Примечание редакции ЗИНОВЬЕВ.ИНФО: Пьеса писателя и драматурга (для многих это неизвестный факт) Александра Зиновьева «Рука Кремля» впервые на русском языке была опубликована в эмигрантском издании – журнале «Континент» (1986, № 47).
Александр Зиновьев
РУКА КРЕМЛЯ
Комедия о мирном сосуществовании двух систем
ПРОЛОГ
На правой половине занавеса изображен Кремль и ракеты, направленные налево, а на левой половине — Запад (Эйфелева башня, статуя Свободы и т. п.) и ракеты, направленные направо. С левой стороны выходит Западный Человек (ЗЧ). Он высокий, худой, длинноволосый, бородатый. Одет так, что сразу видно, что это — западный человек (возможно, в джинсах и куртке). С правой стороны выходит Советский Человек (СЧ). Он маленький, толстенький, круглолицый, коротко подстрижен, гладко выбрит. Одет как советский партийный чиновник среднего ранга. ЗЧ и СЧ сходятся в середине сцены, жмут друг другу руки, оборачиваются к зрителям.
ЗЧ: Уважаемые зрители! В соответствии с программой культурного сотрудничества и обмена между Западом и Советским Союзом мы сейчас покажем вам совместную советско-западную комедию о мирном сосуществовании двух непримиримых социальных систем…
СЧ: …на Западе.
ЗЧ: Почему только на Западе?!
СЧ: Потому что у нас в Советском Союзе никакого сосуществования коммунизма с капитализмом быть не может, особенно — мирного. Мы готовы мирно сосуществовать с капитализмом у вас на Западе, а не у нас.
ЗЧ: Но это же кончится тем, что вы нам навяжете свой режим силой!
СЧ: У нас, коллега, нет никаких захватнических целей на Западе. Наши цели не захватнические, а освободительные. Мы хотим освободить Запад. Для нас самих, конечно. А захватнические цели на Западе имеет сам Запад.
ЗЧ: Как так?? Это же нелогично, коллега!
СЧ: Вот именно! Зачем Западу захватывать Запад? Совсем ни к чему. Вот поэтому мы решительно против захватнической политики Запада на Западе. В крайнем случае, мы можем согласиться на сотрудничество, причем — на условии полного равноправия: половину вам, половину нам. Согласны? А если вы не хотите, мы и одни справимся, без вашей помощи.
ЗЧ: Мы согласны, коллега. Мы всегда за сотрудничество на взаимовыгодных условиях. Этому мы и хотим посвятить наше представление. С чего начнем?
СЧ: Разумеется, с самого начала, т. е. с Первоапрельского Пленума ЦК КПСС, на котором будет принято решение о мерах по преодолению серьезных недостатков в работе Запада.
ЗЧ: Почему ваше руководство избрало для такого Пленума именно первое апреля? Это же день шуточных обманов!
СЧ: И нешуточных тоже. Итак, коллега, в Москву!
ЗЧ: Но я в черном списке КГБ, мне не дадут визу.
СЧ: А я в черном списке вашей службы безопасности, мне не дадут визу на Западе.
ЗЧ: Как же быть?
СЧ: Очень просто. Мы обменяемся отсутствием виз, и все будет в порядке.
ЗЧ: Прекрасное начало для мирного сосуществования!
Действие первое
ПЕРВОАПРЕЛЬСКИЙ ПЛЕНУМ ЦК КПСС
Занавес раздвигается. На сцене — изображение зала заседаний Дворца Съездов в Кремле. Вверху лозунг «Да здравствует коммунизм — светлое будущее всего человечества!». Полукругом в несколько рядов нарисованы советские руководители, собравшиеся на Пленум ЦК КПСС. За ними в центре — гигантская статуя Ленина и красные знамена. Внизу в центре — трибуна для ораторов. Все это нарисовано на полотнищах. Справа и слева — двери для передвижений действующих лиц. В момент поднятия занавеса часть мест для руководителей и место оратора на трибуне не заняты — несколько позже на эти места повесят изображения руководителей. Советские руководители изображены схематично.
ЗЧ: Перед вами — высшие советские руководители. Они, как вы видите, далеко не красавцы и совсем не юноши. И все довольно полные. Наша кремлинология… Кремлинология — это наука о советском руководстве (о «Кремле»)… Наша кремлинология установила, что советские руководители в среднем на двадцать лет старше, на двадцать сантиметров ниже и на двадцать килограмм тяжелее наших западных руководителей.
СЧ: Верно! Но ведь задача наших руководителей — не совращать женщин и не побивать спортивные рекорды. Они вершат судьбами человечества. А для этого нужна мудрость, которая приходит лишь в преклонном возрасте.
ЗЧ: Советские руководители разделяются на «ястребов» и «голубей». Вот это — «ястребы», а это — «голуби». У «голубей» наград меньше, чем у «ястребов», зато больше волос. Поэтому «ястребы» тянут историю назад, а «голуби» — толкают ее вперед.
СЧ: А ты знаешь, где у нашей истории зад и где перед? Нет? Наши руководители общими усилиями толкают историю вперед, но толкают ее под зад.
ЗЧ: Советские руководители, далее, разделяются на «политиков» и «военных».
СЧ: «Военные» приходят на заседания в погонах, а «политики» оставляют погоны дома.
ЗЧ: И отношение к войне у них различное.
СЧ: «Политики» боятся начать войну против Запада, так как еще не уверены в поражении Запада. «Военные» же не решаются начать войну против Запада, так как еще не уверены в победе Советского Союза. Так что наше руководство готово бороться за мир до последнего патрона и до последнего солдата…
ЗЧ: Прекрасная формула!
СЧ: … до последнего советского патрона и до последнего западного солдата. Раз уж мирное сосуществование, то надо все делить честно пополам.
ЗЧ: Сейчас, уважаемые зрители, советские руководители собрались в Кремле на очередной внеочередной Пленум ЦК КПСС. Ждут Генерального Секретаря — Генсека. Пока еще отсутствуют и наиболее важные фигуры, из числа которых будет выбран новый Генсек. В Москве ходят слухи, будто нынешний Генсек давно умер, но от населения это скрывают. Зачем это делается, коллега?
СЧ: В Кремле еще не решили, кто будет читать похоронную речь. Тот, кто эту речь захватит в свои руки, автоматически становится новым Генсеком. У меня в аппарате ЦК есть знакомый. Он сообщил мне… по секрету, конечно,… что претенденты на пост Генсека, стараясь вырвать похоронную речь друг у друга, порвали ее в клочья. Теперь «аппаратчикам» приходится сочинять новую речь. На это уйдет две недели. И покойному Генсеку все это время придется ходить на заседания и беседовать с западными политиками и журналистами.
ЗЧ: Это будет ему нелегко, я думаю.
СЧ: Пустяки! Наши вожди к этому привыкли и делают это с удовольствием. Один наш покойный Генсек через месяц после смерти даже в одну братскую социалистическую страну съездил. А другой из гроба выскочил, когда его преемник зашуршал похоронной речью. И только после того, как увидел в ней свое имя, подчинился решению ЦК быть замурованным в Кремлевскую Стену. Между прочим, коллега, ты упустил еще одно важное разделение советских руководителей на две группы.
ЗЧ: Не может быть! Какое?
СЧ: На вечно живых и полуживых.
ЗЧ: Это, конечно, анекдот! Ха-ха-ха!
СЧ: Тс-с-с! Идут ведущие фигуры Кремля! Они относятся к группе полуживых без всяких шуток. И все они жаждут стать вечно живыми.
Из двери справа на сцену выходят люди с изображениями советских руководителей. Они вешают их на пустые места и уходят в дверь налево.
СЧ: Эти люди, которых вы сейчас видели, суть «аппаратчики», т. е. работники аппарата ЦК КПСС. В их задачу входит вносить, развешивать, перевешивать, снимать и уносить высших руководителей, сочинять для них речи и помогать читать им — по возможности, по правилам грамматики, — подсказывать, когда им нужно голосовать «за» и когда «против». Одним словом, они выполняют чисто технические функции в машине власти.
ЗЧ: Обратите внимание на этого «голубя» в первом ряду справа от места для Генсека! Это — будущий Генсек. Теперь «голуби» захватят власть в «Кремле» и…
На сцену справа выбегает работник аппарата ЦК и перевешивает этого «голубя» во второй ряд, а на его место вешает «ястреба».
ЗЧ: Как мы и предвидели, власть в «Кремле» прочно удерживают «ястребы».
Работники аппарата ЦК выносят на сцену какие-то куски картона, собирают из них изображение Генсека и вешают его над трибуной. Когда его вешают, от него отваливаются куски. Помощники Генсека поднимают их и прикрепляют на место.
СЧ: Вот и сам Генсек. Эти ордена он получил за прошлую войну через тридцать лет после ее окончания. А эти — за намерение руководить всеми вооруженными силами планеты в будущей войне. Эти — за умиротворение 4ехословакии, эти — за помощь Афганистану, эти — за успехи в литературе, эти — за вклад в марксизм-ленинизм.
Генсек засыпает. Громко храпит. Один из помощников достает огромный шприц и делает Генсеку укол в зад. Другой помощник достает молоток и стукает Генсека по голове. Удар сопровождается громким звуком. Генсек вздрагивает.
ГЕНСЕК: А где моя речь?!
ЗЧ: В самом деле, где речь? Генсек приведен в говорильную форму, а речи нет! А советским вождям без бумажки говорить не положено. Почему?
СЧ: Не умеют.
ЗЧ: Вот тут — уязвимое место советской системы! Если у советских вождей похитить речи, составленные для них аппаратчиками, и подсунуть на их место речи западных политиков, то советские вожди поведут Советский Союз к западной демократии!
СЧ: Ничего не выйдет.
ЗЧ: Почему?
СЧ: Наши вожди ваших языков не знают.
ЗЧ: Мы переведем их на русский!
СЧ: В переводе на русский речи западных политиков звучат точно так же, как речи наших вождей.
На сцену выбегают «аппаратчики» с большим рулоном. Разворачивают перед Генсеком. Пока они это делают, говорит СЧ.
СЧ: Каждый месяц советские руководители обсуждают положение в какой-то отрасли хозяйства. На прошлом Пленуме ЦК они обсудили положение в сельском хозяйстве и постановили сеять у себя дома, но пожинать урожай в Америке. Это постановление уже выполнено. На сегодняшнем Пленуме обсуждается положение в другой отрасли советского хозяйства — на Западе.
ГЕНСЕК: Да-ра-хы-е та-ва-ры-ши им-пе-риа-лис-ты…
Ропот. Помощники затыкают рот Генсеку, тычут его носом в речь.
ГЕНСЕК: Да-ра-хы-е та-ва-ры-ши…
Помощники стремительно зажимают рот Генсека. Ждут несколько секунд. Открывают.
ГЕНСЕК: …империалисты на Западе обвиняют нас в том, что мы снизили темпы роста нашего влияния на Западе. Это гнусная клевета. Под руководством нашего ленинского ЦК и под моим личным руководством мы добились выдающихся успехов в деле перевоспитания Запада в коммунистическом духе. Об этом свидетельствуют следующие данные. Число наших агентов на Западе удвоилось, а число ихних агентов у нас сократилось в общем и целом до одного. Поставки Запада нам утроились, а наши платежи сократились вдвое. Повысилась производительность труда наших разведчиков. Если раньше мы имели всего один украденный секрет на одну шпионскую душу, то теперь мы имеем их пять.
Раздаются аплодисменты. Генсек засыпает. Аплодисменты кончились. Генсек храпит. Его трясут помощники.
ГЕНСЕК (жалобно): Я хочу в туалет!
Помощники сворачивают речь и уносят Генсека.
ЗЧ: Генсек покинул заседание! Очевидно, будет военный переворот!
