: «От суверенитета науки к технологическому лидерству России»
Дом Союзов. Круглый зал.
28 февраля 2025 года, 17 часов.
Председательствующий: Добрый день. Приветствуем вас в гостеприимных стенах Государственной Думы Российской Федерации, в Доме Союзов на 82-м заседании Зиновьевского клуба, одной из патриотических и авторитетных интеллектуальных площадок России. Зиновьевский клуб – это проект Биографического института Александра Зиновьева и Международной медиагруппы «Россия сегодня». Тема сегодняшнего заседания «От суверенитета науки к технологическому лидерству России». Наш регламент – выступление до 7 минут, реплика 2 минуты. Первое слово по нашей традиции представляется сопредседателю Зиновьевского клуба Медиагруппы «Россия Сегодня», почётному президенту Международного общества «Россия – Германии», президенту Биографического института Александра Зиновьева Ольге Мироновне Зиновьевой. Пожалуйста.
Зиновьева О.М.: Уважаемые депутаты Государственной Думы, дорогие коллеги, друзья и соратники!
В эти дни исполнилась третья годовщина проведения Россией специальной военной операции по освобождению территории Украины от нацистского киевского режима, существующего только вследствие поддержи русофобского коллективного Запада.
Вот уже три года наш Зиновьевский клуб и Биографический институт Александра Зиновьева открыли и борются на передовой философского фронта. Три года идет священная война России против фашиствующего Запада и внутренних предателей, которые с вожделением ждут стратегического поражения России.
Полностью разделяю оправданное беспокойство министра обороны Российской Федерации Андрея Белоусова, что именно «сегодня наступает решающий момент в противостоянии с коллективным Западом». Ведь именно сегодня решается судьба русской цивилизации, суверенного российского государства и российской науки.
Ровно год назад состоялась наша жёсткая пресс-конференция в ТАСС «Суверенитет российской философии», где были обозначены чётко, по-фронтовому все болевые точки отечественной гуманитарной мысли, которая находится в рабстве западопоклонства. А по сути – на службе у врага — и ведёт войну против собственного народа. Это прОклятые русским народом недофилософы, недосоциологи, недоэкономисты, недоученые.
За год не произошло никаких положительных, ожидаемых российским обществом, изменений по деколонизации российской науки и восстановлению её интеллектуального суверенитета. Если не считать короткий список иноагентов, которые сохраняют свои должности в Российской академии науки, печатаются в журналах ВАК, получают финансирование за счёт российского налогоплательщика. Ряд иноагентов в академических мантиях получили даже официальный статус экстремистов. Но не произошло реальное очищение российской науки от идеологической прозападной тли, греющейся во всех академических щелях и институтах.
Российское общество по своему гражданскому потенциалу и патриотизму обогнало нашу науку на целое поколение. К сожалению, чего нельзя сказать о российской науке, не принадлежащей России – недоученые своими продажными душами живут где-то, на Западе, в «Скопусах» и в «Веб оф сайнсах». Доколе, академия наук будет захвачена откровенными врагами России, комиссарами Запада, как это было и в первые годы создания Российской академии наук, когда захваченная иностранцами, она продавливала и формировала сфальсифицированный образ российской истории, русского народа, уничтожали первоисточники и документы. На фоне всех публичных скандалов мы имеем дело по факту с научной русофобией. Следствием активной антироссийской позиции ряда академических институтов теперь в соседних странах Россия воспринимается как колонизатор, и история стран постсоветского пространства преподаётся в духе освобождения от русского колониализма.
На фоне происходящего бесчинства, отсутствия реакции сверху на антипатриотические действия сотен ученых и членов РАН (всем известны их антироссийские воззвания в первые дни СВО), не имеем ли мы дело по сути с коллективной персоной нон-грата и коллективным преступлением против Российского государства — в военное лихолетье? Они же заслужили трибунал. А вместо этого подлецов, проходимцев, предателей и оборотней в академических мантиях осыпают наградами и бюджетами.
Разрешите привести Вам один пример такого отлично финансируемого гниения за счет российского налогоплательщика.
Так, первый Евразийский философский конгресс стал форумом реваншистов в прошлом году. На мероприятие-однодневку было затрачено 12 миллионов рублей, включая грант Президентского фонда культурных инициатив. А в этом году одна и таже философская мафия осваивала уже деньги Президентского фонда уже под брендом «Евразийская философская премия», но бюджет мероприятия-однодневки вырос до 18 миллионов рублей. Одни и те же имена, одни и те же награждённые — самозванные флагманы отечественной философии, и что существенно — крупнейшие специалисты в отечественной философии по вопросу как за один день — 1 день! — освоить 18 миллионов рублей. Это конечно бесспорные лидеры. Позволю себе назвать некоторых «флагманов» в кавычках среди номинантов и лауреатов: академики Смирнов и Васильев, философы Шохин, Лысенко, Кротов, Перцев, Вахитов, Анашвили и другие. Второй год подряд депутат ГосДумы РФ Олег Матвейчев через свою компанию «Время» получает безумные деньги на светский капустник этих самозванных флагманов.
Духовные наследники перестроечной гуманитарной шоблы, которая под крышей архитектора перестройки Яковлева и западопоклонца Гвишиани проводила гуманитарную десуверенизацию русской философии, активно продвигала западные и американские идеологии. Ряд научных учеников и друзей этих «академиков» сегодня имеют даже официальный статус иноагентов и экстремистов (в первую речь идёт о протеже академика Вадима Смирнова — Юлии Синеокой, которая объявила философскую вендетту России, а её парижский институт объявлен нежелательной организацией, как «представляющей угрозу основам конституционного строя страны, обороноспособности и безопасности государства»). Вот это и есть предмет реальной «гордости» этих флагманов…?
Хотелось бы сказать о подноготной этой премии. Нас полгода водили за нос, обещали, что вместо одиозного гайдаровского форума будет проводится ежегодный зиновьевской форум в РАНХиГС. И что наша административная гора родила? Форум самозванцев?
А я должна издавать работы действительного флагмана русской философии, мыслителя мирового уровня, за свой счёт, пока провинциальный философ Матвейчев упражняется в финансовой эквилибристике отчётов своей личной компании «Время»? И параллельно переводит дневники нацистского гуру Хайдеггера с его эзотерической заумью, который дословно призывал к тому, что «всё должно быть приведено к полному уничтожению. Только так можно прекратить двухтысячелетнее сооружение метафизики»… Что имел в виду Хайдеггер? Полное уничтожение христианской цивилизации?
Считаю поддержку так называемой Евразийской философской премии нецелевым расходованием бюджетных средств, оскорблением подлинной науки и ударом по суверенитету российской науки. Евразийская философская премия должна стать предметом скрупулезного разбирательства со стороны Генеральной прокуратуры РФ.
Уважаемые коллеги, сегодня речь идет о жизненной необходимости идеологического разминирования гуманитарной науки России. Без этого Россия обречена жить в режиме «зияющих высот», ведь рыба гниёт с головы, тем более, когда это голова самозванно нарекла себя интеллектуальной элитой.
Обращаюсь к депутатам Государственной Думы: не оставайтесь в стороне от скандальной ситуации, сложившейся в гуманитарной науке России, сделайте всё возможное по сути ваших государственных полномочий и по человеческой ответственности перед нашей Родиной. Спасибо.
Председательствующий: Ольга Мироновна, благодарим вас. Следующее слово для выступления предоставляется первому заместителю председателя Комитета по культуре Государственной Думы Российской Федерации Елене Григорьевне Драпеко. Пожалуйста.
Драпеко Е.Г.: Спасибо, Ольга Мироновна. Вы, конечно, поставили меня в трудное положение, когда я буду отвечать сейчас за всю Государственную Думу. Хотя у нас есть чем частично оправдаться, потому что вы правы в постановке вопроса. Идёт война. Война идёт не только на полях сражений, но прежде всего в умах. По какому пути пойдёт Россия, зависит от того, какая сторона в этой войне победит. Но здесь в борьбе умов, понимаете, кулаками ничего не решишь. Можно решать только в полемике и побеждая своих противников в полемике. Главная проблема, как нам представляется, это в системе управления наукой. Если вы имеете в виду наше сегодняшнее научное сообщество. Государственная Дома слышит эти проблемы, и за минувшие годы прошло три общественных слушания в Комитете по науке и высшей школе, который возглавляет наш коллега Сергей Владимирович Кабышев.
Первые слушания были в 2019 году и они тоже ставили вопросы системы управления и системы выдвижения на премии, системы аттестации по публикациям. Это 19-й год. Были рекомендации этих слушаний. В 22-м году, в марте, прошли еще одни слушания, на которых констатировали, что решения и рекомендации слушаний 19-го года не реализованы. Не реализованы, прежде всего, и в исполнительной власти. Это претензии к нашему Министерству науки и высшего образования, потому что именно они и ВАК проводят аттестационные мероприятия, и к ним были претензии. В 2024 году прошли третьи слушания на эту же тему, примерно с таким же результатом.
