Ковалевская Юлия Николаевна – канд. ист. наук, ст.н.с., ИИАЭ ДВО РАН
«Неосталинизм» является частью нескольких современных идеологий: коммунистической, национал–большевистской, неоязыческой и модернизационной. Причиной переоценки сталинизма и советского наследия стал протест против результатов неолиберальных реформ в России: социального расслоения, маргинализации широких слоев населения, деградации экономической и социальной среды, отсутствия «государства развития». Ключевые слова: неосталинизм, неолиберальные реформы, социальный протест.
В современной России наблюдается определенный «советский ренессанс», очередная переоценка советского наследия в целом и сталинской эпохи в частности. Период 1985–1990-х гг. связан с резкой критикой «совка» как
«империи зла», олицетворением которой был И.В. Сталин, а также с завышенными ожиданиями от приобщения к «мировому сообществу». Тяжелые последствия рыночных реформ для большинства населения заставили по– иному оценить реальные преимущества советского строя, которые ранее воспринимались как нечто само собой разумеющееся. Распад СССР, этнические конфликты на постсоветском пространстве, рост преступности и терроризма, реалии «дикого капитализма», а более всего повседневная необходимость выживания вызвали общее отрезвление и разочарование многих россиян в неолиберальных ценностях.
Можно выделить несколько направлений современного «неосталинизма», представленных в российских СМИ и публичном пространстве. Прежде всего, это «традиционный» сталинизм как идеология ортодоксальных коммунистов (КПРФ и др. коммунистических партий). Эти партии имеют значительное число сторонников, в основном среди представителей старшего поколения и жителей российской провинции, которые проиграли в ходе рыночных реформ. КПРФ вновь позиционирует себя как «революционную партию», защищающую интересы простого народа. Критика власти опирается главным образом на противопоставление советского благополучия и сегодняшнего развала. В качестве примера можно привести несколько отрывков из материалов партийной прессы приморских коммунистов.
«Накануне Дня Победы советского народа в Великой Отечественной войне в течение недели я побывал в Дальнереченске, Лесозаводске, Дальнереченском, Красноармейском и Пожарском районах. Скажу предельно откровенно: картина повсюду просто удручающая – везде запустение, дороги разбитые, бывшие колхозные поля заросли бурьяном и молодыми деревцами, практически не строится никаких новых производств, социальных объектов и жилья… Муниципалитеты, лишённые полновесного финансирования, влачат жалкое существование. Уныние царит среди населения и молодёжи приморской глубинки, которая в поисках рабочих мест стремится как можно скорее выехать за пределы края. Пришлось здесь встретиться и с участниками Великой Отечественной войны. И кое–кто из них с обидой и горечью задавал мне прямые вопросы: неужели мы сражались за то, чтобы видеть сейчас в нашей стране разруху и нищету? Что я мог ответить этим заслуженным ветеранам?! Разве что оставалось сказать: один Верховный главнокомандующий и руководитель страны 70 лет назад созидал, а нынешний – всё разрушает…»1
«На встречах с горожанами, жителями отдалённых сёл не раз звучали
слова о том, что пришедший на смену социализму капитализм «с человеческим лицом» не только не сделал их более богатыми и счастливыми, но, напротив, отнял у многих последнее, оставил без работы и средств к существованию, лишил льгот и тех форм социальной поддержки, которые были при советской власти. Тогда мы считали их чем–то само собой разумеющимся, как бесплатное жильё, бесплатное образование, бесплатное здравоохранение, а потеряв, спохватились: как жить дальше? Вопрос отнюдь не риторический, особенно в свете последних решений депутатов-единороссов с подачи администрации края об изменениях в законе о продовольственной корзине, которые приводил на своих встречах В.В. Гришуков. Согласно расчётам представителей партии власти, для нормальной жизни среднестатистического приморца его месячный продовольственный паёк не должен превышать количество продуктов, установленное в 1941 г. для немецких военнопленных, а вот быть меньше не возбраняется. Отличный подарок землякам к 68–й годовщине Победы советского народа в Великой Отечественной войне!»2.