СЧ: Скорее всего — заворот кишок. Ничего-то ты не понимаешь, коллега, в нашей жизни.
ЗЧ: Все советские люди убеждены в том, что западные люди вообще не способны понять советскую жизнь.
СЧ: А все западные люди убеждены в том, что западному человеку достаточно побывать пару дней в Советском Союзе, как он будет знать и понимать советскую жизнь лучше, чем все советские люди вместе взятые. Вот ты, коллега, был в Советском Союзе?
ЗЧ: Был.
СЧ: Сколько раз?
ЗЧ: Один.
СЧ: Сколько лет?
ЗЧ: Один… э-э-э…
СЧ: Год?
ЗЧ: Нет…
СЧ: Месяц?
ЗЧ: Нет…
СЧ: День?
ЗЧ: Нет, час.
СЧ: Что так мало?
ЗЧ: Меня арестовали.
СЧ: Почему?
ЗЧ: Потому что у вас нет демократических свобод. А вы, коллега, бывали на Западе?
СЧ: Был.
ЗЧ: Сколько раз?
СЧ: Один.
ЗЧ: Вот видите, тоже только один раз! И как долго?
СЧ: Двадцать лет.
3Ч: Что так долго?
СЧ: Никак не хотели арестовать.
ЗЧ: А почему вы все-таки покинули Запад?
СЧ: Был пойман, как и ты, с полипными.
ЗЧ: С какими, если не секрет?
СЧ: Не секрет. Об этом писали все ваши газеты.
ЗЧ: Мы наши газеты не читаем.
СЧ: Я пытался послать по почте в Москву новый военный самолет. Ваша пресса сочла мою высылку незаконной.
ЗЧ: Как так?!
СЧ: Самолет еще не был принят на вооружение. Ваше правительство потом извинилось передо мною.
ЗЧ: Вот видите, какие преимущества имеет западная демократия!
СЧ: Для нас — да. А на чем попался ты, если не секрет?
ЗЧ: Не секрет. Об этом же писали все ваши советские газеты.
СЧ: Мы наши газеты не читаем.
ЗЧ: Меня поймали на сущем пустяке. Какой-то интеллектуал захотел напечатать свою статью у нас на Западе и передал ее мне. Хотя статья была переводом статьи, уже опубликованной на Западе, ваше правительство передо мной не извинилось.
СЧ: А почему оно должно извиняться? Тебя арестовали законно. Кстати, почему ты на свободе, а не в Сибири?
ЗЧ: Обменяли на советского агента. А почему вы на свободе?
СЧ: Обменяли на западного агента.
ЗЧ: Надо признать, что эта форма культурного обмена между Западом и Востоком имеет большие перспективы.
ОДИН ИЗ «ЯСТРЕБОВ»: Я тоже в туалет хочу.
Вбегают «аппаратчики», снимают «ястреба» и уносят. Выбегают другие «аппаратчики», перевешивают на освободившееся место «голубя» и убегают. Приносят обратно «ястреба», перевешивают «голубя» обратно, вешают «ястреба» на прежнее место.
«ЯСТРЕБ»: Безобразие! Стоит на минуту выйти в туалет, как твое место занимают всякие карьеристы! Когда в конце концов наши ученые изобретут для нас унитазы, с которыми можно будет на заседаниях и на парадах хоть целые сутки просиживать и простаивать без риска потерять пост?!
Одобрительный ропот вождей. Возгласы: «Давно пора!», «Судить их, бездельников!», «Куда КГБ смотрит?!»
Помощники вносят Генсека, вешают его на крючки, разворачивают перед ним речь.
ГЕНСЕК: …но в работе самого Запада еще есть серьезные недостатки. Запад снизил темпы роста числа наших людей в своих правительствах, в военных штабах, в банках и фирмах.
Пятилетний план поставок продовольствия и компьютеров в нашу страну с Запада оказался под угрозой недовыполнения. Настало время исправить недостатки в работе Запада. Запад должен трудиться по способности, чтобы удовлетворить Советский Союз по потребности. Этому нас учили учители мирового пролетариата Маркс и Ленин! Какие будут соображения?
ГОЛОС 1: Пристрелить президента Запада!
ГОЛОС 2: Послать подводную лодку!
ГОЛОС 3: Сбить еще два самолета!
ГОЛОС 4: Устроить полугодовую демонстрацию и затем полугодовую забастовку на Западе!
ГОЛОС 5: Перекрыть нашу газовую трубу на Запад. И они тогда там вылетят в трубу. Ха-ха-ха!
ГОЛОС 6: Нажать кнопку!
ГОЛОС 7: А кто тогда нас кормить будет?
ГОЛОС 8: Передать власть коммунистам!
ГОЛОС 9: Тогда нам самим придется кормить их и одевать! И, захватив власть, они перестанут слушаться нас.
ГОЛОС 10: Для нас на Западе лучше слабый капитализм, чем сильный коммунизм.
ГОЛОС 11: Пора сменить старую установку для Запада: «Лучше красный, чем мертвый» — на новую «Лучше слабый капитализм, чем сильный коммунизм».
ГОЛОС 12: Наша разведка на Западе считает, что нам пока достаточно погрозить Западу пальцем и он сам исправит свои недостатки.
ГОЛОС 13: Товарищи! Запад политически неграмотен. Его надо терпеливо воспитывать. Надо заставить Запад добровольно, без всякого принуждения с нашей стороны, делать то, что Западу пришлось бы делать, если бы мы заставили его это делать.
ГОЛОС 14: Пальцем погрозить мало! Надо кулак показать!
ГОЛОС 15: Они тогда наложат в штаны и устроят Восток восточнее нашего.
ГОЛОС 16: То есть прокитайский! Это опасно. Лучше пусть там остается просоветский Запад, чем будет прокитайский Восток.
Все время, пока длилась дискуссия, Генсек спал и храпел. Теперь помощники делают ему укол. Генсек просыпается, дергается.
ГЕНСЕК: Голосуем предложение. Возражений нет? Принято единогласно. А за что, собственно говоря, мы голосовали?
Помощники снимают Генсека, разбирают его на куски, сворачивают речь и уносят. По дороге от Генсека отваливаются куски. Вбегают работники аппарата ЦК и снимают с крючков руководителей. Занавес закрывается.
ЗЧ: Нам, коллега, пора на Запад.
СЧ: Я еще визу не получил.
ЗЧ: Но мы уже решили эту проблему!
СЧ: Я не о западной визе говорю, а о нашей — о разрешении на выезд.
ЗЧ: А какие тут-то могут быть проблемы?
СЧ: Мой товарищ написал на меня донос.
ЗЧ: Но зачем?
СЧ: Чтобы помешать мне поехать на Запад и поехать вместо меня. Для советского человека поездка на Запад всегда есть событие из ряда вон выходящее. Во-первых, можно мир посмотреть. Во-вторых, можно много ценных вещей привезти. Их частично можно продать, заработав на этом немалые деньги. А главное: раз разрешение на поездку дано — значит, начальство тебе доверяет, значит, успешное продвижение по служебной лестнице гарантировано.
ЗЧ: А что именно он донес на вас?
СЧ: Будто тот самолет, который я послал в Москву, западные секретные службы мне подсунули специально с целью дезинформации.
ЗЧ: Признаюсь вам, коллега, по-дружески: тот самолет уже устарел. У нас изобрели самолет, у которого скорость на целых три километра больше!!
Справа выходит офицер КГБ, дает СЧ красный паспорт и уходит обратно.
СЧ: Все в порядке, коллега! Я выкрал как раз тот самолет, у которого скорость больше. Итак, на Запад!
СЧ уходит налево. ЗЧ собирается идти за ним. Но справа выбегает бородатый советский интеллектуал и сует рукопись ЗЧ. За интеллектуалом выбегает толпа сотрудников КГБ, хватает обоих и уводит направо. Затем слева два западных чиновника выводят толпу советских агентов с чемоданами и сумками, с западными вещами. Справа офицеры КГБ и солдаты с автоматами выводят ЗЧ. Он в наручниках. Под глазом — «фонарь». Советские агенты уходят направо. С ЗЧ снимают наручники, сдирают джинсы и куртку, выковыривают изо рта жевательную резинку, дают под зад коленом, так что он буквально вылетает на Запад. Вскакивает, убегает налево. Через некоторое время ЗЧ (уже одетый) и СЧ появляются на сцене.
Действие второе
НАШ ЧЕЛОВЕК НА ЗАПАДЕ
Занавес раздвигается. Сцена имеет такой вид. Слева — вид Запада (Эйфелева башня, статуя Свободы, небоскребы, витрины, рекламы и т. д.) Справа — бетонная стена с колючей проволокой поверху. Из-за стены торчат ракеты. Виден силуэт Кремля. В стене дверь. На ней написано: «Посторонним вход воспрещен». Перед стеной — группа западных людей с лозунгом «Лучше красный, чем мертвый». Эта группа нарисована на фанерном щите, а остальное все — на полотнищах. Посредине сцены — здание. Все помещения открыты в сторону зрителя. В помещении 1 расположен Институт Западологии, т. е. советский шпионский центр. В помещении 2 расположен Институт Кремлинологии, т. е. служба по борьбе с советским шпионажем на Западе. В помещении 1 — стол, стулья, на стене портреты Маркса, Ленина и Генсека, на столе телефоны. Слева — огромная бутылка водки с краном. В помещении 2 — стол, стулья, телефоны. На стене нарисованы люди, занятые с какой-то технической аппаратурой. Справа — огромная бутылка кока-колы тоже с краном. В 1 на стене вверху — лозунг: «Выполним пятилетний план шпионажа в два месяца», а в 2 — лозунг: «Нет ничего тайного на Западе, что не стало бы явным в Москве». В помещении 3 находится отель «Гулаг». В нем — кровать. На кровати — одеяло. Под кроватью — пустые бутылки. Кровать должна быть такая, чтобы внутрь ее могли залезать многие люди, т. е. люди должны уходить через кровать и выходить через нее. На стене — картинки голых женщин и эротических сцен. Справа в углу — телевизор. Слева — дверь. Помещение 4 — банк. Перед ним — сцена ограбления. На тротуаре лежит убитый инкассатор. Собачка мочится на труп. Стоят грабители с автоматами и в масках. Это нарисовано на фанере, вырезано и вынесено вперед сравнительно с фасадом здания. В банке — фигуры служащих с поднятыми руками, пачки денег, грабители с пачками денег. Помещение 5 — кафе «Лубянка». Стол и стулья. На столе табличка: «Зарезервировано для советских агентов». На стене нарисована внутренность западного кафе.
ЗЧ: Уважаемые зрители! Мы с вами находимся на Западе. Справа вы видите бетонную стену. Это — граница, отделяющая Запад от Советского Союза. Перед вами — здание, в котором помещаются многие важные учреждения. Вот здесь находится Институт Кремлинологии…
СЧ: … то есть центр по борьбе с нашей агентурой на Западе. А здесь, уважаемые зрители, вы видите Институт Западологии…
ЗЧ: … то есть центр советской агентуры на Западе. Это — отель «Гулаг», который обслуживает… ’
СЧ: … сотрудников Института Западологии.
ЗЧ: Под Институтом Кремлинологии вы видите кафе «Лубянка», которое обслуживает…
СЧ: … сотрудников Института Западологии.
ЗЧ: В центре здания вы видите символ западной демократии — банк.
СЧ: Сейчас его грабят. Это и есть демократия в действии. Каждый гражданин имеет право грабить банки.
ЗЧ: Не будем мешать им, коллега. А то нас за это к суду привлечь могут.
В отеле шевелится одеяло на кровати. Из-под него идет дым, затем вылезает женщина. Старая, тощая, длинная, растрепанная, в джинсах, курит сигарету.