Мы имеем дело с организованным сопротивлением, решением, которое принимала Государственная Дума в виде своих постановлений и рекомендаций. Рекомендации Государственной Думы на самом деле обязательны для исполнения правительству. Поэтому мы и настаиваем. Но вы правильно ставите вопрос о кадрах. которые принимают решения. Ведь в науке, так же как в искусстве, ничего не взвесить, не измерить. Вот есть такая наукометрия. Да, я думаю, мы сегодня услышим о ней еще. Да? Услышим. Вот такая наукометрия. Вот эта наукометрия, она, на мой взгляд, довольно сложная. Мне трудно представить себе, как это можно измерить, как бы, научный вклад. Если он на направлении прорывном и до тебя никто этого не придумал, то с чем тебя сравнивать и как измерять? А если тебя не измерили, не поняли, что это прорывная технология или прорывная идеология, то ты не попадаешь в эти самые рейтинги. Или как они у вас называются? В рейтинги не попадаешь. И таким образом ты не будешь ведущим ученым в этой отрасли? Вот это проблема, с одной стороны, этой наукометрии, вторая кадров, которые принимают решения. Мы не только в науке, но и в других отраслях, особенно в гуманитарной сфере, там сформирована элита, в 90-е годы, и это было сознательное формирование этой элиты. Я это знаю по своей отрасли по кинематографии и театру. Тот, кто дальше плюнет в сторону России, тот, кто больше разоблачит негативного и, так сказать, будет лазить по помойкам, снимая свою родную страну, тот и получит премии на международных фестивалях, кинофестивалях, театральных фестивалях, а потом, вернувшись сюда, домой, он показывает международные награды и говорят, боже мой, он лауреат международной премии, посадим его в президиум, изберем его на ведущие должности. Вот так сформирована, умышленно сформирована такая элита, с которой мы сегодня, собственно, и имеем дело. Те же, кто не соглашался на такое низкопоклонство или, так сказать, предательство собственной страны, оказались у нас андеграундом. Чуть не в подполье сидели долгие годы. Сегодня ситуация, безусловно, меняется. И сегодня востребована, вдруг оказалась та часть нашей интеллигенции, которая всё это время была в загоне. Я член правительственной комиссии по государственной и культурной политике. И вот уже несколько заседаний наша комиссия бьется над очень трудным вопросом – имплементация норм указа президента о традиционных духовных и исторических ценностях Российской Федерации в российское законодательство и в жизнь нашей России. Членами этой комиссии являются представители очень серьёзных министерств: Минюст, Министерство культуры, Министерство просвещения, образования, научные институты, Государственная Дума, Совет Федерации. Вот мы все собираемся и думаем, как же нам имплементировать всё в законодательство. Вся нормативная база сегодняшней России сформировалась в начале 90-х годов. Именно в то время, когда либеральные ценности и антироссийские, будем говорить, антирусские настроения превалировали. Я хочу вам привести в пример только наш закон о культуре, с которым мы имеем дело. Он основной сегодня действующий закон, в котором на самом деле главная цель – это освободить творческую личность от любой зависимости от государства и общества. Там это чёрным по белому написано прямо в преамбуле нашего закона. А девятая статья гласит, что интересы и права личности гражданина Российской Федерации, лица без гражданства и иностранного гражданина на территории Российской Федерации превалируют над правами государства и его институтов, общества и общественных организаций, религиозных организаций и политических партий. Если вы сейчас откроете эту девятую статью, то это дословно там написано. Значит, наше предложение было в марте 24-го года, в мае, 6 мая 24-го года от имени Комитета по культуре Государственной Думы мы внесли проект закона, который меняет преамбулу. И вместо вот этой вот как бы либеральной идеи превалирования интересов личности над интересами государства и общества, мы предложили имплементировать нормы из указа Президента, где мы целью закона ставим воспитание творческой личности, свободу творческой личности, но и ее ответственность, потому что не бывает прав без обязанностей. На сегодняшний день государство лично имеет права, государство обязано обеспечить, финансировать, гарантировать, а личность ничего государству и обществу не обязана. Пока что мы получили отрицательное заключение правительства, причем очень странной формулировкой. Там написано, что чего же вы только преамбулу, а дальше, а в законе самом почему вы не развили эти мысли. Я вот вчера сказала, что давайте мы девятую статью поправим, мы готовы дальше, только правительство должно на это согласиться. А с другой стороны, я себе думаю, как только мы это начнём делать, какая буря начнётся в среде творческой интеллигенции, и сколько будет криков о цензуре, о запретах, о всём остальном.
Хотя в своё время Шукшин, вернувшись из Югославии, рассказал замечательную историю. Там югославы говорили «у нас свобода, свобода», ещё при советской власти была. У нас свободная кинематография. Шукшин сказал, свобода у вас есть, а фильмы у вас где? Наша кинематография выковывалась под жёстким контролем государства. Коллегия министерства отсматривала всё. И, конечно, мы боролись. за свободу и требовали дайте нам снимать то, что мы хотим. Но именно этот контроль и выковал умение, профессионализм и характер наших кинематографистов, которые создали бессмертную советскую кинематографию. Поэтому я думаю, что можно начать этот серьезный разговор с интеллигенцией о правах и обязанностях.
Ну и завершая свое выступление я хочу сказать, что у нас совершенно обрушена система научно-исследовательских институтов, которые, как правило, и должны были бы формировать экспертное сообщество. Вот у нас в Министерстве культуры четыре научно-исследовательских института, которые находятся просто в состоянии деградации. Институт искусствознания, который, как всегда, раньше писал такие аналитические статьи и отзывы на то, что происходит в современном искусстве, сегодня этого не делает. Вернее, они это делают, только никто их не читает. Министерство культуры не руководствуется их работами. Иногда институту Лихачёва удается пробиться куда-то на какой-то уровень, чтобы что-то там такое сказать. На мой взгляд, нужно немедленно реанимировать функцию наших научно-исследовательских институтов, и особенно в гуманитарной сфере, в части аналитики происходящих сегодня событий в обществе и в государстве. Особенно в гуманитарной сфере. Сегодня все обратили внимание на технологические, на инженерные наши достижения. И тут мы резко увеличили и финансирование, и внимание, и показывают все время посредством массовой информации всякие достижения. Но на мой взгляд, сегодня главный вопрос, это не вопрос технологического первенства. Это вопрос первенства идеологического, который находится в сфере интересов гуманитарных наук. Вот это моя позиция, прошу ее принять.
Председательствующий: Спасибо. Слово для выступления предоставляется доктору искусствоведения, главному научному сотруднику факультета истории искусства РГГУ Ольге Вениаминовне Калугиной.
Калугина О.В.: Большое спасибо, коллеги. Меня вдохновила речь и Ольги Мироновны, и Елены Григорьевны, потому что это совершенно наболевший вопрос. И я, может быть, начну с частного. Я начну с того, что два дня назад был круглый стол в Общественной палате, посвященный вопросам русского языка в молодежной среде. Потому что мы продвигаем такой проект «Мой великий и могучий родной русский язык!». У нас конкурс объявлен на видеоролике вот на эту тему именно среди молодежи. И мы пригласили больше 20 студентов из различных вузов обсудить первоначальный ход такой в круглом столе. И вы совершенно правы, тот ваш последний тезис. Оказалось, что сейчас вот эти детки, которые только вышли из 11 класса и поступили в МГИМО, в РГГУ, в Институт русского языка и так далее, у них было 6-7 часов математики, я только за. Я считаю, математика прекрасно ставит мышление. И два часа в неделю русского языка. Мы вообще, на что рассчитываем в такой ситуации? Это же совершенно очевидно невозможный вопрос. Решать, когда, что называется, скоро нельзя будет обратиться. Некоторые детки говорят, да, сленг, да, ненормативная лексика и вообще телеграфный стиль. Ну вот, может быть, надо упростить, так сказать, разговоры, речь. На что я им сказала? Вы поймите, дети, Язык — это то, что рождает культуру. Америка никогда не будет культурой, цивилизацией, потому что она не родила языка. Язык создан для того, чтобы ценности культуры транслировать будущим поколениям. Вы хотите упростить язык? Вы какую культуру хотите транслировать будущим поколениям? Мы делаем регресс на этнический уровень, а потом превратимся в диалект? Вы о чем, дети? Опомнитесь, это наше величайшее достояние, другого языка нет, чтобы вы в Бресте сели на самолет, прилетели в Южно-Сахалинск и заговорили на том же языке. Это великая основа единства нашего народа во всем, так сказать, колоссальном сегменте культур, которые он в себя включает.
Очень важный момент о наукометрии. Тут я перескакиваю, извините. Давайте обратимся к научному определению. Это количественный способ определения. Ни слова в определении наукометрии нет о качестве того, что за этим стоит. Это просто подсчет количества публикаций и объема. Это возведено у нас какой-то непререкаемый авторитет. Я привожу простой пример. В приложении к своим тезисам я это давала. Вот, пожалуйста, РГГУ, один из первых гуманитарных вузов. Эффективный контракт, стимулирующая часть. То есть то, за что поддерживают педагога. Значит, за монографию он получит в данном полугодии 10 баллов. Иногда монография – это дело всей жизни, как вы понимаете. У гуманитария это венец его усилий. А за статью в «Скопус» или в «Вэб оф сайнс», написанной не менее 0,3 авторских листа, он получит 8 баллов. Мы вообще, до чего доводим нашу науку? Это полный подрыв нашей науки. Это её уничтожение совершенно целенаправленное. И на это делается ставка. Разрушается система подготовки кадров. Педагоги, которым не удалось в этих чудесных местах опубликоваться, а «Скопус» вообще не имеет никакого отношения к гуманитарной науке, там выделен крошечный сегментик, и их интересуют прикладные разработки, которые могут украсть и использовать. Так вот, ректорам наплевать на постановления Совета Министров, на всё на свете. Они требуют вот этого, требуют, потому что есть какие-то тайные каналы колоссального финансирования их за эти публикации. Понимаете? Не за достижения реальные, а публикации. О, выходит у нас директор Инженерной академии РУДН, я всех вас тут разгоню, у вас нет публикаций в «Скопус», у меня десятки публикаций в «Скопус». Открываю. Кто знает, что такое наука, и девять соавторов у одной статьи, включая собственного единородного сынка? Это как вообще? Это до чего дело доведено? Приводится человек на заведование кафедры, у которого нет ни одной собственной публикации, пять-шесть соавторов. Это что за профанация? Мы до чего докатываемся в этой ситуации? Ну у него рейтинг, у него «Скопус», представляете себе? Я специально связываюсь с родственниками за границу и спрашиваю, которые работают в университетах европейских. Как? Да так же на уровне обычных публикаций, те, которые входят в «Веб об сайнс», у «Скопус», никакого особого рейтинга у них нет. Но у нас, благодаря какому-то грантаедству, которое до сих пор не исчерпало себя, это стоит на первом месте. В то время, когда это частная коммерческая структура. И тогда, когда мы бьемся за эту эмансипацию научную, нам сверху падает белый список, великий дар, где 85% это «Веб оф сайен», и «Скопус», и 15 каких-то небольших с крошечным тиражом от 120, извините за смех, до 300 экземпляров журнальчиков, часть из них электронные, это отечественные. И нам предлагают вот таким образом строить оценку нашей науки. А ведь только гуманитарий делает патриота. Только знание и любовь к своей культуре и истории воспитывает патриота. И если мы докатимся вот до такого, тот же Разумный у нас хвастается, я занимаюсь баллистикой. Вы знаете, мне смешно слушать, чтобы в открытом доступе публиковалось что-то серьёзное на тему баллистики. По-моему, такие вещи публикуются в таких совсекретных журналах, как «Оборонная техника», «Новости оборонной науки». Просто я работала в этих редакциях и знаю прекрасно это. У нас идёт профанирование и через неё уничтожение науки. Всей, и гуманитарной в первую очередь. Сколько совет ВАКа, когда он ещё был в Минобре, ставил вопрос о том, чтобы высокого статуса учёным можно было сразу присваивать звание профессора, не через доцента. Но человек наработал материал и создает школу, а ему выше доцента не могут ничего в ВУЗе предложить. Сколько ставился вопрос о том, чтобы в гуманитарной сфере учитывалось написание монографий. Вот в этой самой науке, они не стоят ничего. Если вы обратитесь к защите диссертации, то она там вообще не существует в определении. И получается, мы выбиваем фундаментальную науку. Просто на корню. Российский научный фонд, ну, кто у него там в попечительском совете, он же не государственный. Да, там попечительский совет, у нас тут Фурсенко, у нас тут Ливанов, титулованные особы, много сделавшие для науки, да. И так далее. Они решают кого они будут финансировать. И сегмент гуманитарный там вот такой. Издательская деятельность, которая была в Российском фонде фундаментальных исследований, ликвидирована полностью. Ведь мы издавали такие книги, что когда мы ехали на Франкфуртскую ярмарку с этими книгами, изданными по грантам РФФИ, там восхищались у нас на каждое событие была подборка роскошных фундаментальных изданий. У нас нет