Идеологический, более–менее рациональный сталинизм тесно смыкается с мифологическим неосталинизмом, где фигура Сталина выступает в роли предводителя светлых сил, творца и демиурга нового мира. Типологически эти представления соответствуют архаическому, магическому мировосприятию, где Сталин выполняет роль Божественного правителя, как фараон Древнего Египта или дэва–раджа в Древней Индии. Мифологизация образа Сталина произошла еще в период его жизни, однако масштаб современного мифотворчества впечатляет как массовостью (сотни книг, сайтов и миллионы сторонников), так и крайне низким уровнем аргументации и полемики. Этот раздел неосталинизма отличается принципиальной всеядностью – современный сталинист является зачастую революционером и государственником, православным и язычником одновременно. Он верит в инопланетян и погибшие цивилизации, гиперборейцев и жидомасонов и т.п.
Один из популярных гуру неосталинизма Г. Сидоров является одновременно лидером русского неоязычества. Аннотация его книги «Тайный проект вождя или Неосталинизм» выглядит так: «Впервые личность И.В. Сталина как главной фигуры в истории советского государства предстаёт в свете тайных жреческих знаний о Золотом Веке человечества, идущих из глубины веков и противостоящих силам тьмы, которые уже более тысячи лет ведут тайную и явную войну с потомками гипербореев – славянами и ариями»3.
На сайте неосталинистов даются инструкции о том, как следует отвечать на обвинения в преступлениях сталинизма, например в необоснованных репрессиях: «1937 год. Год победы русской национально–освободительной революции под руководством товарища Сталина над масонской бандой глобалистов, представленных в то время в значительной степени еврейскими большевиками (троцкистами). Борьба Сталина с масонами–глобалистами уходит корнями еще во времена дореволюционной ссылки, где Сталин имел первое столкновение с Яковом Свердловым–Янкелем, масоном, впоследствии главным виновником уничтожения русского царя»4.
Часть неосталинистов является сторонниками возрождения России
в духе традиционного черносотенства, т.е. исповедуют идею «православия, самодержавия и народности», где роль царя (по сути, и Бога) выполняет Сталин и его нынешние сторонники: «Именно в деятельности Ленина и Сталина мы находим сущностную диалектику национального (цивилизационного) и классового, опору на исконные ценности русской цивилизации в строительстве социализма с учетом исторических особенностей России. Нам нужен второй сталинский прорыв, прорыв миллионов, одухотворенных идеей социализма, который, связываясь с духовными основаниями, в России неизбежно становится русским, цивилизационным социализмом. Русская (советская, евразийская) цивилизация, сильное государство, мобилизованный на созидание союз народов должны стать и обязательно станут основным фактором строительства социализма XXI века»5.
Удивительной разновидностью неосталинизма являются просталинские и просоветские симпатии бывших диссидентов и антисоветчиков, для которых критика социалистического строя была главным содержанием жизни (и, что немаловажно, годами и десятилетиями их основной профессией и средством заработка). Кратко перемену их убеждений можно выразить фразой известного писателя–диссидента, главы эмигрантского издательства «Континент» Максимова: «Мы целили в коммунизм, а попали в Россию». Кроме того, реальный Запад не мог оправдать ожиданий советских диссидентов, т.к. не являлся осуществленной утопией. Здесь показательной может служить фигура Э. Лимонова, и фраза из его автобиографического романа «Это я, Эдичка»: «Народ поверил обещаниям большевиков, но оказалось, что после революции все равно нужно работать». Превращение Э. Лимонова из эстета и либертарианца в крайнего националиста, большевика и лидера запрещенной экстремистской партии – один из ярчайших примеров «советского поворота» в мозгах российской интеллигенции.
Характерна также позиция А. Кончаловского. Мастер кино убежден, что «государство в жидком виде сливается со стола. Его надо подморозить. Оно должно жить всегда в подмороженном состоянии. Россия требует авторитарного режима. Другой вопрос – как это произойдет и для чего этот режим? Это случится не потому, хотите вы этого или нет, а потому, что иначе все развалится». Об этом Андрон Сергеевич заявил на заседании элитного интеллектуального «Никитского клуба» в Москве6.
Не менее интересна эволюция взглядов А.А. Зиновьева, который стал
убежденным антисталинистом уже в 17 лет. Он сделал себе имя как чрезвычайно талантливый социолог – критик социализма7. За антикоммунизм был выслан на Запад, там выпустил 12 книг, в которых раскрывал сущность советского строя и его угрозу для мировой цивилизации. И вдруг после распада СССР и перехода к рынку он возвращается в Россию и выступает с жесточайшей критикой «западнизма» и новых российских порядков, совершенно пересмотрев свои взгляды на советское общество и Сталина. Причем даже его злейшие враги не подозревают его в продажности или конъюнктурности: он известен честностью и несгибаемым характером, который всегда приводил его в стан оппозиции. Каковы же его аргументы?