ЗЧ: Это — хозяйка отеля «Гулаг». Очаровательная женщина.
Вслед за Хозяйкой из-под одеяла вылезает человек в драной куртке и джинсах, заросший волосами, опухший, с синим носом, тоже с сигаретой.
СЧ: Это — один из наших агентов по кличке «Ванька». Джеймс Бонд по сравнению с ним жалкий дилетант. Когда-то Ванька привез на Запад советскую установку «Лучше красный, чем мертвый». По дороге выпил (кто из русских не пьет?!) и потерял установку. Дело могло кончиться плохо, так как другой установки в «Кремле» не было. Но, к счастью, установку нашли западные прогрессивные силы и взяли ее на вооружение. Вон вы видите ее в действии. Выполнив задание «Кремля», Ванька остался на Западе — он избрал свободу.
Ванька сидит на кровати. Курит. Достает из-под кровати пустые бутылки. Пытается из них выдавить в рот оставшиеся капли. Бросает бутылки обратно. Хозяйка прихорашивается.
ВАНЬКА (оглядывая Хозяйку): Хороша!
ХОЗЯЙКА: Отсталый ты человек, Ванька. Вы, русские, опередили нас по атомным бомбам. А по секс-бомбам вы от нас безнадежно отстали. С современной точки зрения, я выдающаяся секс-бомба. Если бы я захотела, могла бы стать «мисс- Запад». А ты кто?
ВАНЬКА: Майор КГБ!
ХОЗЯЙКА: Вчера говорил — лейтенант.
ВАНЬКА: За ночь повысили. А вот жилищные условия остались на уровне рядового.
ХОЗЯЙКА: А в России у тебя лучше было?
ВАНЬКА: Конечно! У меня квартира была с отдельным туалетом. u
ХОЗЯЙКА: А где ты, Ванька, в России жил? В Москве, как и все?
ВАНЬКА: А то где же?! В самой Москве.
ХОЗЯЙКА: На «Лубянке», как все?
ВАНЬКА: На Лубянке работал, а жил в Кремле. В Царь- колоколе. u
ХОЗЯЙКА: А что это такое?
ВАНЬКА: Какие вы тут темные! Мы про ваш Запад всё знаем, а вы про нас ничего.
ХОЗЯЙКА: А в Мавзолее ты случайно не жил?
ВАНЬКА: Мог бы и в Мавзолее, но там уже занято.
ХОЗЯЙКА: А почему ты тут остался, если у тебя там квартира в Кремле была и чин майора?
ВАНЬКА: Не майора, а полковника. А остался я здесь потому, что демократических свобод у нас нет. С едой плохо. И секс не на высоте.
ХОЗЯЙКА: А есть у вас там хоть какой-то секс?
ВАНЬКА: А как же! Детишек-то кто нам делает? Не Рейган же. И не Штраус. И не «Железная Леди». Сами делаем.
ХОЗЯЙКА: Детишки — это не секс. Это угроза демократии. А кто твои родители?
ВАНЬКА: Отец — Феликс Дзержинский и Лаврентий Берия, а мать — Партия.
ХОЗЯЙКА: Два отца?!
ВАНЬКА: Они по очереди.
Ванька встает, выворачивает карманы. В них — лишь дыры.
ВАНЬКА: Пусто!.. Займи до получки!
ХОЗЯЙКА: Ты второй год клянчишь «до получки», а «получки» что-то все нет и нет.
ВАНЬКА: А я у тебя второй год не могу выпросить на бутылку пива. Какие вы все тут на Западе жмоты! Наша русская баба сама бы припасла чекушку на похмелье.
Хозяйка уходит (в дверь за сцену). Ванька включает телевизор. Из телевизора слышно следующее.
ГОЛОС ДИКТОРА: По данным Института гомосексуалогии к концу века девяносто девять процентов населения Запада будет гомосексуальным. Это будет самая мощная альтернатива мировому коммунизму.
ВАНЬКА: Вечно этот секс. С ума сойти можно!
Ванька переключает программу. Из телевизора слышно следующее.
ДИКТОР: Колготки «Железная Леди» скрывают дефекты кожи и фигуры. Особенно удобны для гангстеров. Они не ухудшают видимость, не препятствуют дыханию, но при этом искажают черты лица настолько, что сами гангстеры не узнают себя. Вот мы сейчас присутствуем при ограблении банка. — Скажите, господин X, вам регулярно приходится совершать налеты на банки. Какие колготки вы надеваете на голову?
ГАНГСТЕР: Разумеется, «Железная Леди».
ДИКТОР: Покупайте колготки «Железная Леди» во всех магазинах фирмы «Мафия»!
Ванька выключает телевизор, выходит прямо на улицу. Смотрит на сцену ограбления банка.
ВАНЬКА: Вот она, их хваленая демократия. Говори, что хочешь. Иди, куда хочешь. А на эту свободу денежки нужны. А где их взять?
ЗЧ: Сейчас Ванька безработный. Советских агентов на Западе теперь так много, что Запад уже не может обеспечить всех работой по специальности. Ванька получает пособие по безработице.
СЧ: Но это — гроши, не хватает даже на выпивку, а о закуске и думать нечего. По советским законам Ваньку надо бы судить как тунеядца и выслать в Сибирь. Но зачем советские шпионы в советской Сибири?! Недавно возникла идея выслать его в Сибирь как западного шпиона. Но советские шпионские дипломы на Западе пока не признаются.
ЗЧ: Чтобы получить звание западного шпиона, надо экзамены сдавать. А Ванька от беспробудного пьянства забыл даже азбуку и арифметику. Время от времени Ванька подрабатывает. Вчера, например, советский «джеймсбонд» помог нашим профсоюзным боссам прекратить забастовку гинекологов и докеров.
Ванька подошел к убитому инкассатору. Потрогал его.
ВАНЬКА: Еще тепленький. (Обращается к грабителю.) С какой целью грабеж — с корыстной или ради прогресса? Молчишь? Правильно делаешь. Я — советский агент. Если нужна помощь — в любое время. Может, займешь трешку до получки? Нет? Какие же вы тут все жмоты!
На сцену выходит маленькая и толстенная баба с ярко выраженными формами. Она с ведром, тряпкой и щеткой.
ЗЧ: Это уборщица Маша, местный пролетариат. Одна обслуживает все здание. Хотя сейчас на Западе пять миллионов безработных, уборщиц все равно не хватает — никто не хочет заниматься грязной работой.
СЧ: Маша могла бы гораздо больше заработать другим способом — видите, какие у нее формы?! Но Москва приказала ей осесть именно тут. Так нужно было в интересах дела.
ВАНЬКА: Привет, Машка!
МАША: Привет труженикам разведфронта. Но денег не проси, сама бедствую. Тут тебе не Москва, а Запад. Гуд бай!
Уборщица Маша заходит в кафе. Начинает уборку. Ворчит.
МАША: Ох, уж эти советские агенты! Плюют где попало. Окурки на пол бросают. В туалете за собой не спускают. Эх; дура ты, Машка, дура! Сидела бы сейчас в Москве в своей однокомнатной квартирке, ходила бы «на работу» — поболтать с такими же бездельниками, как я сама была, получала бы в месяц свои твердые две сотни. Что еще нужно! За границу за хотелось! Париж поглядеть. Барахлишком обзавестись. В трусиках заграничных пощеголять захотелось. А на что они, заграничные трусики?! Мужикам наплевать, какие на тебе трусики. Лишь бы в трусиках что-то было. Это западным бабам их заграничные трусики нужны, так как без трусиков на них даже спьяну ни один приличный мужик не позарится.
Из кафе Маша идет в отель. В гостиной Хозяйка.
ХОЗЯЙКА: Убирай чище, а то уволю!
МАША: Не выйдет! Я в профсоюз вступила! Вот объявлю забастовку, тогда узнаешь мощь мирового пролетариата.
Хозяйка уходит. Маша делает уборку.
МАША: Когда меня в Москве уговаривали сюда ехать, обещали такой успех, что Бриджит Бардо и Мерилин Монро от зависти сдохли бы. Сам шеф КГБ говорил, что я тут буду не то что секс-бомбой, а водородной секс-бомбой. «С такими формами, — говорил он, — к тебе, Маша, весь Запад от солдат до президента в очередь выстроится». Выстроится, дождешься! Тут в моде такие костлявые одры, как Хозяйка.
На сцену с Запада выходит седой, по-американски одетый, высокий, с сигарой в зубах мужчина. За ним — два других, одетых так же. Они перешагивают через труп инкассатора и через банк входят в Институт Кремлинологии. За ними побрел и Ванька.
ЗЧ: Это — директор Института Кремлинологии и начальник западной службы по борьбе с советской агентурой. За ним шагает весь штат его ведомства. Маловато?.. Ничего не поде-лаешь: демократия! Директор хотел получить еще одного сотрудника, мотивируя тем, что число советских агентов воз-росло в сто раз. Но конгресс ему отказал. Более того, сейчас обсуждается вопрос о том, чтобы одного сотрудника сократить, так как деньги сейчас Западу нужны на новый заем Советскому Союзу.
На сцену выбегает множество маленьких, одинаково одетых человечков. Они бегут в банк, перепрыгивая через труп инкассатора, и скрываются за сценой.
СЧ: Это, как вы догадываетесь сами, наши ребята. А это -сам начальник нашего разведывательного центра на Западе. Его тут почтительно называют боссом.
На сцене появляется толстый, розовый, маленький человек. Он идет в Институт Западологии. Как и все, перешагивает через труп инкассатора. Похлопывает по плечу грабителя.
ЗЧ: Итак, все главные действующие лица на своих местах. Можно начинать рабочий день.
В Институте Кремлинологии помощники Директора вносят в помещение нечто похожее на рентгеновский аппарат. Затем они втаскивают человечка с татаро-монгольским лицом и впихивают в аппарат. Директор начинает разглядывать через аппарат внутренности человечка.
ЗЧ: Господин Директор изучает советского человека посредством самой современной технической аппаратуры. Он хочет познать таинственную русскую душу.
ДИРЕКТОР: Таинственная русская душа — где она? Сердце вижу. Кишки вижу. А где же душа? Нет! Следующий!
Входит Ванька.
ДИРЕКТОР: А, господин полковник! Как поживаете?
ВАНЬКА: Плохо.
ДИРЕКТОР: Вы, русские, всегда на что-то жалуетесь.
ВАНЬКА: На советский режим, например? Но ты же сам пишешь и говоришь везде, что мы, русские, недовольны нашим режимом.
ДИРЕКТОР: Да, режим плохой. И его надо сбросить. А для этого надо познать русскую душу, из которой он вырастает. А у вас имеется душа?
ВАНЬКА: Душа-то есть, да за душой нет ничего!
ДИРЕКТОР: А вот мы сейчас проверим!
Помощники хватают Ваньку и суют в аппарат. На экране отчетливо видна бутылка.
СЧ: Пока господин Директор изучает Ванькину душу, посмотрим, чем занимаются наши советские товарищи.
Босс подходит к бутылке с водкой. Ищет стакан. Не находит. Пьет прямо из крана. Крякает. Садится за стол. Снимает трубку телефона.
БОСС: Алло, газета?
ГОЛОС: Газета. Какая вам нужна?
БОСС: Любая.
ГОЛОС: Я вас слушаю.
БОСС: Объявление надо дать.
ГОЛОС: О чем?
БОСС: О вербовке новых шпионов в советскую шпионскую сеть.
ГОЛОС: О, это мы с удовольствием. Причем — бесплатно.
БОСС: Бесплатно не пойдет. Платите нам десять тысяч монет.
ГОЛОС: Идет! Диктуйте!..
БОСС: Советский шпионский центр объявляет дополнительный набор в агентуру. Принимаются министры, генералы, журналисты, ученые и представители прочих важных профессий, имеющие доступ ко всякого рода секретам.