ничего. Мы пресекли это в корень. Единственный государственный фонд был. Его Фурсенко рекомендовал слить. Слить их невозможно, у них разные пути финансовые. Его уничтожили. Просто уничтожили и всё. И это принципиальный вопрос поддержки гуманитарной науки, гуманитарных изданий. Потому что нет в мире волшебства сильнее слова. И если мы не будем издавать, как вы совершенно правильно говорите, так и будет ликвидирован. Это вообще моя кровь на сердце. Научно-исследовательский институт теории и истории изобразительных искусств. Его превратили в маленький отдел внутри Академии художеств, за этим стояли сугубо коммерческие интересы, потому что Академии художеств в этот момент оказалось нечем отчитаться, хотя на самом деле у них такая сфера, что у них есть чем отчитаться, но их почему-то тоже включили вот в эту наукометрию. Его ликвидировали. Институт, созданный в 1947 году, который выпустил историю русского искусства, публиковал всю общую историю искусства, регулярно каждый год с бюджетом 40 миллионов издавал 15-17 монографий. Его ликвидировали. Больше из него ничего не выходит, из этого института всё, конец. Ликвидировали из конъюнктурных соображений, а это была школа. И мы не можем восстановить эту школу, пока у нас, чтобы получить грант даже в РНФ, надо иметь 8 скопусовских публикаций. Я там эксперт, мне приходит такая галиматья, 200 скопусовских публикаций, заявка написана чётко нейросетью, потому что это полная галиматья. Понимаете, набор слов: «Геополитические особенности археологических памятников Северного Кавказа». Это последнее было, что мне пришлось зарубить. Вот на таком уровне. Но там 250 скопусовских публикаций. Ну конечно, в соавторстве 5-6 человек каждой публикации. То есть кто-то там роет реально на этом Северном Кавказе, все остальные с ложкой. Если мы не поменяем эту ситуацию, наша наука умрет. Просто-напросто. Умрет гуманитарная наука, никто никакого патриота нам не воспитает. Вспоминаем еще раз 1934 год, восстановление исторических факультетов вместо факультетов общественных наук, потому что в 1933-м фашисты пришли к власти, и было ясно, что страну будет защищать, а война будет, человек который будет жертвовать жизнью не за абстрактную идею, а за свою собственную, родную, уникальную культурную цивилизацию. И за восемь лет воспитали такого человека. Сколько было вложено в реставрацию памятников, в фильмы, в спектакли, в сооружение памятников. Мы добились своего, мы решили эту задачу, мы и сейчас должны это решить. Вот это всё, что бы я хотела в первую очередь донести до Высокого собрания и большую благодарность за внимание. Спасибо.
Председательствующий: Спасибо вам большое. Следующий доклад. Приглашаю для выступления директора Российского научно-исследовательского института экономики, политики и права в научно-технической сфере (РИЭПП), известного доктора экономических наук Ирину Евгеньевну Ильину. И будьте добры включить презентацию Ирины Евгеньевны.
Загрузка...
Перезагрузить документ 
Открыть в новой вкладке
Ильина И.Е.: Уважаемые коллеги, добрый день. Я бы хотела немножечко соотнестись к предыдущим выступлениям, потому что действительно на площадке нашего института действует лаборатория наукометрии и научных коммуникаций. Я являюсь главным редактором журнала «Управление наукой и наукометрия». Помимо этого, хотелось бы отметить, что по инициативе Министерства науки и высшего образования, при поддержке ВАК, была создана база данных российских научных журналов, где около 4000 именно российских научных журналов находятся. Была проведена большая работа с привлечением российских экспертов, членов ВАК. Было около 7 тысяч экспертных заключений подготовлено и проведено категорирование наших российских журналов К1, К2, К3. Эта работа была внутри нашей страны, это национальная площадка, государственная база, еще раз хочу подчеркнуть. Почему это было сделано? Потому что действительно в связи с санкционным давлением «ВОС» и «СКОПУС» было принято решение о отказе предоставления в доступе для российских организаций к данной научной информации, и взамен этого действительно было принято решение о развитии государственной базы российских научных журналов. Наукометрия — это исключительно мониторинговый показатель, то есть мы измеряем по количественным параметрам. Когда мы говорим об оценке результативности научной деятельности, на первом месте должна стоять экспертиза. Даже когда мы анализируем журналы, в первую очередь это экспертиза, наукометрия у нас, это только лишь подспорье для экспертов, для того, чтобы они могли каким-то образом ориентироваться и посмотреть на показатели деятельности публикаций, соответственно, журналов, учёного и других объектов, которые мы анализируем. Поэтому сейчас в России действительно формируется система оценки результативности научной деятельности, и позиция гуманитариев очень важна с той точки зрения, что мы должны ориентироваться не только на публикации, но и на типы монографии. Это энциклопедии, большие массивные труды и ряд других справочников, которые готовятся в различных научных отраслях. Мы тоже действительно ведем в этом направлении работу на площадке нашего института. Поэтому те проблемы, которые вы обозначили сегодня, они, безусловно, имеют место быть, и научное сообщество, безусловно, должно участвовать в обсуждении этих проблем и этих вопросов. Это то, что касается наукометрии. Но вообще, если мы поговорим о развитии науки у нас в России, если можно перейти к следующему слайду, тема моего доклада – это научно-технологическое лидерство как драйвер развития региона. Мне бы хотелось вообще поговорить о предпосылках и задачах развития науки в настоящий момент, если мы говорим о том, что мы находимся на переломном этапе. Первое – это, конечно же, деглобализация и развитие стран-лидеров на основе создания и внедрения технологий. Мы видим, что у нас создаются центры – это США, это Китай, это Индия и это Россия. У нас свой путь, нам действительно нужно перейти на новые рельсы, и формируются новые инструменты на текущий момент. Следующий тренд – это уход от инновационной экономики и переход к экономике, основанной на цифровых технологиях, цифровых решениях. Цифровые платформы – это цифризация производственных процессов и так далее, внедрение нейросетей как инструмента управления. Следующий тренд – это формирование законодательного поля, регламентирующего правоотношения между исследователем, автором и искусственным интеллектом, но в кавычках, включая закрепление права на результаты интеллектуальной деятельности. Вот мы здесь на площадке нашего института проводили совещание. Я вижу, здесь коллеги присутствуют, которые у нас участвовали в этом обсуждении. Кому принадлежат права на объекты, которые созданы с использованием технологий искусственного интеллекта? Как это закреплено в нормативно-правовом поле? Этими вопросами задаются ученые и исследователи не только в России, но и во всем мире. Следующая предпосылка – это повышение роли социально-гуманитарного знания. Для закрепления позиций Российской Федерации на международном уровне в том числе. Вот сегодня уже упоминали указ Президента о духовно-нравственных ценностях, где закреплены ключевые позиции. Именно реализация этого инструмента, этого указа, оно имеет достаточно важное значение, в том числе и в рамках экспертизы всех программных документов на предмет целей и задач, в том числе патриотического воспитания в нашей стране. И следующий тренд – это тренд на региональное развитие. Как мы знаем, сейчас активно сформированы региональные программы научно-технологического развития уже в 20 субъектах Российской Федерации, сформирован Институт руководителей научно-технологического развития в субъектах, и в Миноборнауке разработан рейтинг научно-технологического развития субъектов Российской Федерации. Для чего это сделано? Для того, чтобы мы могли взаимоувязывать и понимать вклад регионов в достижение тех ключевых показателей, которые у нас стоят на федеральном уровне. А какие это ключевые задачи? Это повышение качества и уровня жизни населения – одна из задач. Второе – это обеспечение комплексной безопасности государства. Это два ключевых направления. И следующее в стратегии научно-технологического развития у нас зафиксировано – защита идентичности российской науки и соблюдение государственных интересов. Вот этой задачей посвящено наше сегодняшнее заседание в том числе. Следующий слайд, пожалуйста. Ну и я коротко хотела бы рассказать о ключевых инструментах, которые в настоящее время уже сформированы. Вот мы говорим, что мы находимся на переходном этапе, и от технологического суверенитета мы должны прийти к технологическому лидерству. В 23-м году была принята концепция технологического развития Российской Федерации, где закреплено понятие технологический суверенитет. В 2024 году была принята обновленная стратегия научно-технологического развития Российской Федерации, где закреплены основные приоритетные направления развития науки и вызовы. Был принят указ Президента об утверждении приоритетных направлений научно-технологического развития и перечня высокотехнологичных направлений. Также был принят единый план по достижению национальных целей развития Российской Федерации на период до 2030 года и плановый период до 2036 года, где ключевой задачей для науки является достижение технологического лидерства. Я не знаю, видно или не видно, я не буду перечислять, Национальные проекты, которые ориентированы на достижение технологического лидерства, уже принято 8 из них, и национальный проект технологического лидерства в том числе. Поэтому здесь хотелось бы отметить такие направления, как кадры, молодежь и дети, эффективная транспортная система, международная кооперация и экспорт, туризм и гостеприимство, эффективная и конкурентная экономика. Именно эти национальные проекты в том числе ориентированы на достижение технологического лидерства у нас в стране. В качестве показателей, как мы знаем, у нас расходы на науку в России составляют около 1%, даже чуть-чуть меньше, 0,97%. Если мы говорим о странах-лидерах по данному показателю, то, например, Израиль около 6%. Дальше 5-3% у нас Китай, около 4% США расходы на науку, у нас около 1%. Поэтому наш президент, он ставит нам задачу к 30-му году, чтобы этот показатель достиг 2%. Буквально на заседании ученого совета вчера у нас в институте коллеги из института Лихачева Дмитрия Сергеевича, нам сказали, что гуманитарный сектор недофинансирован. И мы считаем, что расходы на науку должны составить 3%. Но понятно, что мы должны в этом направлении двигаться. Поэтому один из показателей ключевых – это расходы на науку. Исходя из этого, правильно мы говорим, что наука должна работать на производство, на бизнес и на те задачи, которые перед нами ставятся в настоящее время экономикой. Потому что, во-первых, мы должны понимать, что есть технологии, которые работают и внедрены в производство, есть технологии, которых нет, но мы их можем разработать, есть технологии, которых нет, и мы не можем их разработать. Здесь другой путь их приобретения. На настоящий момент, наверное, все пути нам необходимо использовать. И в связи с этим было принято решение внедрения механизма института квалифицированного заказчика на научное исследование и разработки. Как вы знаете, сейчас государственные задания для вузов, научных учреждений формируются исходя из запроса от бизнеса, от компаний на те технологические разработки, которые необходимо в настоящее время внедрять в экономику. Поэтому этот инструмент, он только начинает внедряться, и он действительно очень важный. Поэтому хотелось бы отметить, что действительно работа в этом направлении идёт достаточно большая. Следующий слайд, пожалуйста. Уходя на региональный уровень, я не знаю, не видно, но мы проанализировали, у нас в разрезе федеральных округов Проблема кадровая, хотелось бы обосновать, потому что у нас идёт отток кадров из удалённых регионов в центры. Это у нас Санкт-Петербург, Москва, Казань и ряд других центров, где идёт достаточно активное развитие науки и промышленности. Поэтому мы выявили дисбаланс. Есть регионы, где, допустим, центральный федеральный округ, около 30% занятого населения, от общего численности занятого населения, но при этом и 30% от центрального федерального округа поступают налоговое поступление в бюджет, налоги в федеральный бюджет центральный федеральный округ. На втором месте у нас стоит Уральский федеральный это 23 процента поступают налогу в бюджет, а население там проживает всего 8-9 процентов. 9 процентов от общего населения работоспособного. То есть второй вопрос, хорошо, 23 процента уральский федеральный округ наполняет наш федеральный бюджет, а есть ли реверс этих расходов, скажем так, этих доходов в регион для создания инфраструктуры, социальной инфраструктуры для того, чтобы там население закреплялось и оставалось. Мы говорим о здравоохранении, мы говорим о других социальных услугах, жилье, это транспорт и ряд других направлений. Вот такие задачи, они, конечно же, очень важны и наука в том числе здесь должна играть с нашей точки зрения существенную роль. Ну и вот я так полагаю, что по времени уже мы ограничены, я не буду достаточно глубоко уходить. Это проблемы есть у нас в настоящее время, но тем не менее хотелось бы отметить, что есть инструменты. Второй вопрос, как они будут реализованы. И вот здесь, конечно же, я думаю, что научное сообщество может быть достаточно хорошей площадкой и основой для выработки предложений, в том числе для Министерства науки высшего образования и для других федеральных органов исполнительной власти. для решения поставленных задач. Уважаемые коллеги, большое спасибо.
Председательствующий: Благодарим вас. С вашего позволения можно разместить вашу презентацию, чтобы можно было ознакомиться? Следующий наш выступающий член Зиновьевского клуба, методолог Искандер Сулейманович Валитов. Пожалуйста.
Валитов И.С.: Добрый вечер. Вначале я все-таки хотел бы зафиксировать некий статус-кво? Несмотря на все проблемы с наукометрией, с кадрами и так далее, всё-таки нужно признать, что страна, слава Богу, научную, инженерную, промышленную компетентность сохранила на данный момент. Будь то, так скажем, наша атомная промышленность, атомные все разработки, вооружение, тот же «Орешник». Многое тут можно перечислять, но все свидетельство о том, что вообще-то нам есть что воспроизводить в плане собственного технологического и промышленного научного потенциала. Как бы нет задачи там что-то с нуля начинать. Именно стоит задача воспроизводства, может быть шагом развития. В общем, как бы все не так уж и плохо. Задача действительно, как бы тема-то она правильно формулируется, как обеспечить выход в лидерскую позицию и, наверное, самое трудное, как в ней вообще можно удержаться, вот за счет чего, за счет чего вообще можно держать вот эту лидерскую позицию. Технологии не на деревьях растут, они создаются. Технологии производятся. Создаются в особых сферах деятельности. По-разному называют. Инновационная сфера, сфера НИОКР. По-разному, но в любом случае это, в общем-то, тоже вполне себе такая создаваемая вещь, просто другого уровня. Вот еще раз, да, вот любая вещь, это ведь комбинация, искусственная комбинация определенных природных явлений. Мы из чего-то это собрали, из каких-то природных процессов это, например, работает, любая вещь. Так вот от того, что производят вещи, то, что производят эти технологии. Это тоже, по сути, такая же машина, просто она собирается не из природных явлений, а из той или иной деятельности. Из разных деятельностей собираются вот такие сферы или вот такие мега-машины, можно сказать, сложные системы деятельности, которые осуществляют разработки, создание опытных образцов и так далее, запуск в серию и так далее. И это тоже вещи создаваемые. Вопрос-то в чём, когда мы говорим про лидерство? Где и в чём нам нужно опережать? Поясню. Где-то, наверное, в начале 90-х годов, почти 35 лет, мне в руки тогда попался доклад европейской какой-то группы. Это, в принципе, годы, когда Евросоюз в его нынешнем виде ещё только-только задавался. Там, по-моему, если мне память не изменяет, 92-й год или 93-й год, вот и доклад примерно относился к этому периоду и какая-то там комиссия вот это ново созданного уже Евросоюза пытался ответить ровно вот на этот же самый вопрос. За счет чего Европа обеспечит себе технологическое лидерство в конкуренции с США и Китаем? Россия уже тогда не рассматривалась. И они пытались ответить, причем вполне серьезный доклад, страница на 50, пытались ответить, что им обеспечит лидерство, не просто конкурентоспособность, а лидерские позиции, четко понимая, что не они одни стремятся к технологическому лидерству. Ответ был интересный. Ну то есть они там выделяют ряд направлений. Вот биотехнологии, кибернетика, искусственный интеллект. Тут уже все было. Все направления, на самом деле, они в этом плане ничего нового тут не открыли. Дальше они задают вопрос. Ну хорошо, а в этих направлениях мы за счет чего победим? И дальше. Был вполне себе содержательный тезис. Они говорят, пишут там, дело не в отдельных разработчиках, и не в отдельных ученых, которые там делают открытия или изобретают там конкретные айфоны какие-нибудь. Все дело в том и выиграет тот, кто сумеет сложить, смонтировать вот эти сферы деятельности инновационные. Дальше они делают следующий шаг. А кто вообще проектирует не айфоны, не вещи, а вот эти мегамашины деятельности, вот эти сферы НИОКР, научно-исследовательских, опытно-конструкторских разработок? Их кто проектирует? Дальше они вводят такой термин – «системные проектировщики». И говорят, вообще это есть особая позиция, которая должна изобретать не просто конкретные изделия, а должна изобретать вот такие сложные системы деятельности. И этим должны заниматься системные проектировщики. Дальше они задают себе вполне разумные вопросы. А у нас такие есть? Говорят, к сожалению, пока нет. Это мы только поняли, наконец, что нам такие нужны. Дальше идут сложные расчеты. Примерно, как у Ирины Евгеньевны, сколько им нужно Евросоюзу системных проектировщиков для того, чтобы составить достойную конкуренцию американцам и китайцам. Я даже запомнил эту цифру. Я пытался найти этот доклад сегодняшнему, но не нашел. В ходе многочисленных моих переездов документ был утерян. 40 тысяч. Конкретная цифра названа. Нужно 40 тысяч системных проектировщиков для того, чтобы обеспечить лидерство. Я все с этим спрашиваю. А нам сколько нужно системных проектировщиков? Потому что вообще вопрос никуда не делся. Но Европа эту проблему не решила. Это уже надо признать. Нет у них никаких ни сорока, ни четырех тысяч, может быть и четырех нет системных проектировщиков такого уровня. Поэтому вот этот вопрос, где мы должны выиграть и в чем? Он очень важный, может быть он самый важный. Когда мы говорим, так сказать, о своих претензиях или притязаниях. Это ведь практичные вопросы. Вот СВО, например, резко актуализировало тему беспилотников. Понятно, что войну нельзя сегодня выиграть, если у тебя нет целой линейки самых разных беспилотных летательных аппаратов. Соответственно нужна сфера разработок, исследований, инженерных разных сегментов, производств, которые все это будут производить. Соответственно создается правительственная комиссия при правительстве по беспилотным летательным аппаратам. Но вроде бы все правильно. Так и должно быть. Если можно даже надеяться, рассчитывать, что вот эта правительственная комиссия найдет где-то этих системных проектировщиков, они придумают, как это все вообще должно быть соорганизовано, как это должно управляться, какая там должна быть наукометрия. Кстати говоря, впервые, может быть, появятся четкие запросы или заказы принципиально на саму наукометрию. Какая нужна наукометрия для того, чтобы у нас появилась вот такая инновационная сфера, которая произведет в течение ближайших двух-трех лет, вряд ли у нас есть время другое, самых разных, много самых разных, так сказать, и суперэффективных этих беспилотников. Но у меня тут появляется другой простой вопрос. Если мы понимаем, что вообще беспилотник это просто весьма частный, очень конкретный вариант или тип машины с мозгами, грубо говоря. Вот есть машины, они всегда у нас были, были отдельно мозги, там эти вот компьютеры, которые мы создавали, теперь это все как-то соединили и в принципе вот идет это направление, которое называется робототехника. Вот эти беспилотники просто один из частных видов роботов. У нас есть какая-то правительственная комиссия, которая в целом проектирует сферу робототехники в стране? Потому что чего проектировать отдельные летательные аппараты, когда, ну, в принципе, понятно, что речь-то идет о целом гигантском сегменте и сфере, которая должна, ну, действительно, вот это вот соединение мозгов и железа обеспечить. Ну, вот что-то как-то, не знаю, сомнения берут насчет того, что такое понимание есть. Ну в общем надо вот, хорошо вот эту часть просто резюмирую, что фактически вот эта задача лидерства технологического это есть вызов в качестве государственного управления. Можем ли мы сегодня, вопрос нельзя сводить к наукометрии или еще к чему-то. Речь идет именно действительно о том, умеем ли мы сегодня осуществить системное проектирование. Если не умеем, как мы подготовим следующий шаг. Откуда у нас возьмется такие вот такого рода компетенции и специалисты? Где, в каких вузах там? Опять-таки за счет каких учебных программ? Ну и так далее. На эти вопросы и у нас нет времени. Тут десятилетие, чтобы мы там сидели еще размышляли, круглые столы еще лет 20 проводили. В принципе, вообще-то хорошо бы это все за три года ответить на все эти вопросы и обеспечить. Это вопрос о выживании страны идет речь. Ну вот.