ГОЛОС: Принято! Будет на первой странице в вечернем выпуске. В какой форме вам выслать гонорар?
БОСС: В форме джинсов, кожаных пиджаков, компьютеров, дубленок, шуб, жевательных резинок и кофе.
ГОЛОС: Высылаем немедленно!
За сценой — возня, крики. Кто-то рвется к Боссу. Его не пускают.
ГОЛОС: Я президент!
ГОЛОС ОХРАНЫ: Куда прешь! Тебе сказано русским языком: Босс занят!
БОСС: Кто там?
ГОЛОС ОХРАНЫ: Какой-то президент!
БОСС: Проверь карманы и спроси, чего нужно.
ПРЕЗИДЕНТ: Выборы!..
БОСС: У всех выборы.
ПРЕЗИДЕНТ: Но меня не выбирают!
БОСС: Меня тоже!
ПРЕЗИДЕНТ: Но ведь тогда вы займ не получите!
БОСС: К-а-а-а-к???!!! Кто посмел!?
ПРЕЗИДЕНТ: Левые в блоке с правыми и при поддержке профсоюзов.
БОСС: Иванов!
Вбегает толпа Ивановых.
БОСС: Предупредить руководителей всех групп, партий, фракций, профсоюзов и гангстерских шаек: никакой отсебятины!!
Ивановы убегают.
БОСС (кричит Президенту): Ты можешь идти. Переизберут! Но если ты не сдержишь слово!..
ПРЕЗИДЕНТ: Как можно! Я же не советский политик! Я западный политик! Раз я обещаю, то…
БОСС (смеясь): …никогда не выполняю! Ха-ха-ха!
ПРЕЗИДЕНТ: Мы, западные политики, не выполняем обещаний своему народу. Но мы всегда выполняем обещания, данные «Кремлю».
БОСС: Иди, иди! Я пошутил.
Босс снова пьет водку, ложится на стол и засыпает. Из двери справа выходит человек. У него в руках большая банка, на которой написано «Моча Генсека».
ЗЧ: А это — наш настоящий Джеймс Бонд. Он выкрал в «Кремле» мочу самого Генсека, собранную за последние двадцать лет. Теперь наши кремлинологи установят точный диагноз состояния советского общества.
Джеймс Бонд идет в Институт Кремлинологии и передает банку Директору.
ДИРЕКТОР (восторженно): Поздравляю с успехом, Джеймс! Миллион переведен на твой счет в банке. А это (дает Джеймсу пачки денег) тебе на расходы в Москве. Желаю удачи!
Директор углубляется в изучение содержимого банки. Бонд идет в банк.
БОНД: В Москве деньги не нужны. Интеллектуалы всё выдают даром. Военных секретов там никаких нет. Вот оставлю на водку, баб и иконы немного! А остальные положу на мой счет. Еще пара лет, и я — сверхмиллионер!! Открою ночной клуб! Займусь наркотиками! А там и в президенты податься можно будет.
Бонд из банка уходит в дверь направо.
Действие продолжается в Институте Западологии. Раздается телефонный звонок. Босс просыпается, снимает трубку. Директор крадется в Институт Западологии и прислушивается к разговору Босса.
БОСС: У аппарата. Это кто? Банкир, это ты? Слушай, дорогуша, что ты дурака валяешь? В Москве ты был? Был. Икру ел? Ел. Водку пил? Пил. В Мавзолее был? Был. Цветы на могилу Неизвестного Солдата возлагал? Возлагал. Так как же ты смеешь утверждать, что ты — не наш агент?!
Босс кладет трубку. Снова звонок. Босс снимает трубку.
БОСС: У аппарата. Это кто? Это ты, Генерал? Последний раз спрашиваю: будешь на нас работать или нет? Если не будешь, мы передадим в газеты материалы, согласно которым ты уже двадцать лет на нас работаешь!
Босс опять ложится на стол и засыпает.
На сцену выходит группа японских туристов. Все с фотоаппаратами и записными книжками.
ЭКСКУРСОВОД: Здесь расположен советский разведывательный центр и западная контрразведка, в задачу которой входит борьба с советской разведкой. Они мирно сосуществуют на взаимовыгодных условиях: советская разведка помогает западной контрразведке собирать секретные сведения для Советского Союза, а западная контрразведка помогает советской разведке переправлять их в Советский Союз. Такое содружество есть надежный залог мира во всем мире.
Японцы щелкают аппаратами, пишут в записные книжечки, уходят. За сценой слышатся вопли, звуки разбиваемых стекол, взрывы бомб, выстрелы. Крики: «Американцы вон с Запада!», «Свобода терроризму!», «Долой школу!», «Долой учителей!», «Долой родителей!»
ЗЧ: Это — взбунтовались ученики младших классов школы и дети дошкольного возраста.
На сцену выбегает толпа детишек, но обросших волосами, бородатых, полуголых. Из двери в банке выходит советский агент.
АГЕНТ: Эй, сопляки! Прекратить шум! Босс работает.
Шум прекращается. Слышен храп Босса. Директор записывает храп Босса. Агент бросает детям конфеты.
АГЕНТ: Это вам аванс! Идите к Посольству США и протестуйте там против чего угодно.
Дети хватают конфеты, кричат «Да здравствует мир во всем мире!», «Долой американских империалистов!» и исчезают. Из-за здания появляется демонстрация. Лозунги демонстрантов: «Вывести все западные войска с Запада!», «Мы требуем одностороннего разоружения Запада!», «Ни гроша на оборону!», «Наша оборона-безоговорочная капитуляция!» Слева выходит группа советских агентов, несет изображение огромной мясорубки. Подходят к СЧ и ЗЧ.
ОДИН ИЗ АГЕНТОВ: По-русски шпрахаете?
СЧ: Немного.
АГЕНТ: Вы случаем не в Москву направляетесь?
СЧ: Именно туда.
АГЕНТ: Захватите эту тонкую технологию с собой. Передайте прямо в КГБ. Скажете, что это — подарок от Иванова. Гудбай!
Агенты уходят. СЧ и ЗЧ, согнувшись под тяжестью мясорубки, бредут направо, в дверь на Восток. Занавес закрывается.
Действие третье
РЕШЕНИЯ ПЛЕНУМА — В ЖИЗНЬ
Слева выходит ЗЧ, справа — СЧ.
ЗЧ: Уважаемые зрители! Мы продолжаем показ нашей комедии о мирном сосуществовании непримиримых систем. Сейчас мы с вами перенесемся в Москву и ознакомимся с теми мерами, которые принимает советский народ для претворения в жизнь решений Первоапрельского Пленума ЦК КПСС.
СЧ: Прекрасно сказано, коллега! Культурный обмен с нами тебе пошел на пользу. Ты значительно повысил свой идейно-политический уровень. Еще немного, и тебя будет трудно отличить от преподавателей Высшей Партийной школы при ЦК КПСС.
Занавес раздвигается. На сцене — Москва. Слева — бетонная стена с колючей проволокой. За стеной — вид Запада. Перед стеной — ракеты, нацеленные на Запад. В стене дверь, на которой написано: «Посторонним выход запрещен». Посредине сцены — главное здание КГБ («Лубянка»). Посредине здания — памятник Дзержинскому. Две двери (вход и выход). Справа сцены — вид Москвы (с силуэтом Кремля, конечно). Дома. Между ними — промежутки (улицы). Из них выходят люди самого различного вида, идут в здание КГБ, выходят из него и уходят в дверь в стене слева — на Запад. Перед стеной что-то строят. На закрытой покрывалом стройке — щит, на котором написано «Великая стройка коммунизма». Часть людей, выходящих из улиц слева, уходит внутрь стройки. Это перемещение людей происходит все время, не мешая, однако, основному действию. В дверь на Запад люди уходят с водкой, огромными банками икры, с иконами, с картинами, с рукописями, в подвенечной одежде, как спортсмены, как танцоры, как музыканты и т. д. Люди, уходящие внутрь стройки, несут с собой изображения пушек, ракет, танков. Иногда внутрь стройки уходят солдаты. Это передвижение должно совпадать с текстом действия и комментариями.
СЧ: Уважаемые зрители! Мы — в Москве. Перед вами — главное здание КГБ. КГБ руководит претворением в жизнь решений Первоапрельского Пленума ЦК КПСС. Неслыханный энтузиазм охватил все слои советского населения. Вот что сообщают советские средства массовой информации.
ГОЛОС ДИКТОРА РАДИО (гремит): Труженики села выступили инициаторами движения за выполнение пятилетнего плана перевоспитания Запада в два года. Они решили увеличить поставки продовольствия с Запада в текущем году вдвое. Почин хлеборобов подхватили наши ученые и инженеры. Они обязались опередить Запад в деле внедрения новейшей западной технологии в нашу промышленность. И эта задача им по плечу. Тысячи наших замечательных девушек изъявили готовность выйти замуж за иностранцев, а тысячи юношей — жениться на иностранках. Наш корреспондент обратился с вопросами к ударнице коммунистического труда Маше Ивановой.
КОРР.: Маша, ты девушка?
МАША: А то кто же?! Не веришь — проверь.
КОРР.: И давно?
МАША: Что-давно?
КОРР.: Девушка.
МАША: Пятьдесят лет.
КОРР.: Пятьдесят?! Для наших девушек это — не предел. Была ты замужем?
МАША: Еще нет.
КОРР.: Почему?
МАША: Не берут.
КОРР.: И ты согласна выйти замуж за иностранца?
МАША: А за кого угодно. Иностранцы — они тоже люди. Могу выйти замуж хоть за лорда. Хоть за принца. Даже за самого Рейгана выйти могу, хотя он и реакционер. Я его мигом обломаю! Да я его в Белый Дом не впущу, пока не уберет свои першинги из нашей Европы!
КОРР.: Молодец, Маша! С такими боевыми девчатами мы западному империализму в два счета шею свернем!
Маша уходит в КГБ. На площадь выходит человек. Вся физиономия его в страшных синяках.
ЗЧ: Поглядите, коллега! Кто этот несчастный? Где его так изуродовали?
СЧ: Это наш журналист Недобитое. В прошлом году он был похищен секретными службами Запада, но вскоре был возвращен за ненадобностью.
ЗЧ: Неужели его там изуродовали так?
СЧ: Ну нет! Мы такое обращение с собой не позволяем! Это он с женой поссорился.
ЗЧ: Из-за чего?
СЧ: Делили вещички, которые он привез с Запада.
ЗЧ: Кому досталось больше?
СЧ: У нас все поровну. Ему досталось больше тумаков, а ей — больше вещичек.
На сцену выбегает свирепого вида женщина, подбегает к Недобитову, сдирает с него замшевый пиджак и убегает.
ГОЛОС ДИКТОРА: Десятки наших журналистов дали согласие быть похищенными западными разведывательными службами. Наш корреспондент обратился к товарищу Недобитову, который в прошлом году был похищен западной контрразведкой и в этом году возвращен обратно за ненадобностью.
КОРР.: Товарищ Недобитое! Вы собираетесь на Запад с целью быть вновь похищенным. Скажите, в прошлый раз вам было тяжело?
НЕДОБИТОВ: Очень тяжело, главным образом — морально. Палачи из западных секретных служб все время угрожали сообщить в печати о том, что они меня не похищали, и требовали, чтобы я добровольно убирался в Москву! Представляете?! Добровольно возвращаться домой?! Что может быть ужаснее??
КОРР.: Я вас хорошо понимаю и сочувствую. Но вы мужественно выдержали все пытки!
НЕДОБИТОВ: Да! Я согласился быть обратно похищенным нашей разведкой лишь после того, как мне выплатили сто тысяч в порядке компенсации за досрочное возвращение в Москву.
КОРР.: На какой срок вы хотите быть похищенным на этот раз?
НЕДОБИТОВ: Я бы хотел насовсем, но западные секретные службы к этому не готовы. Пока есть договоренность на один год.
КОРР.: А что по этому поводу думает ваша нелюбимая жена?
НЕДОБИТОВ: Это не проблема. Она выходит замуж за Джеймса Бонда в порядке культурного обмена. К сожалению, временно. Но я Джеймсу не завидую.
КОРР.: Почему?
НЕДОБИТОВ: Моя жена и за один год обдерет его, как липку. Она ему руки и ноги переломает, зубы вышибет.
КОРР.: Так ему и надо! Он же враг!
НЕДОБИТОВ: Какой он враг?! Он добрый парень. Выпить не дурак. Нашу социалистическую систему не понимает. Так кто ее на Западе понимает?!
Недобитов уходит в здание КГБ. На площадь выходит плюгавый, лысый, хромой, одноглазый человечек. Корреспондент бежит к нему.
СЧ: Это — шпион века, знаменитый полковник КГБ Кляузов. Специалист по совращению западных миллионерш. Красавец мужчина!
ЗЧ: Да, хорош! Но женщины теперь таких любят.
СЧ: На это мы и рассчитываем.
ГОЛОС ДИКТОРА РАДИО: Наш корреспондент встретился со всемирно известным советским разведчиком полковником КГБ Кляузовым.
КОРР.: Товарищ полковник, вы только что вернулись с Запада, где вы выполняли ответственное задание по соблазнению западной миллионерши. Как вы откликнулись на решение Первоапрельского Пленума ЦК КПСС?
КЛЯУЗОВ: Я готов соблазнить еще десяток западных миллионерш и даже жениться на всех сразу, временно покинув свою горячо любимую жену и детей.
Кляузов уходит в здание КГБ.
ГОЛОС ДИКТОРА РАДИО: По инициативе ленинского комсомола началась великая стройка коммунизма на западной границе страны. Стройка имеет исключительно мирные цели.
В этот момент как раз должно происходить перемещение людей, о котором говорилось выше, внутрь стройки.
СЧ: Как видите, советское руководство встретило единодушную поддержку всего советского народа.
ЗЧ: Насчет всего народа, коллега, вы поторопились. Видите?
На площадь выбегают два растрепанных человека. В руках у них лозунг «Мы протестуем!». Из КГБ, в свою очередь, выбегают агенты хватают этих людей, волокут в здание. Потом из здания выносят изображения этих людей в растерзанном виде и бросают их через стену на Запад. Эта сцена повторяется два-три раза, пока идет следующий диалог ЗЧ и СЧ.
ЗЧ: Это была оппозиция советскому режиму. Видите, как тут с ней расправляются. Сравните это с той подлинной свободой, какую мы имеем на Западе. У нас все разрешено!
СЧ: А разрешено ли у вас запрещать то, что разрешено?
ЗЧ: Нет, конечно!
СЧ: Значит, у вас не все разрешено. Какая же это демократия? !
ЗЧ: Зато у вас все запрещено!
СЧ: И даже запрещать запрещено?
ЗЧ: Только это и разрешено!
СЧ: Значит, не все запрещено. Какой же это тоталитаризм? !
Сотрудники КГБ волокут справа скелет. Из здания КГБ выносят ручную помпу. Скелет кладут на землю, вставляют в зад шланг и начинают накачивать, причем в помпу суют хлеб, картошку, колбасу. Скелет постепенно раздувается, принимая очертания человека.
ЗЧ: Что это такое?!
СЧ: Это — тунеядец Иванов, который пять лет голодал в знак протеста. Его кормят насильственно.
ЗЧ: Чего он хочет?
СЧ: На Запад уехать.
ЗЧ: Ну и пусть едет!..
СЧ: Если всем разрешать, кто тут останется!? Гляди, ему колбасу суют! Вот мерзавец! У нас ударникам коммунистического труда колбасы не хватает, а тут тунеядцу колбасу насильственно в зад суют!
В этот момент колбасу вытаскивают обратно, показывают ее западным журналистам, которые собрались на месте происшествия. Журналисты щелкают фотоаппаратами.
СЧ: Все в порядке! Оказывается, эта колбаса — пропагандистская.
ЗЧ: Что это значит?
СЧ: Пропагандистские продукты питания выдаются трудящимся специально для показа иностранцам. Их потом трудящиеся сдают обратно.
ЗЧ: Как это возможно?!
СЧ: О, очень просто. Эта вот колбаса, например, совершенно не переваривается в желудке. Ее можно жевать сколько угодно, измельчить на мельчайшие кусочки. Но потом эти кусочки все равно сами соединяются вместе, и колбаса приобретает первоначальный вид. Над этим изобретением наша наука работала двадцать лет.
ЗЧ: Но какой в этом смысл?!
СЧ: Иностранцы довольны, поскольку воочию убеждаются в том, что советские люди имеют все в изобилии. Советские трудящиеся довольны, поскольку все-таки получают таким путем хорошее питание.
ЗЧ: Почему этого человека кормят насильно? Это же явное нарушение прав человека. Голодание есть неотъемлемое право человека.
СЧ: У нас наоборот. У нас сытость есть священный долг гражданина. У нас голодать запрещено законом. Даже в Конституции записано: каждый гражданин обязан потреблять полноценную пищу, по крайней мере, три раза в день.
ЗЧ: Но это же варварство!! Какой в этом смысл?!
СЧ: Огромный. Во-первых, у нас голодающих и без этого хватает. Во-вторых, если каждый будет голодать, то некуда будет девать излишки продовольствия.
ЗЧ: Их можно послать в голодающие страны третьего мира.
СЧ: А сами что будем есть?! А что будет с вашими фермерами?!
ЗЧ: Как это?!.
СЧ: А то, что мы перестанем покупать у вас продовольствие, ваши фермеры разорятся и превратятся в беднейшее крестьянство. И тогда они установят диктатуру пролетариата. Где тогда мы будем добывать продукты питания? Логично?
‘ЗЧ: Логично. А если ваши граждане нарушают статью Конституции, которая их обязывает хорошо питаться?
СЧ: Их наказывают тем, что им сокращают нормы питания.
Раздутого («накормленного») человека и помпу уносят в здание КГБ.
СЧ: Этому тунеядцу повезло: хотя его накачивали пропагандистской колбасой, все-таки колбасой, а не чем-нибудь другим. Обычно у нас накачивают сочинениями классиков марксизма, постановлениями ЦК КПСС и речами вождей. А их не могут переварить даже наши тренированные советские желудки. Одному злостному голодалыцику закачали весь «Капитал» Маркса. У него начался такой понос, что его вот уже десять лет не могут остановить все антикоммунисты Запада совместными усилиями.
ЗЧ: Что теперь сделают с этим насильственно накормленным человеком?
СЧ: Посадят в тюрьму лет на десять.
ЗЧ: За что?!
СЧ: За то, что даром съел пищу, предназначенную для трудящихся. Но, коллега, лучше, покажем нашим зрителям, что сейчас происходит в здании КГБ.
Часть стены здания КГБ поднимается, открыв полотнище, на котором нарисован зал заседаний КГБ (с портретами руководителей, со статуей Ленина), в нем — высшие чины КГБ, в центре — сам глава КГБ. Они все одинаковые. Шеф КГБ лишь размером больше.
СЧ: Перед вами заседание высших чинов КГБ. Это вот — сам глава КГБ. В отличие от Генсека, он деловит и немногословен. Иногда он молчит годами. Остальные чины КГБ имен не имеют. Они засекречены так, что их даже собственные жены не узнают и постоянно путают с другими.
ЗЧ: Как же работает КГБ, если высший его руководитель молчит?
СЧ: А КГБ — не западный парламент. Тут достаточно моргнуть, усмехнуться или промолчать. Молчать ведь тоже можно по-разному.
ЗЧ: Как это интересно! Покажите!
СЧ: Вот, например, помощник шефа КГБ входит к нему в кабинет и докладывает, что Папа Римский слишком много по белу свету шатается, силы мировой реакции против коммунизма сколачивает. Как, мол, быть? Шеф КГБ молчит, глаз от бумаг не подымает. «Ясно, — говорит помощник, — будет исполнено!».
ЗЧ: Что «ясно»?! Мне ничего не ясно!
СЧ: Так ведь ты — не помощник шефа КГБ. Но тихо! Сейчас шеф КГБ что-то хочет сказать.
Шеф КГБ откашливается, издает нечленораздельные звуки. Потом говорит отрывисто.
ШЕФ КГБ: Кхе, кхе!.. Пленум… Первоапрельский… кхе, кхе… Решения… Мнения…
ГОЛОС 1: Надо увеличить темпы роста засылки наших людей на Запад. Когда их число достигнет пятидесяти процентов всего населения, западные люди сами побегут от них в Сибирь. Чтобы облегчить это переселение Запада на Восток, надо через всю Европу сделать специальный коридор с односторонним движением и неограниченной скоростью…
ГОЛОС 2: Для этого нужны средства и оборудование, которых у нас сейчас нет.
ГОЛОС 3: Запад нам поможет.
ГОЛОС 4: Этот коридор нужен не нам, а Западу. Пусть он сам его и строит. Наше дело — обеспечить идейное руководство.
ГОЛОС 5: Как переправлять западных людей в Сибирь- это не проблема. Тут у нас есть опыт. Проблема — как увеличить темпы роста наших людей на Западе. Старые методы уже не удовлетворяют наши возросшие потребности. Я думаю, что настало время построить прямой шпионопровод из Москвы на Запад. Причем его надо подвести ко всем интересующим нас объектам на Западе. Тогда можно будет помещать наших людей в особый аппарат здесь, на Лубянке, и путем простого нажатия кнопки в несколько секунд внедрять их в нужные точки Запада. Но на это опять-таки нам нужна помощь самого Запада.
ГОЛОС 6: Идея замечательная. Думаю, что нам удастся убедить правительства Запада, фирмы, банки и военные штабы в том, что это сооружение будет важным вкладом в дело мира и нашей безопасности на Западе.
ГОЛОС 7: Верно! А пока можно осуществлять заброску наших агентов через газопровод.
Аплодисменты. Смех, переходящий в гомерический хохот.
ГОЛОС 8: Зачем, товарищи, мелочиться. Наша агентурная сеть на Западе способна решать задачи масштабнее. Мы уже в состоянии выкрасть на Западе все их вооруженные силы, не разбрасываясь на отдельные секреты.
ГОЛОС 9: А что с ними делать? Их же кормить надо! А у нас от своих вооруженных сил проходу нету. Лучше наоборот поступить — переместить часть наших вооруженных сил на Запад в обмен на предметы потребления.
ГОЛОС 10: Присоединяюсь к мнению маршала Иванова. Я считаю, что главная наша задача — наладить поток с Запада в Советский Союз всякого рода приятных в бытовом отношении вещичек, а не военных секретов. На Западе много полезного делают, особенно — в области секса. А военных секретов у нас своих девать некуда…
СЧ: Это говорил заместитель шефа КГБ, личный друг самого Генсека. В нашей комедии он никакой роли не играет: его скоро снимут за искажение генеральной линии партии. И за чрезмерную коррупцию заодно.
Стена закрывается.
ЗЧ: Все-таки наши кремлинологи правы: коррупция охватила ваше общество снизу доверху.
СЧ: Ничего подобного. Ваши кремлинологи жестоко ошибаются. Коррупция охватила наше общество сверху донизу.
ЗЧ: Но в чем причина?
СЧ: Тлетворное влияние Запада.
ЗЧ: Если и дальше так пойдет, то…
СЧ: …то материальное благосостояние наших трудящихся улучшится. Такая коррупция идет нам на пользу. Сейчас у нас на высшем уровне обсуждается идея создания особого Министерства Тлетворного Влияния Запада наряду с Министерством Внешней Торговли и Иностранных Дел.