Ещё у меня есть пару тезисов, которых я буду сам себе противоречить, потому что я считаю, что весь тот дискурс, который я изложил, вообще-то он очень отсталый и очень ограниченный и узкий. В принципе, сегодня ситуация уже такая, что вот так, как я только что рассуждал до этого, рассуждать уже нельзя. Нужно рассуждать иначе. И намётки или эскиз я буквально коротко про это скажу. Почему надо смотреть шире и на что надо смотреть шире? Шире надо смотреть не просто на сами технологии, науку, а на те объемлющие системы, внутри которых живут современные технологии и современная наука. Потому что вот то время, когда наука была сама по себе, естественным образом развивалась. Эти времена давно прошли. Я думаю, что это где-то с середины примерно XVI века до середины XVIII. Начиная с Галилея, условно, до первой промышленной революции, когда наука вообще как-то так свободно росла. Начиная с середины 18 века наука, научные разработки и ученые все живут уже внутри капитала и живут по законам капитала. В этом и суть промышленной революции. То, что капитал освоил науку. и поставил себе на службу. Потому что вообще-то говоря, все сверхприбыли обеспечиваются за счет научных исследований, за счет инженерных разработок, ну и естественно еще за счет развития сферы потребления всего этого. То есть постоянно нужно, так сказать, раздувать сферу потребления, создавать потребителей самых разных и, соответственно, двигать в нужных направлениях научные и инженерные разработки. Это и есть основа сверхприбылей. Ну и плюс вторая рамка это по отношению к науке и технологиям это естественно военная сфера, потому что кому-то нужно нападать и грабить, кому-то нужно обороняться. Это тоже то, что в принципе все это стимулирует. Но вот я хочу обратить внимание здесь ваше, что обе эти рамки, ориентация на сверхприбыли, ну и в принципе как бы законы капитала с одной стороны, с другой стороны вся эта военная сфера, вообще-то это всё против жизни человека. Потому что можно ответить себе на вопрос, что происходит, нужно задать сначала себе этот вопрос, что вообще происходит с человеком, с людьми в условиях, когда технологические разработки и научные изыскания идут ради получения сверхприбыли. Ну, ответ-то вообще достаточно очевиден, но происходит деградация человеческого, людей, деградация человека. Достаточно вот здесь в качестве примера там одного из возможных. Посмотрите на современную информацию. Супер разработки, прекрасная наука, очень продвинутые технологии, но что при этом происходит с человеком в его натуральном выражении, как некое, так сказать, естественное тело, он свою жизнеспособность уже потерял. Отключите сейчас наши тела от лекарств, от медицинской техники, оборудования, долго мы с вами проживем? И это тоже результат технологического развития. Это просто я как пример, я не хочу сейчас и времени туда, так сказать, особо далеко ходить. Но не нужно меня понимать, что я принадлежу к лагерю тех, которые призывают назад к природе. Ни в коем случае. Я говорю про другое. Я утверждаю, что сегодня, уже ближе к середине 21 века, на первый план важнейшей сферы вообще в самых разных странах, регионах и в человечестве в целом. На первый план выходит сфера воспроизводства человека, ну или производства человека и человеческого. Вот это становится самым важным сегодня. И это есть объективная необходимость и объективная нужда. Это не просто чья-то прихоть. Либо мы всерьез, в том числе и в разных странах, будем заниматься вот этой проблематикой, как производить человека здорового, умного, красивого. Все три момента очень важны. Вот сфера, которая включающая себя и образование, и медицину, и физкультуру, и спорт, и много чего еще другого, вот она выходит на первый план. Все остальные сферы, включая науку и технологические, они должны быть сопряжены и функционализированы вот в этой новой рамке. Воспроизводство человека и раскрытие человеческих возможностей должно определять и будет определять в этом современные тенденции, современные необходимости и нужда. Будет определять развитие и программировать развитие всех остальных сфер. Практически это означает еще, что мы можем очень мощно развить всю эту робототехнику и сделать так, что роботы все будут делать за нас. Что произойдет с человеком? Я вот не помню, это Ефремова роман был или этого Станислава Лема, где описывается, как наша экспедиция земная полетела на какую-то планету. И находят там тоже людей, гуманоидов, которые в какой-то момент передали сначала целый ряд своих функционал машинам, освободили себя от какого-то рутинного тяжелого труда, потом передали им уже интеллектуальную ответственность за многие вещи. Пусть на нейросети, как нам тут объясняли, всем управляют уже, но и они их застали уже просто планета деградантов. Отдельная даже в литературе вот эти интуиции присутствуют. Поэтому если мы развиваем технологии и высвобождаем людей, то вообще-то хорошо бы ответить на вопрос, а чем они будут заниматься? Какой более высокий к духовной и интеллектуально сложной деятельностью они будут заниматься. То есть предметом проектирования является уже даже не сама просто сфера, не окор, внутри которой будут создаваться новые технологии. Современность сегодня такова и в современной ситуации, что нужно проектировать конструкции другого масштаба, ну по сути цивилизационные конструкции. где во главу угла ставится сфера производства человека и с ней сопряжены по определенной логике разные другие сферы. Это и есть сфера или пространство цивилизационного конструирования. И думаю, что победят в исторической перспективе те страны, но и те регионы. которые сумеют вот выйти в эту компетенцию, которые сумеют так себя организовать, ну как это нужно в соответствии с велениями времени. Ну вот я бы на этом точку поставил.
Председательствующий: Искандр Сулейманович, благодарим вас за, как всегда, очень креативное выступление – это привилегия нашего клуба слушать вас. Спасибо большое. У нас сегодня еще один интересный участник нашего заседания. Для нас большая честь представить первого заместителя председателя комитета Госдумы по энергетике Сергея Георгиевича Левченко. Пожалуйста, Сергей Георгиевич.
Левченко С.Г.: Спасибо. В первых словах, наверное, хотел несколько сапонировать. К сожалению, статистика не подтверждает, что основная прибыль зарабатывается при помощи науки. Основная прибыль в нашей стране зарабатывается путём продажи природных ресурсов. Хотя, значит, наука в этой сфере тоже работает, но гуманитарной науки там места нет, к сожалению, в этой части. Ну и второе, я бы хотел, наверное, обратиться и сказать о ситуации в следующем молодом поколении, потому что, к сожалению, у старшего поколения достичь суверенитета науки и технологического лидерства пока не очень получается. Я бы хотел сказать, что мы в последнее время систему образования и, можно сказать, воспитания построили таким образом, что и не может получиться ученых, которые бы интересовались теми направлениями, о которых мы сегодня говорим. Во-первых, по поводу учебников в школах. У нас очень часто принято говорить о том, что в республиках бывшего Советского Союза русофобские учебники. Это так. Это так, к сожалению, в большинстве этих республик ситуация такова, и не только, как принято считать это в Прибалтике или на той же самой Украине. И Средняя Азия такая же, в большинстве, к сожалению, республик. Вы знаете, а подаём ли мы противоположный пример, чтобы на нас сравнялись? Вообще говоря, в республиках есть немало людей, влиятельных людей, которые привыкли ориентироваться на Россию. Подаём ли мы сами этот пример? Я могу сказать, что относительно недавно мне в руки попадали учебники истории для средней школы, где, если посмотреть все страницы, посвященные Великой Отечественной войне, большая часть этой площади учебника по истории были посвящены коллаборационистам. И причём, я бы вам сказал, в такой извинительной форме, что они, вот видите, были не согласны, и поэтому они с нами воевали. И это еще не все. Недавно тоже мне попадала не из ряда учебников, а из ряда такой методической литературы, которая советовалась изучать в школах. Дневник 15-летней наркоманки. Причем написан таким образом, что хочется прямо, так сказать, повторить. С таким сочувствием. Как хорошо, когда вот это дело все происходит. Поэтому мы, к сожалению, мы с вами таким примером служить не можем. И в своё время вы помните, да, сейчас это уже не говорится, что патриотизм — это последнее прибежище негодяев. Но это же ведь был государственный лозунг. Очень много на разных площадках с участием государственных деятелей этот лозунг повторялся. Вот скажите, после этого всего молодой человек захочет изучать нашу российскую культуру, российское искусство, русских философов и так далее. У них ведь вырабатывается аллергия к тому, к чему мы на сегодняшний день призываем. Сегодня в Государственной Думе правительством презентовался национальный проект «Семья», где на него было выделено, я уж, так сказать, общей такой тенденции подчинюсь, про деньги, 7,7 триллиона рублей, и причем 7,56. А 7,7 это вот на ближайшие три года: 25-й, 26-й и 27-й. И мы, обсуждая национальный проект «Семья», говорили о чем угодно. О деньгах, разного рода выплатах, льготах, строительстве объектов разных. А когда в конце уже этой презентации мы попытались найти, а где же тут воспитание, оказалось, что его нет. В этом национальном проекте «Семья» нет такого понимания. Причем национальный проект разбит по пяти или по шести разных министерств. Но скоординировать, так же правильно, как коллега сказал, есть ли правительственная комиссия, которая занимается робототехникой, нет такой комиссии, которая занимается воспитанием. Для того, чтобы объединить, скоординировать эти ведомства, эти министерства, министерства культуры, министерства образования, министерства просвещения и так далее. для того, чтобы было понятно, что мы озабочены, чтобы следующее поколение достигло то, чего, повторяю, у нас не очень получается. Примеров тому у каждого, наверное, в жизни достаточно много. Приведу, может быть, немного, которые меня, по крайней мере, поражают до глубины души и поражали за последние годы и десятилетия. Вы знаете, в 90-е годы у нас из учебной программы была изъята «Молодая гвардия» Фадеева. И именно в этот год в Китае включили ее в учебную программу. У них, так сказать, не нашлось лучшего образца для того, чтобы воспитывать подрастающее поколение. Они перешли к нашему опыту. И, наверное, как мы видим по результатам, кое-чего достигли. Ну, может быть, еще один пример, из уже более военной отрасли. Вы знаете, в городе Иркутске, который я представляю и был губернатором Иркутской области, в 1875 году царским указом было создано военное училище. И в преамбуле к этому указу было отмечено, что надо, чтобы сибирские ребята, которые знают свою территорию, привыкли работать в этих сложных климатических условиях, чтобы они учились отстаивать свою страну, свое государство. Потому что, откровенно говоря, из Европы не так люди стремятся поехать в те далекие края и там служить, воевать и так далее. 20 лет назад оно было упразднено, хотя создали, вернее, выпускники этого училища 13 героев Советского Союза, один герой России уже нынешний. А зачем военные люди в Сибири, которые будут её защищать? У нас там один человек на квадратный километр. Её очень сложно защитить без вот такой сложной военной техники, на которую учились бы эти курсанты Иркутского высшего военного авиационного училища. Ну и последний момент по искусственному интеллекту. Наверное, каждый нормальный человек опасается, куда он может повернуть и к чему привести. Ну, точно так же, как с ядерной, термоядерной наукой. Помните, буквально через два месяца после нашей победы, всеобщей победы над фашизмом в 1945 году, через два месяца, американцы взорвали ядерную бомбу, проект Тринити, так называемый, в Нью-Мексико. Они ставили науку на пользу военному делу для того, чтобы дальше всех запугивать. И потом через короткое время еще и Хиросиму, Нагасаки показали, что это такое. И мы вынуждены были догонять и перегонять. Мы живём в мире, когда действительно нужно быть не просто в первых рядах, а впереди первых рядов, нам именно, потому что очень много желающих на то, чтобы завоевать свою территорию, и на Востоке, и на Западе, и на Юге, где угодно. Мы с вами окружены ядерными подводными лодками американскими, что они в любой момент могут запустить свои ядерные бомбы. Нам с вами очень сложно будет с этим делом бороться. Поэтому куда будет повёрнут искусственный интеллект нашими западными партнёрами, судя по истории, можно предположить. И наша с вами задача – воспитать такое подрастающее поколение, чтобы они обладали нашим опытом работы и взаимодействия с миром, с Западом, с Востоком, где ещё не менее легко заниматься. Поэтому давайте обратим внимание на то, какое подрастающее поколение, на каких учебниках, на каких методичках, на каких исторических опытах, ну и куда направляют взоры молодого поколения. С кого они будут брать пример? С кем стараться дружить и как дружить? По-моему, сегодня это важнейшая задача, потому что борьба с теми, кто патриотизм считал последним прибежищем, далеко не то, что не закончена. Она всерьёз ещё и не разгорелась. Спасибо.