ЗЧ: А теперь, коллега, покажите нашим зрителям рабочие будни КГБ.
Поднимается другая часть стены. Открывается полотнище, на котором нарисован один из кабинетов КГБ. На стене — портреты вождей. Стол, за ним — офицер. В дальнейшем слышен лишь голос офицера. Посетители кабинета просто выходят справа и подходят к тому месту, где нарисован стол с офицером.
СЧ: Вот перед вами один из многих тысяч рабочих кабинетов КГБ, в которых ни на минуту не прерывается самоотверженный труд наших чекистов на благо Родины и мирового коммунизма.
ЗЧ: А что такое «чикисты»?
СЧ: «Чикистами» называли сотрудников КГБ в первые годы после революции. Их называли так потому, что тогда вместо слова «расстрелять» употребляли слово «чикнуть».
ЗЧ: Ах, как это романтично!
СЧ: Очень! Чик — и нету человека. Чик — и нет другого.
В кабинет входит (подходит к столу) пожилой мужчина, лысый, с брюшком.
ОФИЦЕР: Ты кто?
МУЖЧИНА: Иванов.
ОФИЦЕР: Какие западные языки знаешь?
МУЖЧИНА: Никакие. Я же не интеллектуал. Я — честный спортсмен.
ОФИЦЕР: Какой вид спорта?
МУЖЧИНА: Любой. Я — всеборец. Но главный вид — бег. От долгов бегаю. От алиментов. От милиции.
ОФИЦЕР: Прекрасно! Включаем тебя в балетную труппу Большого Театра. Поедешь в турне на Запад. Изберешь свободу. Потом организуешь пацифистское движение за полное и одностороннее разоружение Запада. Заодно — вот списочек вещей. Пришлешь прямо на мой адрес. Список заучи наизусть. А то попадет в руки диссидентов — засмеют.
МУЖЧИНА: Они сами не дураки.
ОФИЦЕР: Им положено. Они — борцы за права человека. Заучил?
МУЖЧИНА: Заучил. Джинсы — тысяча штук. Компьютеры — сто штук. Кожаные куртки — тысяча штук. Противозачаточные пилюли — две тонны…
ОФИЦЕР: Отлично! Присваиваю тебе чин майора КГБ!
МУЖЧИНА: Служу Советскому Союзу!
Человек уходит в дверь на Запад. Входит толстая женщина средних лет.
ОФИЦЕР: Ты кто?
ЖЕНЩИНА: Иванова.
ОФИЦЕР: Языки западные знаешь?
ЖЕНЩИНА: Без надобности. Я не фарцовщица, не интеллектуалка и не западная шпионка. Я — честная переводчица.
ОФИЦЕР: С каких языков?
ЖЕНЩИНА: Со всех.
ОФИЦЕР: На какие?
ЖЕНЩИНА: На любые. Но в основном я перевожу доллары и фунты в рубли и обратно.
ОФИЦЕР: По какому курсу?
ЖЕНЩИНА: Как все: фунт рублей за один доллар.
ОФИЦЕР: Молодец! Включаю тебя в хоккейную команду. Поедешь на Запад на Олимпийские игры. Изберешь свободу. Создашь партию фиолетовых. Выставишь свою кандидатуру на пост премьер-министра. Выборную кампанию проведешь под лозунгом: «Цыплята тоже хочут жить!». Заодно вот тебе списочек вещей, которые пришлешь на мой адрес. Заучи наизусть. Заучила?
ЖЕНЩИНА: Так точно. Дамские трусики — тысяча штук. Бюстгальтеры — тысяча штук. Дубленки — две тысячи штук…
ОФИЦЕР: Молодец! Присваиваю тебе звание майора КГБ.
ЖЕНЩИНА: Служу Советскому Союзу!
Женщина уходит в дверь на Запад. Входит человек с очень большим задом. Это — ученый.
ОФИЦЕР: Ты кто?
УЧЕНЫЙ: Иванов.
ОФИЦЕР: Западные языки знаешь?
УЧЕНЫЙ: Нет надобности. Я же не фарцовщик, не интеллектуал и не западный шпион. Я — честный ученый.
ОФИЦЕР: Каких наук?
УЧЕНЫЙ: Всех. Но главным образом — иностранных, самых современных и модных.
ОФИЦЕР: Ясно! Вот ты-то нам и нужен.
УЧЕНЫЙ: Моя голова всегда к услугам Партии и Правительства.
ОФИЦЕР: Нам не голова твоя нужна, а место, ей противоположное.
Ученый натягивает сзади на голову изображение зада, обнажая сзади изображение лица.
УЧЕНЫЙ: Мой зад всегда к услугам Партии и Правительства.
ОФИЦЕР: Поедешь на Запад с особым заданием, как Полномочный Агент. Присваиваю тебе звание майора КГБ.
УЧЕНЫЙ: Но я уже полковник!
ОФИЦЕР: Тогда генерал-майора.
УЧЕНЫЙ: Служу Советскому Союзу!
Стена опускается и закрывает кабинет. Ученый идет налево, к двери на Запад. Там вокруг него постепенно собирается толпа. Пока это происходит, идет беседа СЧ и ЗЧ.
ЗЧ: Как я вижу, у вас плохо обстоит дело со знанием западных языков. Тут у вас слабое звено.
СЧ: Наоборот, сильное. В общениях с Западом наши люди предпочитают язык жестов как самый однозначный и выразительный язык. Преимущества этого языка — его не надо изучать, и он сразу понятен всем. Вот, например, смотри!
СЧ делает рукой жест, изображающий знак доллара, и два раза сжимает и разжимает пальцы.
СЧ: Что я сказал?
ЗЧ: Ну, это ребенку ясно. Вы сказали, что меняете рубли на доллары, причем десять рублей на один доллар.
СЧ: Видишь?! А ведь тебя этому никто не учил. А теперь что я сказал?
СЧ крестится и затем чешет зад.
ЗЧ: Есть икона восемнадцатого века. Меняю на джинсы.
СЧ: Точно!
ЗЧ (указывая на толпу вокруг Ученого): Что это за толпа?
СЧ: Это — родственники и знакомые.
ЗЧ: Откуда они узнали, что Ученый едет на Запад?
СЧ: А вот, послушай!
Мимо проходят молодые люди, похожие на западных панки. У них — транзисторные приемники. Они включены на полную мощность.
ГОЛОС ДИКТОРА РАДИО: Советский журналист Фуи, известный на Западе своими связями с КГБ, а в Москве — своими связями с секретными службами Запада, сообщил западным журналистам в Москве, что «Кремль» намерен послать на Запад в качестве полномочного агента генерала КГБ Иванова по кличке «Ученый». Он привезет на Запад новую установку Кремля вместо устаревшей «Лучше красный, чем мертвый». Кроме того, он имеет сверхсекретное задание от самого Генсека. Генерал Иванов — самый крупный советский руководитель изо всех, кто посетил Запад за последнюю неделю.
Ученому сует свою картину Художник.
ХУДОЖНИК: Передай в Лувр! Пусть повесят на самом видном месте. Если мест нет, пусть снимут всяких там Рафаэлей, Пикассов и Микельанжелов! Повисели, и хватит! Теперь наше время!
Художник убегает. Его преследуют сотрудники КГБ, хватают и волокут в КГБ. К Ученому подходит другой человек, тоже комичного вида. Он принес толстенную рукопись. Это — подпольный писатель.
ПИСАТЕЛЬ (сует рукопись): Передай эту рукопись во все западные издательства. Это — роман века. Тут я разоблачил все язвы коммунизма. Хватит там читать всяких Дантов, Хемингуэев и Шекспиров. Теперь наше время!
Писатель уходит. Его хватают сотрудники КГБ и волокут в здание КГБ. Толпа расходится. Ученый отдает рукопись, картину и кучу каких-то вещей и писем сотрудникам КГБ. Те уносят все в здание КГБ. С Ученым остались жена, сын и дочь. Жена — толстая, с гнусной мордой. Сын — длинный, заросший волосами, в джинсах, жует резинку. Дочь одета как западные панки.
ЖЕНА: Без дубленки, Иван, не возвращайся!
СЫН: Мне привезешь старые американские джинсы. Десять штук. u
УЧЕНЫЙ: Почему старые?
СЫН: Какой же ты отсталый, старик! Новые джинсы стоят пол сотни, а старые — двести рублей! Теперь дырки на джинсах стоят дороже, чем сами джинсы.
УЧЕНЫЙ: А зачем так много?
СЫН: Начальнику лаборатории, секретарю партбюро, председателю месткома и заведующему сектором. Остальные — на продажу.
ДОЧЬ: Мне — десять килограмм противозачаточных пилюль и двадцать килограмм сексуальных стимуляторов.
УЧЕНЫЙ: Зачем же так много??!
ДОЧЬ: А знаешь, сколько у нас в классе девочек и сколько учительниц?
Ученый записал заказы в записную книжку и ушел в дверь на Запад. На площадь выбегает Интеллектуал с рукописью. Подбегает к ЗЧ и сует ему рукопись. Из КГБ выбегают сотрудники КГБ, хватают обоих и волокут в КГБ.
ЗЧ (кричит): Отпустите, я больше не буду! Я пацифист! Я левый! Я розовый! Я зеленый! Да здравствует коммунизм — светлое будущее всего человечества!..
СЧ: Уважаемые зрители! Не беспокойтесь за моего коллегу. Только что стало известно, что в одной западной стране задержали сотню наших агентов в тот момент, когда они разбирали на части подводную лодку с целью отправки в Москву. Моего коллегу по этому спектаклю сейчас обменяют на советских агентов. И на подводную лодку в придачу, конечно.
Занавес закрывается. Слева выходит толпа советских агентов, пойманных с полипными на Западе. Все они маленькие, одинаковые. Все с чемоданами. За веревочку везут макет подводной лодки. Их сопровождают два западных солдата. Они худые, высокие, жуют резинку, без оружия. Справа выходит ЗЧ. Он в наручниках. За ним — офицеры КГБ и солдаты с автоматами. Советские агенты переходят направо. Советский офицер их считает. Подводную лодку тоже увозят направо. Западные солдаты уходят, не дожидаясь ЗЧ. Затем с ЗЧ снимают наручники, сдирают джинсы и куртку, вытаскивают изо рта жевательную резинку и выталкивают налево. Он кувыркается, встает, отряхивается. У него под глазом чернеет синяк.
ЗЧ: На сей раз со мной обошлись очень гуманно. Все-таки мирное сосуществование приносит свои плоды.
ЗЧ уходит налево, хромая на обе ноги.
Действие четвертое
ЗАМЫСЛЫ КРЕМЛЯ
Занавес открывается. На сцене — Запад. Как во. втором действии. Только теперь за стеной справа высится сооружение, скрытое покрывалом. На нем щит с надписью «Великая стройка коммунизма». Босс и Директор сидят в своих учреждениях и читают газеты. Слева выходит ЗЧ, справа — СЧ.
СЧ: Привет, коллега! Где это тебя так разукрасили?
ЗЧ: Участвовал в пацифистской демонстрации. Стычки с полицией…
СЧ: Каков результат?
ЗЧ: Как говорят русские, результат на лице. А скажите, коллега, что это за грандиозная стройка у вас вблизи нашей границы? У нас на Западе очень опасаются, что эта стройка на самом деле имеет мирные, а не военные цели.
СЧ: Ваши опасения не обоснованы. Но тихо, коллега. Господин Директор что-то хочет сказать.
ДИРЕКТОР: Эй, Иван! Наши газеты сообщают, что состоялся Первоапрельский Пленум ЦК КПСС.
БОСС: Наши тоже.