Председательствующий: Сергей Георгиевич, благодарю вас. Невероятное выступление, да, очень важное. Нужно будет его осмыслить. Я хотел бы представить нашего следующего докладчика, но он с нами присутствует сегодня виртуально, скажем так. Это член Зиновьевского клуба, член Совета при Президенте РФ по развитию гражданского общества и права человека, профессор Высшей школы экономики, философ, доктор философских наук Леонид Владимирович Поляков. Но, к сожалению, он сегодня присутствовать не может. Но тема для него чрезвычайно важная, как он определил, и он прислал тезисы, поэтому у меня миссия зачитать его тезисы, мы послушаем Леонида Владимировича Полякова.
«”Мы должны переумнить Запад”, — Александр Зиновьев. На первый взгляд, тема заседания не совсем корректна. О каком суверенитете науки можно говорить, если наука, в принципе, можно сказать, интернациональна, не знает ни национальных различий, ни государственных границ. Ньютон везде ньютон. Однако, если вспомнить, в каком контексте задана эта тема, то постановка вопроса о суверенитете науки и технологическом лидерстве России странной не покажется. А этот контекст – мировая война, то есть мировая война против России со стороны коллективного Запада. Еще недавно это был союз США и ЕС плюс Япония, Южная Корея, Австралии и Новой Зеландии. Нынешняя флуктуация позиций США принципиально мало что меняет. Трамп санкции против нас продлил, а если война, то всё, в том числе и наука, становится оружием. Суверенитет нашей науки нужно понимать как ситуативно установленную закрытость, как защитную меру, позволяющую хранить в тайне то знание, которое потенциально способно трансформироваться в технологии, которые обеспечат наше глобальное лидерство, например, в военном деле, например, комплекс «Орешник». Вообще же, формула «От суверенитета науки к технологическому лидерству» очень точно описывает алгоритм странового успеха. Наука, как предсказывал ещё Маркс, становится непосредственной производительной силой, то есть, иначе говоря, технологизируется. Научные открытия со всё большей скоростью внедряются в сферу человеческого обитания, создавая новые отрасли производства, новые продукты потребления и даже новые жизненные смысли для новых поколений. Сегодня, в условиях мощного развития технологий искусственного интеллекта, формула «суверенная наука, технологическое лидерство» описывает замкнутый цикл. То есть технология ИИ начинает оказывать обратный эффект на развитие науки. Бигдата позволяет интегрировать огромные массивы данных в любой научной отрасли, что помогает ученым вводить на те направления в своих отраслях, которые ведут к научным прорывам и новым технологиям. Многополярный мир, к построению которого мы стремимся, означает прежде всего мир конкуренции, мир борьбы за само право быть одним из плюсов, быть среди лидеров, а не аутсайдеров. И в этой конкурентной борьбе повсеместная суверенизация науки неизбежна. На основе такой суверенизации будут возможны технологические прорывы, позволяющие производить уникальные продукты или благо. который окажется востребованным на глобальных рынках. Более того, производство таких уникальных продуктов станет мощным инструментом формирования глобального потребительского спроса. А это один из самых надежных способов софт-пауэр, или, как у нас принято переводить, мягкой силы, который придает ее обладателю статус глобального лидера. Джинсы, Кока-Кола, Голливуд, айфон ненасильственно завоевали почти весь мир для США. Понятно, что к науке, в прямом смысле, имеют отношение только Кока-Кола и айфон. Но невозможно отрицать, что и сама идея универсальных штатов и голливудский киностиль – всё это тоже результат использования прикладного социального знания. Возвращаясь к себе и понимая контекст, мы не должны удивляться тому, что основные технологические прорывы мы совершаем в сфере ВПК, но остаётся надежда, что в новом мирном контексте наши учёные и наша наука продемонстрируют высокие технологические достижения и в других областях на основе всё той же суверенности науки».
Следующее слово разрешите представить ведущему научному сотруднику Института проблем передачи информации Российской академии наук, кандидату философских наук Анатолию Владимировичу Черняеву. Пожалуйста.
Черняев А.В.: Добрый вечер, уважаемые коллеги. Благодарю за приглашение, возможность выступить на этом представительном форуме. Я бы сегодня свое выступление предложил в следующем формате. В формате реагирования на то, что было сказано. интересных, смелых, оригинальных, парадоксальных тезисов, с ними вступить в диалог, может быть, полемику, дополнение, уточнение, а также поделиться собственным опытом в связи с обсуждаемыми вопросами и попытаться сделать какие-то предложения конкретные. Первое, по поводу соотношения гуманитарных наук и естественных, технических. Мы привыкли воспринимать гуманитарные науки как что-то второстепенное. Они не дофинансируются, они всегда по остаточному принципу существуют, это все известно. И не случайно здесь было сказано, что в таких стратегически значимых отраслях, как природопользование, добыча и продажа природных ресурсов, это вообще нет места для гуманитарных наук. Но я ещё к этому вернусь к вопросу. А вот что касается отношений гуманитарных наук и остальных, то может быть во время войны, как вот сейчас мы переживаем, именно гуманитарные науки выходят на первый план. Почему? Потому что именно гуманитарные науки объясняют нам, помогают нам понять, за что мы, собственно, воюем, что мы собой представляем, что делает нас народом, нацией, страной, вокруг чего мы объединяемся, какие ценности, традиции, наш образ жизни, наша история, историческая память. Вот это всё – это предмет гуманитарных наук. Ведь мы же именно за это воюем. А, естественно, науки технические, которые обеспечивают средства вооружений наших, они являются как раз-таки здесь вспомогательными, второстепенными, сервисными по своей сути. То есть в этом контексте значение гуманитарных наук огромно. Второе. Что такое наука вообще? Мы привыкли тоже к ней относиться как к какой-то функции, к какой-то отрасли. А по большому счёту, может быть, наука представляет собой, по сути дела, ветвь власти. Вот я предлагаю так посмотреть на это. Ну вот мы говорим, вот есть там пятая власть, да, там какая-то четвёртая власть, ну вот может быть наука это шестая власть, а может быть и не шестая, а вторая или третья, да, или даже первая. Что я имею в виду? Ну вот есть такое выражение, там, «концептуальная власть», например, да, когда вот говорят о том, что есть система обоснований, системы картины мира. Когда мы определенную систему мировидения, допустим, кому-то навязываем, мы таким образом его подчиняем себе. Вот так работает концептуальная власть. И так работает наука. Елена Григорьевна говорила о том, что было в 90-е годы, что наша псевдоэлита, так называемая, вот она сформировалась в 90-е годы. Что касается характеристик этой элиты, я полностью согласен. Но я бы здесь уточнил немножко хронологию. Не 90-е годы, это раньше все происходило. Это началось, по крайней мере, в 70-е годы. И речь идет не просто о формировании какой-то антиэлиты, антинациональной, антинародной, антигосударственной. А речь идёт о ни много ни мало национальном предательстве. И не просто предательстве каких-то отдельных представителей вот этой научной элиты, а о том, что наша наука, и в частности Академия наук СССР, фактически, я говорю это ответственно, потому что я сейчас занимаюсь исследованиями, соответствующими уже не первый год в архивах, изучаю документы, пишу на эту тему работу, некоторые результаты уже опубликованы, И я пришёл к выводу, что наша Академия наук СССР, она представляла собой фактически интеллектуальный штаб по развалу страны. Где-то начиная с 70-х, и особенно эта роль активизировалась в 80-е годы. Ну, не буду здесь углубляться в примеры, но чтобы не быть голословным, приведу буквально 2-3 факта. Здесь вот уже Ольга Мироновна упоминала фамилию Гвишиани, например, еще каких-то деятелей. Вот как раз об этом-то речи идет. Кто такой Гвишиани? Это был академик, он был также зять Косыгина, нашего премьер-министра, весьма влиятельный человек. Он был академик, кстати, по философии, был заместитель председателя ГКНТ — Комитета по науке и технике СССР, и он был главным лоббистом участия Советского Союза в так называемом Международном институте прикладного системного анализа. У нас даже был создан филиал его в системе Академии наук — Институт системного анализа. Институт системного анализа в Лаксенбургк под Веной в 70-е годы был организован. Мы, кстати, платили огромные деньги, миллионы долларов за участие в работе этого института, что в те времена было очень чувствительно для нашей экономики. Уже в 80-е годы проходили стажировку все люди, которые впоследствии вошли в ельцинское правительство. То есть это фактически была такая структура, полузакрытая, для подготовки новой элиты, новой страны после того, как будет свергнута, снизложена та политическая система, которая существовала в Советском Союзе. Эта работа велась под крышей Академии наук, больше нигде она вестись не могла. А именно научная легализация позволяла это делать и под прикрытием научного сотрудничества международного. Еще один пример, не менее важный. Академик Арбатов еще был такой у нас. Кстати, сейчас Институт США и Канады носит его имя. Он был основателем, организатором, создателем этого учреждения. Каков его вклад в историю? Вклад в историю огромен, потому что именно он сформулировал так называемое новое политическое мышление, принципы, то, что потом стал декларировать, всячески использовать в своей политике Горбачев и Шеварднадзе, и также новую концепцию безопасности. Он говорил, что нам надо отказаться от нашей привычки сохранять, выстраивать вокруг страны буферные зоны, так называемые. Это всё вчерашний день. Современное человечество, оно живёт уже совсем по другим принципам. Оно гуманно, оно, так сказать, этично. Здесь уже никто ни на кого не нападает, все только взаимодействуют, торгуют, так сказать, обмениваются всяческими ресурсами. А мы как-то какие-то динозавры, тратим огромную долю наших доходов на содержание этой армии, этих буферных зон, давайте от них откажемся. Он довольно долго продвигал эту концепцию и преуспел, потому что при Горбачеве и Шеварднадзе она была взята на вооружение. И таким образом можно сказать, что то, что мы сейчас вот расхлебываем, то, что мы вынуждены такой дорогой ценой, ценой такого масштабного кровопролития, истощения наших ресурсов на Украине, восстанавливать этот статус-кво, он был разрушен именно благодаря деятельности представителей академической науки. Далее. Именно под крышей Академии наук формировался, развивался, укреплялся, утверждался миф о якобы неэффективности советской экономики. Потому что были люди, которые полемизировали с этим, тоже академики, члены корреспонденты, но был заказ политический на то, что надо мочить, надо всячески выпячивать все недостатки, якобы, вопить о каком-то там трагизме, о бесперспективности. И я видел эти документы, они под грифом для служебного пользования существуют в архивах, но как бы рукописи не горят, как известно. Сначала это было встречено с недоумением, потом это было постепенно превращено в общее место, а потом это превратилось в руководство к действию для уже руководителя государства, понимаете, и стало каким-то трюизмом на уровне общественного сознания. Вот как это работает. И недооценивать эту роль, социальную, государственную, политическую роль науки, это очень наивно, особенно в наше время, когда наука она не только влияет, поскольку мы живем в условиях общества знаний, общества технократического, но и потому, что наука формирует общественное сознание. Не так называемые ломы его формируют. Ломы, они только являются посредниками, потому что смыслы, ценности, они появляются, продуцируются, концептуализируются именно в сфере науки философами, мыслителями всевозможными, а потом уже они писателями, общественными деятелями, блогерами, журналистами, экспертами транслируются в общество. первична здесь именно наука. И без гуманитарного компонента мы не можем обеспечить и нашу фундаментальную науку. Гуманитарный компонент, гуманитарное сопровождение — ее важнейшая вещь. И вот здесь вот тоже пару примеров приведу. Вот позволю себе вступить в полемику с уважаемым заместителем председателя комитета, когда он сказал, что нет места для гуманитарных наук вот в этой сфере. Да очень даже есть. Понимаете, в чем дело? Вот сейчас, например, активно разрабатывается в этике, в таком направлении науки, как этика, экологическая этика. Это всё нам спущено, транслировано с Запада, естественно. И они там пишут о том, что природные ресурсы являются общечеловеческим достоянием. Мы должны это осознать, мы должны прийти к этому пониманию. Понимаете, что это несправедливо, что кто-то присвоил себе большую часть природных ресурсов, а у кого-то, допустим, их не хватает. Плюс они еще начинают создавать систему рейтингов природопользования и говорят: а вот это страна, она является штрафником, она является троечником, потому что она нарушает какие-то там нами придуманные правила, законы, вот, и мы вообще имеем полное право их за это наказать, значит, вот лишить их, этих ресурсов, и в особенности это касается северных, вот, арктических шельфов, за которые сейчас, как известно, идет особенно жесткая борьба, и вот здесь значение гуманитарной науки невозможно переоценить, просто невозможно, потому что они вот это внушат всем, все уже будут, а многие, кстати, уже сейчас так думают, даже в нашей стране, в нашем обществе, молодежь уже это все усвоили, вот, а потом это просто станет чем-то само собой разумеющимся, понимаете, и уже ничего мы выкачивать и продавать не сможем. Вот второй пример это, что касается искусственного интеллекта. Да, понятно, что мы не можем обойтись без развития искусственного интеллекта, особенно, кстати говоря, учитывая ситуацию с территориями, с недостатком населения, о чем шла как раз речь. Нам нужны эти технологии, чтобы развивать промышленное производство, где будет малолюдное, как так называемое. Понятное дело, что без искусственного интеллекта невозможно. Но искусственный интеллект обязательно нуждается в этико-правовом регулировании. И без этого просто его внедрение в принципе невозможно, это огромные экзистенциальные риски. И вот здесь мы опять сталкиваемся с этой же проблемой, что, либо мы должны заимствовать какие-то готовые разработки вот в сфере этико-правового регулирования искусственного интеллекта, что собственно и происходит. Вот уже по привычке. Мы вот это вот на аутсорсинге у Запада заимствуем разработки, нам так вроде бы удобно, можно не вкладываться, можно это всё не сочинять, не изобретать велосипед заново, но тем самым мы получаем троянского коня, как всегда. Потому что, например, эти разработки, которые международными организациями, такими как ЮНЕСКО, проводятся. Вот у ЮНЕСКО было недавно, несколько лет назад, принято очень серьёзный концептуальный документ, рекомендации в сфере этики искусственного интеллекта. И мы считаем, что это такая солидная международная организация, и как бы по умолчанию подразумевается, что мы можем принять все, что они там сочинили, все эти рекомендации, принять к сведению, принять к исполнению. И наши все специалисты по этике искусственного интеллекта, они занимаются тем, что они просто переписывают, пересказывают, комментируют, приводят примеры, которые там у них. Мы даже свои примеры не можем сюда привлечь. Какие-то там примеры про каких-то там индийских, из Гугла и т.п. Если же мы проанализируем, скажем, идеологическую, философскую основу вот этих документов ООН, то мы обнаружим, что это просто-напросто сектантский документ. который основан на идеях таких людей, как Джулиан Хаксли, который был первым директором ЮНЕСКО. Это глобалист, это пацифист, это мультикультуралист, сторонник мондиализма, мирового правительства. Он это не скрывал, он это писал в своих документах. И сейчас все эти тексты, которые продуцирует ООН, они ту же самую линию проводят. Нам надо научиться очень хорошо фильтровать, осторожно, относиться к тому, что оттуда исходит. Я понимаю, что время ограничено, хочется сказать обо многом, но надо сказать хотя бы о главном успеть. Что же делать? Действительно, ситуация сложная, ситуация непростая, попросту критическая ситуация. Это самая псевдоэлита, антиэлита, которая в культуре. О том, что было в культуре, как это все происходило, уже существует исследование, довольно много литературы написано об этом. Люди этим более живо интересуются, а то, что было в науке, оно как-то покрыто мраком тайны. Елена Григорьевна говорила, как происходило в культуре, в науке примерно так же. Там, например, людей брали на Запад, в Америку, в Германию, в западные страны, на какие-то стажировки, гранты. так сказать, смотрины. Смотрели, что они себе представляют, как они сотрудничают, отбирали из них, отбирали. Потом тех, кого они отобрали сюда, здесь ставили на руководящие посты, понимаете. Здесь сами уже начинали отбирать других, создавали школы, создавали направления. И фактически вот наша наука, гуманитарная во всяком случае, вот здесь я могу ответственно говорить по гуманитарной науке. Она вся на сегодняшний день практически, за редкими исключениями, особенно столичная, вот тех самых регионах, о которых говорила Ирина Евгеньевна, Москва, Питер, Казань, вот таких центровых, она таким образом сформирована. И там что-то изменить очень сложно. Например, депутат Государственной Думы Роман Терешков в прошлом году подавал запрос по поводу книги, выпущенной Институтом философии про эвтаназию и суицид. Это фактически была пропаганда суицида, эвтаназии и предлагалась эти нормы, которые в зарубежном законодательстве нам внедрить в нашу практику. Там даже в приложении к книге были переведены из самых ультралиберальных стран, таких как Бельгия, Голландия, значит вот фрагменты их законов, легализующих эти вещи, да, ну нам как пример. Давайте, читайте, учитесь и внедряйте. Депутат подал запрос признать это экстремистским. Что бы вы думали в результате? Этот запрос прокочевал через ряд инстанций и осел туда же в Институт философии. То есть они оказались конечной инстанцией, которая давала отзыв. Конечно же, экстремистской книга не была признана. Понимаете, вот как работает эта экспертиза на сегодняшний день. Поэтому, видимо, этого недостаточно. Проблема вот в чем. Вы сказали, что сейчас вот эта вот патриотическая интеллигенция, она более востребована, как бы настало ее время. Да, это верно, но, к сожалению, патриотическая интеллигенция, она не имеет тех возможностей, тех ресурсов, которые имеет вот эта вот интеллигенция пятой колонны, антипатриотическая. Если эти люди сидят в институтах, то у них в распоряжении находятся государственные институты, академические, университетские, культурные учреждения, федеральные, бюджетные, казённые учреждения. то есть институциональные, они находятся в распоряжении, под полным контролем этих людей. А патриотическая интеллигенция, она вынуждена довольствоваться, в лучшем случае, исключительно проектами. То есть это два разных совершенно формата, понимаете? Проект — это то, когда ты должен каждый год бегать и выпрашивать денежки, иначе ты вообще не знаешь, что будет с тобой завтра, сможешь ты продолжать работать или нет. Соответственно, люди в совершенно разных заведомо условиях находятся, понимаете? Одни могут спокойно планировать десятилетиями вперёд, они знают, что их положение незыблемо, их место гарантировано, они могут воспроизводить кадры, воспитывать смену, они могут долгосрочные проекты реализовать. А вот эти патриоты на этих проектах на коротком поводке, у них коридор возможностей чрезвычайно узкий. А реализоваться в сфере этих самых институтов, стационарных, они тоже не могут, потому что их там просто не примут. У нас там нет никаких форпостов, никаких плацдармов. Единственный может быть пример, это вот институт имени Ильина, под руководством Александра Дугина, и то, какой он подвергся атаке, к какому он подвергся бичеванию, при том, что реально они не имеют возможности ничего делать в сфере научных исследований. Они занимаются исключительно воспитательной работой, методической воспитательной работой. Больше их ни к чему не допускают. Мне тоже, например, предлагали войти в руководство одного института академического или возглавить лабораторию, какой-то центр. Вы знаете, после моего вхождения в директора Института философии. Я немножко, так сказать, приобрел опыт, помудрел, и я просто отказываюсь от этого, потому что я понимаю, что даже если тебе дадут возможность работать больше недели, как это было в институте, то всё равно тебя рано или поздно задушат, потому что все научные журналы, все экспертные советы фондов, которые выдают гранты, все диссертационные советы, одним словом, все ресурсы, они находятся в распоряжении, к сожалению, наших оппонентов, так мягко скажем. И всё, в заключении, что же в этой ситуации делать? Путь довольно простой, довольно понятный. Это создавать параллельные структуры, вот так же, как было всегда. Как, например, у нас, когда разрушали Советский Союз, они создавали новые опорные институты. Там, скажем, была высшая какая-то там школа партийная, сделали РГГУ, где по французским лекалам, вот эта Школа «Анналов», они вот это всё двигали здесь, эту свою идеологию. Потом создали Высшую школу экономики. То есть структуры, которые были на особом положении, у них были все ресурсы, все возможности, они могли конкурировать с выигрышных позиций. Нам нужна политическая воля для создания новых таких структур в науке. Не в режиме проектов, а именно в режиме институтов. Только так, мне кажется, мы можем рассчитывать на какой-то успех. Причем времени очень мало, потому что время работает сегодня против нас. Ну, к сожалению, несколько, может быть, пессимистично, но зато реалистично. Спасибо за внимание.