ДИРЕКТОР: Пленум принял решение сменить старую установку «Кремля» в отношении Запада на новую. Пока неизвестно только, на какую именно.
БОСС: А ты выгляни в окно!
Директор смотрит на улицу. Там советские агенты отбирают лозунг «Лучше красный, чем мертвый» у группы людей, стоящей у восточной стены, и уносят в дверь на Восток. Оттуда выносят новый лозунг «Лучше слабый капитализм, чем сильный коммунизм» и водружают его на место старого.
ДИРЕКТОР (кричит): Кто велел сменить установку Кремля?!
АГЕНТЫ (уходя на Восток): Это — инициатива масс снизу!
ДИРЕКТОР: Каких это масс?!
АГЕНТЫ: Масс советских агентов!
Агенты исчезают в дверь на Восток. Директор уныло смотрит газету.
БОСС: Эй, Джон! В наших газетах сообщают, что прославленный западный шпион Джеймс Бонд схвачен за руку на месте преступления.
ДИРЕКТОР (уныло): Какого преступления?
БОСС: Чужого, конечно. Если бы своего, то у нас в газетах написали бы, что он пойман с поличным.
ДИРЕКТОР: Какая разница?
БОСС: Существенная. Если схвачен за руку, то продержат несколько дней и выбросят на Запад. За услугу, конечно. Если пойман с поличным, то продержат несколько месяцев и обменяют на наших агентов. А вот если в газетах сообщат, что разоблачен как матерый шпион, то дело плохо. Понял?
ДИРЕКТОР: Понял. Значит…
БОСС: …значит, Бонд скоро прибудет из Москвы обратно и займет твой пост.
ДИРЕКТОР: Эй, Иван! Погоди смеяться! В наших газетах сообщают, что из Москвы на Запад отбывает Полномочный Агент генерал КГБ Иванов по кличке «Ученый» с особо важным заданием. О чем это говорит? Снимают тебя, Иван! Этот Полномочный Агент на твое место едет!
Из двери с Востока выходит заурядного вида молодой человек. Он вынимает из кармана бутылку водки, пьет из горлышка и бросает пустую бутылку через стену на Восток. Там переполох. Шум моторов. Команды: «Боевая тревога!», «Ракеты к бою!», «Танки к бою!», «Водородные бомбы к бою!», «Бактерии к бою!», «Пропаганду к бою!», «Газы к бою!». На Западе поднимаются вверх гигантские руки. На Востоке раздается команда: «Отставить! Ложная тревога!».
ЗЧ: Кто этот человек, из-за неосторожности которого чуть было не началась третья мировая война?
СЧ: Это — комсомолец Иванов, по кличке «Иван», один из тех тысяч, которые прибыли на Запад в ответ на призыв Первоапрельского Пленума ЦК усилить работу по воспитанию Запада в прокоммунистическом духе.
ЗЧ: Почему только в прокоммунистическом, а не в коммунистическом?
СЧ: Если человек воспитан в коммунистическом духе, то он первым делом начинает пьянствовать, халтурить и над своим коммунизмом издеваться. А если человек воспитан в прокоммунистическом духе, то он к коммунизму относится серьезно, без юмора.
ЗЧ: Значит, для вас лучше, если на Западе будет не коммунизм, а прокоммунизм?
СЧ: Ты, коллега, генеральную линию Кремля на данном этапе понял точно. Можно подумать, что ты в Москве окончил Университет марксизма-ленинизма или даже Высшую Партийную школу при ЦК КПСС.
ЗЧ: Я занимался самообразованием.
СЧ: Молодец! Как говорят у нас в России — ученье свет, а неученых — тьма. Но не будем, коллега, мешать развитию событий. У меня к тебе есть деловое предложение. Ты мне поможешь достать кое-какие вещички, а я в порядке культурного обмена выдам тебе самую сокровенную тайну Кремля. Идет?
ЗЧ (возбужденно): По рукам! А действие?
СЧ: А действие и без нас пойдет. Запад уже научился вести себя так, как нам нужно, и без указки Кремля.
ЗЧ и СЧ идут по направлению к банку.
СЧ: Почему у вас так спокойно относятся к ограблению банков?
ЗЧ: Потому что деньги все равно застрахованы. Если украдут миллион, то банк по страховке получит два. Так что банки иногда сами себя грабят. Это выгодно всем. Ускоряется оборот капитала.
СЧ: Да, капитализм тоже имеет положительные стороны.
ЗЧ: А у вас — грабят банки у вас?
СЧ: При коммунизме деньги постепенно отмирают, так что даже грабить нечего.
ЗЧ и СЧ уходят через дверь в банке за сцену. Вновь прибывший агент по кличке «Иван» подошел к Ваньке.
ИВАН: Привет, земляк.
ВАНЬКА: Привет, если не шутишь.
ИВАН: Где тут общежитие для советских агентов?
ВАНЬКА: Пойдем, провожу.
Иван и Ванька идут в отель. Их встречает Хозяйка.
ВАНЬКА: Вот, хозяюшка, новый постоялец. Тоже Иван. Тоже агент. В каком ты чине? Майор? Для начала неплохо. Через месяц произведем тебя в полковники. Здесь не то что в Москве. Здесь свобода. Какой хочешь чин себе присвоить можешь. А это — хозяйка этого заведения. Видишь, какая красотка? Пятьдесят лет назад была первой красавицей Европы — «мисс Европа», как тут говорят. Но и сейчас еще ничего. Спьяну сойдет. Между прочим — хозяйка в полном смысле слова. Здесь ведь частная собственность есть. Хозяйка — эксплуататор. А это — (подходит Уборщица) — местный пролетариат. В Москве было бы наоборот: эта уборщица была бы директором, а эта хозяйка — уборщицей. Причем, одна была бы плохим директором, а другая — плохой уборщицей. Здесь же они обе на своих местах.
ХОЗЯЙКА: Добро пожаловать, господин агент, в наш свободный мир. Как там у вас за «железным занавесом»?
ИВАН: Все так же. Репрессии. Очереди. Дефицит. Народ не верит в марксизм и тянется к православию. Как только представится возможность, народ сбросит тоталитарный режим и установит монархию.
ХОЗЯЙКА: Газеты пишут, что у вас там нет свободы слова.
ИВАН: Верно! Стоит выразиться матом, как на пятнадцать суток за хулиганство сажают.
ХОЗЯЙКА: Газеты пишут, что Советский Союз скоро рухнет из-за национальных конфликтов. Мусульманское население растет. Ислам вытесняет марксизм.
ИВАН: Да. Мечети строят вместо жилых домов и военных заводов. Половина партийных работников стали муллами. u
ХОЗЯЙКА: А как, господин Иван, у вас в Москве насчет секса?
ИВАН: Есть серьезные сдвиги. Создан институт сексологии, который разрабатывает методы секса в трудных условиях. u
ХОЗЯЙКА: Ах, как интересно! В каких?
ИВАН: Например, в шестидесятиградусный мороз за Полярным Кругом, причем — на улице. Или по взаимной переписке. Последняя форма популярна среди наших солдат, проходящих службу на Чукотке и на Сахалине. В последние годы советские сексологи разработали новые методы секса в заминированном поле при полном отсутствии женщин. Рекомендуется нашим солдатам в Афганистане.
ХОЗЯЙКА: Вы непременно покажете мне кое-что!
ВАНЬКА: Покажет как-нибудь потом. А сейчас человеку с дороги надо отдохнуть.
Хозяйка уходит за сцену и появляется в Институте Кремлинологии. Ванька идет в кафе. Уборщица лезет под одеяло и тянет туда Ивана.
ИВАН: А это еще зачем?
УБОРЩИЦА: Здесь на Западе, товарищ Иванов, ни одна книга, ни один фильм, ни один спектакль не обходится без постельных сцен. Привыкай! Здесь на Западе секс на первом месте, а решения нашей Партии и нашего Правительства — на втором. Здесь все главные события происходят в постели, а не на великих стройках коммунизма.
ИВАН: Ясно.
Иван лезет под одеяло. Действие продолжается в Институте Кремлинологии.
ДИРЕКТОР: Что за птица?
ХОЗЯЙКА: Полковник. Прямо из Кремля.
ДИРЕКТОР: Они там все полковники КГБ, это у них в крови. С каким заданием прибыл?
ХОЗЯЙКА: Он сам еще не знает. Похоже на то, что будет правительство свергать.
ДИРЕКТОР: Опоздал! Оно уже ушло в отставку.
ХОЗЯЙКА: Значит, новое, которое еще не назначено.
ДИРЕКТОР: Зачем?
ХОЗЯЙКА: Для порядку.
ДИРЕКТОР: Пойдем, послушаем, о чем они там в постели совещаются.
Хозяйка и Директор идут в отель. Директор прикладывает ухо к одеялу.
ДИРЕКТОР: Шепчутся, а о чем — не поймешь. Надо бы под одеяло к ним залезть. Но без решения конгресса залезать под одеяло к советским шпионам нельзя. Не демократично.
Из-под одеяла слышно следующее.
ИВАН: А я сразу догадался, что ты наша.
УБОРЩИЦА: Как? По глазам? По акценту?
ИВАН: Нет, по фигуре.
Иван и Уборщица вылезают из-под одеяла. Директор уходит за сцену. Хозяйка тоже уходит за сцену. Иван и Уборщица включают телевизор.
ГОЛОС: Уважаемые зрители! Начинаем передачу на тему «Секс в условиях невесомости в открытом космическом пространстве»…
ИВАН: Хватит секса! Переключи на другую программу.
Уборщица переключает программу. Из телевизора слышно следующее.
ЖЕНСКИЙ ГОЛОС: Что такой печальный, Джон?
МУЖСКОЙ ГОЛОС: Старуху миллионершу убил.
ЖЕНСКИЙ ГОЛОС: Ну и что? Это же хороший бизнес.
МУЖСКОЙ ГОЛОС: Рубашку кровью запачкал.
ЖЕНСКИЙ ГОЛОС: Это же пустяк. Снимай скорей.
Слышится шум стиральной машины.
ЖЕНСКИЙ ГОЛОС: Вот, гляди! Теперь никакая криминалистическая экспертиза не обнаружила бы никаких следов крови!
МУЖСКОЙ ГОЛОС: Потрясающе, дорогая! Как это тебе удалось?
ЖЕНСКИЙ ГОЛОС: Благодаря стиральному порошку «Шерлок Холмс». Покупайте только стиральный порошок «Шерлок Холмс»!
ИВАН: Что это такое?!
УБОРЩИЦА: Реклама. Здесь без рекламы не проживешь. Здесь все покупают по рекламе.
ИВАН: А почему без рекламы нельзя?
УБОРЩИЦА: Потому что без рекламы неизвестно, что именно тебе нужно.
ИВАН: Выключи. Пойдем лучше куда-нибудь, где выпить можно. Надо же отметить мое прибытие!
Иван и Уборщица идут в кафе, где уже сидит Ванька. Садятся за столик. Подходит официант. Иван заказывает. Официант приносит водку и закуску. Пьют, чокаются.
ВАНЬКА: Расскажи, друг, как там у нас, в Москве?
ИВАН: Всё так же, только еще хуже. Укрепляют трудовую дисциплину, борются с пьянством и взятками.
ВАНЬКА: И каковы успехи?
ИВАН: Огромные. Дисциплина совсем пропала. Пьют теперь даже грудные младенцы и покойники. А без взятки даже со своей женой переспать невозможно. А как тут у вас, на Западе?
ВАНЬКА: Всё так же, только еще хуже. Положение для нашего брата — рядового агента тут не такое завидное, как думают в Москве. Тут всё есть, если есть деньги. А где их взять? Сначала я решил банк ограбить. Достал пистолет, надел на голову колготки. И в банк. — Гони, — говорю, — монету. — И что ты думаешь? Никакого эффекта. Смеются. Говорят, грабителей у них своих хватает. Ни гроша не дали.
ИВАН: Вот сволочи!
ВАНЬКА: Потом я решил жениться на миллионерше. И представь себе, нашел. Пожили с неделю — развод. Адвокат. Суд. Короче говоря, обобрали меня, как липку. Даже на автобус медяков не осталось.
ИВАН: Плохо дело!
ВАНЬКА: Плохо. А все отчего? Слишком много нас сюда запустили. Раньше, когда нас мало было, нас ценили. А теперь тут шпионская инфляция.
ИВАН: Гляди!
Из двери справа выходит целый взвод агентов и строем идет прямо в отель. Командует Старший Агент («Четче шаг!», «Выше голову!», «Иванов, не отставай!», «Раз, два! Раз, два! Левой! Левой!» и т. д.). Агенты лихо поют строевую шпионскую песню.
Мы, советские шпионы,
Всюду влезем и пройдем,
Одолеем все препоны,
Все секреты украдем.
ПРИПЕВ: Выстрел в спину,
В рюмку яд,
Завербуем всех подряд!
Раз-два, левой!
Раз-два, правой!
Веселей шагай отряд!
Не хмыри-интеллигенты,
Не политики-дубы,
Мы, всесущие агенты,
Мир подымем на дыбы.
ПРИПЕВ: Выстрел в спину,
В рюмку яд,
Завербуем всех подряд!
Раз-два, левой!
Раз-два, правой!
Веселей шагай отряд!
Агенты залезают под одеяло в отеле. К Боссу и Директору одновременно вбегают их подчиненные агенты.
АГЕНТЫ (в один голос): Он прибыл!!
ДИРЕКТОР, БОСС: Кто?
АГЕНТЫ (вместе): Полномочный Агент генерал КГБ Иванов по кличке «Ученый».
Директор и Босс вскакивают.
ДИРЕКТОР, БОСС (вместе): Сообщить об этом всем президентам, королям, министрам, генералам, журналистам, правым, левым, розовым, зеленым и всем прочим!
АГЕНТЫ (хором): Уже сообщено!
Директор и Босс уходят из своих институтов и появляются из двери в банке. Из двери справа выходит Ученый. У него на месте головы — зад, а лицо — на заду. Из кафе выходят Иван, Ванька и Уборщица. Из отеля появляется Хозяйка.
УБОРЩИЦА: Он уже здесь! Наверняка капитализм будет свергать! Давно пора!
ХОЗЯЙКА: Не позволю!
УБОРЩИЦА: А тебя и не спросят. Меня директором назначат. А ты… Ты будешь уборщицей. Ха-ха-ха!
ВАНЬКА: Ну, теперь порядок будет! Теперь безработица среди агентов пойдет на спад!
ИВАН: А если нас как тунеядцев отсюда в Сибирь?!
На сцену выбегает толпа журналистов, политиков, генералов, королей, принцев, бизнесменов и т. п. Директор и Босс подбегают к Ученому.
БОСС: Разрешите доложить: начальник советской агентуры на Западе генерал Иванов!
ДИРЕКТОР: Позвольте представиться: начальник контрразведки Запада генерал Джонс!
Ученый жмет им руки.
ДИРЕКТОР: Дамы и господа! Начинаем пресс-конференцию Полномочного Агента генерала КГБ Иванова по кличке «Ученый». Прошу задавать вопросы.
ВОПРОС: Не собирается ли Кремль отменять сейчас капитализм на Западе и вводить коммунизм?
УЧЕНЫЙ: Ликвидация капитализма на Западе временно откладывается по двум причинам. Первая причина — трудности с продовольствием и тонкой технологией в Советском Союзе. Запад сначала должен помочь нам догнать и перегнать Запад в этом отношении, а уж потом Запад может попросить нас помочь ему влиться в братскую семью социалистических стран. Вторая причина — у нас еще не построены для вас концентрационные лагеря в Сибири. Старые пришли в негодность, а на новые пока средств нет. Вот получим от вас новый безвозвратный заем, тогда и займемся подготовкой к установлению диктатуры пролетариата в вашей стране.
ВОПРОС: Кому Кремль поручит отмену капитализма и установление коммунизма на Западе? Очевидно, еврокоммунистам, не так ли?
УЧЕНЫЙ: Ни в коем случае! Это мы сделаем сами. А еврокоммунистов мы ликвидируем в первую очередь, чтобы не мешали нам строить настоящий коммунизм у вас на Западе.
ВОПРОС: Кого Кремль ликвидирует во вторую очередь?
УЧЕНЫЙ: Всех остальных.
(Оживление в аудитории.)
ВОПРОС: Какие санкции Кремль намерен предпринять в отношении Запада в ответ на недовыполнение Западом плана поставок продовольствия и технологии в Советский Союз?
УЧЕНЫЙ: Глядите сами!
Ученый указывает на сооружение за стеной справа. Там с сооружения спадает покрывало и обнажается огромная рука с грозящим пальцем. Толпа замирает. Все молча расходятся. Директор и Босс ведут Ученого в кафе. Усаживаются за стол. К ним подбегает официант.
ОФИЦИАНТ: Чего изволите, господин Полномочный Агент? u
УЧЕНЫЙ: Что-либо типично западное.
ОФИЦИАНТ: Рекомендую на аперитив коктейль «Гулаг», на закуску — салат «Мирное сосуществование» или «Детант», как основное блюдо — антрекот «Лубянка». И, конечно, водочка. Рекомендую «Номенклатурную».
Пока Директор, Босс и Ученый едят и пьют, те люди, которые присутствовали на пресс-конференции, несут с Запада в дверь направо изображения коров, кур, овец, овощей, фруктов, одежды, машин, предметов быта. Из банка выходят СЧ и ЗЧ. Из кровати в отеле вылезают советские агенты. Они строятся на площади. К ним подходят СЧ и ЗЧ.
СЧ: Товарищи! Партия и Правительство поручили нам задание эпохального значения. Этот представитель из западной контрразведки (кивает на ЗЧ) поможет вам достать объекты, представляющие стратегическое значение для нашей страны. Выполняйте приказ!
Старший Агент подает команды. Агенты строем уходят налево. Они поют шпионскую песню. ЗЧ идет впереди. На сцене продолжаются поставки продовольствия и технологии с Запада в Советский Союз.
СЧ: Уважаемые зрители! Вы видите, как усердно Запад выполняет постановление Первоапрельского Пленума ЦК КПСС. А вот и самый ответственный момент наступает.
Появляются агенты с ящиками, на которых написано «Компьютеры». Из кафе выходит Ученый и сует зад, который на месте головы, в ящики. Когда Ученый говорит: «Подходит!» — ящик уносят направо. А когда он говорит: «Мал!» — ящик уносят налево. Наконец, сцена очищена от ящиков. Агенты строятся и с песней уходят в дверь направо. Слева выходит ЗЧ с двумя гигантскими чемоданами, из которых торчат всякие вещички — джинсы, куртки, бюстгальтеры, трусики. ЗЧ передает чемоданы Ученому. Тот молча волочит их направо и скрывается в дверь в стене. Из кафе выходят Директор и Босс, идут в свои институты, садятся за свои столы и разворачивают газеты. В отеле из- под одеяла вылезают Хозяйка, Ванька и Иван. Бредет Уборщица, перешагивает через труп инкассатора. Из двери справа выбрасывают Джеймса Бонда. Занавес закрывается.
ЗЧ: Итак, коллега, я свое обещание сдержал. Кремль получил то, к чему он так страстно стремился. Очередь за вами. Открывайте самую важную тайну Кремля!
СЧ: Для этого нам надо отправиться в Кремль.
ЗЧ: А меня там не задержат опять, как в прошлый раз?
СЧ: Слушай, коллега! Пора наконец-то понять наши порядки. Задержали тебя в первый раз. Во второй раз тебя схватили за руку. В третий раз тебя поймали с полипными. Теперь же тебя разоблачат как матерого шпиона.
ЗЧ: Как же быть? Я не хочу больше сидеть в застенках КГБ!
СЧ: Ничего не поделаешь! Кто-то должен там сидеть! Итак, в Кремль! Туда, где бьется пульс мировой истории!!
ЭПИЛОГ
Занавес открывается. Декорации, как в первом действии. «Аппаратчики» вносят изображения руководителей и вешают их на крючки. Вносят Генсека, но тот разваливается. Куски собирают в мешок. Из мешка торчит лишь голова Генсека. Мешок тоже вешают на крючок. Помощники Генсека разворачивают перед Генсеком его речь.
ГЕНСЕК: Да-ра-хы-е та-ва-ры-щы, слово для доклада об итогах выполнения решений Первоапрельского Пленума ЦК КПСС предоставляется… Кому?.. Что-то я тут не разберу, кому…
ГОЛОС ИДЕОЛОГА: Мне! Конечно, мне!..
СЧ: Это-Идеолог.
ГОЛОС ВОЕННОГО МИНИСТРА: Почему это тебе?! Мне!!…
СЧ: Это — Военный министр.
ГОЛОС ШЕФА КГБ: Слово для доклада беру я!
СЧ: Это — шеф КГБ. Ну, а он шутить не любит. Если уж он слово взял сам, то не отдаст никому!
ГОЛОС ШЕФА КГБ: Товарищи! Органы государственной безопасности с честью выполнили поручение ЦК КПСС возглавить всенародное движение по претворению в жизнь решений Первоапрельского Пленума о преодолении недостатков в работе Запада. Результаты нашей работы налицо!
«Аппаратчики» выносят на сцену ящики, на которых написано «Компьютеры», вынимают из них унитазы и расставляют на переднем плане. Ящики уносят со сцены.
ГОЛОС ШЕФА КГБ: Наши разведчики совместно с трудящимися Запада исправили недостатки в работе Запада и за-вершили выполнение этой эпохальной задачи доставкой сюда чуда современной науки и техники — самооправляющихся унитазов. Эти унитазы автоматически лечат все болезни верхней и нижней части тела, начиная от геморроя и кончая старческим слабоумием. Эти унитазы нейтрализуют вредные атомные осадки. На них можно летать в космос. Из них можно стрелять по любой точке планеты с абсолютной точностью. Они сами сочиняют речи для высших руководителей и сами произносят их без грамматических ошибок. А главное — с такими унитазами можно спокойно сидеть на заседаниях и стоять на парадах без всякого риска потерять свой пост в руководстве.
Бурные аплодисменты, переходящие в овацию. Возгласы: «Наконец-то!», «Слава КГБ!»
ГОЛОС ШЕФА КГБ: Мы же со своей стороны обязались снабдить Запад природным вонючим газом. И мы свой долг выполним!!
Аплодисменты, переходящие в гомерический хохот. На сцену вбегают «аппаратчики», снимают с крючков руководителей и Генсека и запихивают их в унитазы. Из унитазов торчат лишь их головы. Занавес закрывается.
ЗЧ: А где же обещанная тайна Кремля, коллега?!
СЧ: Самая важная тайна Кремля — в Кремле вообще нет никаких тайн. Пора прощаться, коллега. Комедия окончена.
ЗЧ: Надеюсь, мы расстанемся по-дружески…
СЧ: …но в соответствии с принципами мирного сосуществования.
СЧ кидается на ЗЧ, снимает с него куртку, джинсы, обувь, часы. ЗЧ не сопротивляется. Остается полуголый. СЧ, потрясая одеждой ЗЧ, идет направо. СЧ и ЗЧ покидают сцену. На сцену перед занавесом с левой стороны выдвигаются ракетные установки, на которых вместо ракет — изображения овощей, домашних животных и вещей, а с правой — унитазы, с торчащими из них ракетами и задами руководителей. Они упираются друг в друга в середине сцены.
Конец
Мюнхен, ноябрь 1984