Председательствующий: Спасибо большое. Следующее слово предоставляется директору Московской школы конфликтологии, члену Зиновьевского клуба Любови Николаевне Цой.
Цой Л.Н.: У меня тезисно. Первый тезис — 20 веков мы все считали, что наука наднациональная. А вот 21 век показал, что она не наднациональная. Если мы различаем сущность различия подходов, методов к естественным наукам, техническим и гуманитарным, то мы должны зафиксировать, что гуманитарные науки — национальные. Почему? Чисто логически тезисы. Да потому что в основе защиты государств лежат ценности. А ценности у человека и у общества разные. И так я доказала, что гуманитарные науки не могут быть наднациональными. Второй тезис. Черняев. Очень спасибо большое за доклад. Упор на ценности. на этику. Этика не может быть наднациональной по этой же самой логике. Потому что то, что сегодня происходит на СВО, это защита ценностей российской цивилизации. И когда мы уравниваем вот это в науке и в определении, то мы снижаем значимость специфики представления об обществе и человеке. Дальше я буду продолжать линию Валитова, потому что он обратил внимание на лидерство, на гуманитарный аспект лидерства и сформулировал тезис. Нам необходима системная методология проектирования институтов над институтами. А что это значит? Это значит, что если мы не будем рассматривать развитие с точки зрения системы государственной, то значит мы не будем задавать вопросы на всех уровнях управления. А что в институте вы ограничиваете конкретно, не просто в цифрах, а чему вы даете ход, что вы табуируете, от чего вы хотите избавиться и другие вопросы, которые четко показывают, вот здесь есть развитие, которое задается Путиным. Какой директор института сейчас скажет, в нашем институте мы ограничиваем это, мы удаляем функции такие-то, мы вносим новые функции, вот и развитие, а не просто потому, что там какие-то цифры. Следующий вопрос. Конечно, нам нужны технологии, гуманитарные технологии воспроизводства человеческого в человеке. И это именно только то, что может спасти Россию. Потому что все остальные технологические аспекты мы будем иметь железки, но мы потеряем человека. Я, конечно, сейчас обращусь к докладу Елены Григорьевны, которая четко зафиксировала. Научно-техническое развитие опережает развитие гуманитарных наук и философии. Ну, если кратко. А это значит, что предметные знания в объекте не соответствуют объекту, а объект у нас не техника. Это общество и человек. И глобальным механизмом взлома традиционных ценностей является интернет и искусственный интеллект. Это механизм, а методологии работы с таким механизмом у нас нет. Потому что это же касается всё-таки вопрос оболванивания людей. И об этом хорошо писал Зиновьев Александр Александрович. То есть механизм, который бы формировал такое мышление, которое могло бы сопротивляться и противостоять античеловеческим программам. И если мы хотим развиваться, но не учитываем самую главную особенность сопротивления — сознание, которое формировалось 30 лет в России после распада СССР, то мы, значит, не будем учитывать то, что нас ждёт. А ждёт нас сопротивление и борьба, и конфликты за ценности российские внутри России, помимо того, что на международном уровне. Итак, проблема, которая сегодня стоит, это, если мы её не решим, это системная методология. И, кстати, разработки этой системной методологии у нас в России есть. и они сосредоточены в разработках Московского методологического кружка, а до этого Московский логический кружок, и в основании которого были работы Зиновьева. У нас есть эта методология, но официально наука не берёт, потому что надо перестроить мозги, потому что нужно научиться учёным нашим отходить от натуралистического подхода. И там очень много того, чего до сих пор транслирует Институт философии РАН. В 25-м году вышла книга, которая опровергает два тезиса основных. Первый тезис. То, что у нас конфликты, что у нас вокруг враги. У нас нет, кажется, врагов. Все хотят мира. И второй тезис подвергает сомнению то, что официально заявляется властями. Итак, нам нужны новые профессии. Нам нужно обратиться к богатству интеллектуальному, которое нам оставили наши русские и советские исследователи. И если мы говорим, что у нас есть институты, есть площадки, есть СМИ, а почему на этом СМИ нет открытой дискуссии между теми и теми? Той части, которая работает на заказ на бюджет, и той части, которая работает как патриотическая часть. Она выдавлена из институтов? И так, если Государственная Дума действительно заинтересована в том, чтобы у нас был прорыв, она должна создать площадку государственную, за государственный счёт, где эти дискуссии бы возобновились. Потому что врать нельзя, как в политике, так на войне, и так и в науке. Всё.
Председательствующий: Спасибо большое. Слово предоставляется президенту группы компании «САЛЮС» Егору Александровичу Иванкову.
Иванков Е.А.: Здравствуйте, спасибо. Я тоже тезисами, я понимаю. Я, значит, теперь почему, я сразу отвечу. Значит, по поводу тезисов. Почему? Раньше у нас было такое понятие, я, кстати, еще родился в СССР, то есть в системе, а жизнь живу в состоянии неопределенности. Раньше было такое понятие КПД, которое заменили на KPI. Это на самом деле очень серьёзная проблема. Это тоже как раз в области гуманитарных наук в том числе. И понятно законодательство безусловно. Теперь про капитал. Здесь об этом тоже говорили. Капитал сам себя давно воспроизводит. Ему вообще ничего не надо. Капитал делает капитал. Ему не нужны ни природные ресурсы, ему ничего не нужно. Спекулятивная экономика. Сейчас в принципе достаточно хорошо в тренде, если вы посмотрите на фондовый рынок, вы увидите, как капитал делает капитал без природных ресурсов, без ничего, просто на новостях. Теперь про гуманитарную науку и про что делать. Так как у нас с 5 февраля начал работать закон о креативных индустриях, это абсолютно гуманитарный закон. Попрошу все-таки сейчас именно об этом задуматься, потому что если на это сейчас правильно внимание не обратить, то чуть-чуть года через два вы будете обсуждать те же самые проблемы. Чтобы вы понимали, во время подготовки, за время подготовки, собственно, этого закона на НИРы было потрачено плюс-минус 250 миллионов рублей. Нормальные деньги же, да? Ну так-то в принципе результат этих НИРов ничего. На Госсоветах, где я, собственно, тоже принимал участие, естественно, понятно, что моя позиция шла поперёк общей позиции к несчастью, но было приятно, что на предновогоднем Госсовете господин Журавский из Администрации президента всё-таки правильно прочитал этот закон и, собственно, поддержал мою позицию, потому что в этом законе четко прописано такое понятие, как «результаты интеллектуальной деятельности». Что такое гуманитарная наука? Это результаты интеллектуальной деятельности. Понятно, что если мы говорим про некие долгосрочные стратегии, а я межпоколенческий, среднее поколение, если брать молодежь. И я считаю, что молодежи нужны понимание какой-то более длинной стратегии. Безусловно. Нужно заниматься стратегическим планированием. Я стратегию своего проекта, своей корпорации прописал до 2063 года. А у нас Минфин выпускает облигации федерального займа, срок погашения которых превышает все сроки документов стратегического планирования. Это получается, что финмоделей нет в государственной системе, в системе государственного управления и администрирования. Вот, как бы, ну, проблема, да нет, это вообще не проблема. Просто так сложилось, так обстоятельства сложились. Но всё-таки раз уж мы тут про гуманитарную историю, коллеги, пожалуйста, посмотрите на закон о креативных индустриях. Я считаю, что в этом есть очень интересная перспектива, а его особенность ещё в том, что в рамках этого закона должен появиться перечень конкретных субъектов, то есть юридических и физических лиц, которые будут отнесены к субъектам креативных индустрий. Мы понимаем, что такое равенство законов, безусловно, но появление списка дает нам возможность при понимании равенства законов в интересах данных субъектов не отменять другие федеральные либо региональные законы, а изменять либо корректировать нормы, то есть отдельные нормативные правовые акты федеральных и региональных законов в интересах конкретных совершенно субъектов. По поводу теперь системы внутри систем. Я сам строю систему внутри разрушающихся систем, у меня эта тема НИОКР, которая тоже до 2063 года заявлена. Это нормальная история, она вполне себе логичная, потому что стабильных систем не существует, они, естественно, разрушаются. Понятно, что много, что впереди нас ждет интересного, в том числе пересмотр существующих границ, поэтому, собственно, я и строю систему внутри разрушающихся систем. Это нормальная совершенно конструкция, она понятная, а с учетом того, что НИОКР заявлен до 2063 года, я считаю, что это безопасность. Потому что я из другой сферы гуманитарных наук, и она как раз междисциплинарная, потому что я как раз строю систему, внутри системы. И фактически, тоже интересный закон, который появился по результатам наших социально-экономических экспериментов. Это закон о экспериментально-правовых режимах. Это Министерство экономического развития. Это песочница. Вот, это тоже такая хорошая гибкая конструкция, внутри которой можно, в принципе, что-то дальше делать. Спасибо за внимание.
Председательствующий: Спасибо огромное. Мы завершаем. Поэтому кратко заключительное слово передается Ольге Мироновне Зиновьевой по нашей традиции.
Зиновьева О.М.: Дорогие друзья, два часа пролетели как секунда. Я знаю, понимаю, чувствую, уверена, что следующее наше заседание будет продолжаться в таком же режиме. Огромное вам спасибо за внимание, за понимание и за желание все-таки добиться истины. Давайте будем бороться за истину во что бы то ни стало. Спасибо.
Новость в СМИ