Прежде всего, А. Зиновьев не принимает постсоветской действительности. Для него она откат на более низкий уровень развития, деградация и распад. «Альтернатива сталинизму не есть нечто хорошее. Она может быть столь же гнусной, как и то, альтернативой чему она является. Это лишь две крайности в рамках одного и того же социального феномена. Помните сталинские доклады по принципу «у нас раньше не было того–то (имелись в виду конкретные отрасли индустрии, культура, образование и т.п.), теперь это есть у нас»? В наше постсоветское время новым вождям пора делать доклады наоборот: у нас было то–то и то–то (в смысле достижений), теперь этого нет у нас, зато у нас не было нищеты, теперь она есть у нас; у нас не было безработицы, у нас она есть теперь; у нас не было массовой наркомании, у нас она есть теперь и т.д. Идеологический беспредел в России означает не свободу слова, культуры, самовыражения и т.п., а засилье шарлатанов, проходимцев, дилетантов, невежд, бездарностей, бандитских групп, организованной преступности, идейных и культурных воров, грабителей, налетчиков, погромщиков»8.
После распада СССР Зиновьев увидел унижение России и по–иному
оценил личность Сталина и отношение к нему на Западе: «И как бы мы не относились к коммунизму и к Сталину, бесспорным остается тот факт, что никакой другой политический деятель в истории не добивался такого успеха, как Сталин. И ненависть к нему до сих пор не угасает не столько из–за причиненного им зла (многие в этом отношении превзошли его), сколько из–за этого его беспримерного личного успеха»9.
Трагические стороны советской эпохи А.А. Зиновьев считает не результатом личных преступлений Сталина или идейного догматизма большевиков, а следствием объективных обстоятельств того времени и качеств советского народа. «…Имело место историческое творчество в полном смысле слова. Строители нового общества имели перед собой конкретные задачи установления общественного порядка, борьбы с преступностью, борьбы с беспризорностью, обеспечения людей продуктами питания и жильем, создания школ и больниц, создания средств транспорта, строительства заводов для производства необходимых предметов потребления и т.д. Они поступали в силу жизненной необходимости, в силу наличных средств и условий, в силу объективных социальных законов, о которых не имели ни малейшего понятия, но с которыми вынуждены были считаться на деле, действуя по принципу проб и ошибок. Они не думали о том, что тем самым создавали ячейки нового общественного организма с их закономерной структурой и объективными, независящими от их воли социальными отношениями. Их деятельность была успешной в той мере, в какой они, так или иначе, считались с объективными условиями и законами социальной организации. В общем и целом Сталин и его соратники действовали в соответствии с жизненной необходимостью и объективными тенденциями реального бытия, а не с какими–то идеологическими догмами, как им приписывают фальсификаторы советской истории»10.
А.А. Зиновьев считает главным достижением сталинизма создание такой социальной организации, в которой образование было реально доступно для всех и выполняло роль социального лифта.
«Общепринято думать, будто западная экономика является более эффективной, чем советская. Это мнение просто бессмысленно с научной точки зрения. Надо различать экономические и социальные критерии оценки эффективности экономики. Социальная эффективность экономики характеризуется способностью существовать без безработицы и без разорения нерентабельных предприятий, более легкими условиями труда, способностью сосредоточивать большие средства и силы на решение задач большого масштаба и другими признаками. С этой точки зрения, как раз сталинская экономика оказалась максимально эффективной, что стало одним из факторов побед эпохального и глобального масштаба.
В решении этой проблемы новое общество продемонстрировало свое преимущество перед всеми прочими типами социальных систем. Самым легкодоступным для него оказалось то, что было самым труднодоступным для прошлой истории, – образование и культура. Оказалось, что легче дать людям хорошее образование, открыть им доступ к вершинам культуры, чем дать им приличное жилье, одежду, пищу. Доступ к образованию и культуре был самой мощной компенсацией за бытовое убожество. Люди переносили такие бытовые трудности, о которых теперь страшно вспоминать, лишь бы получить образование и приобщиться к культуре. Тяга миллионов людей к этому была настолько сильной, что её не могла остановить никакая сила в мире. Всякая попытка вернуть страну в дореволюционное состояние воспринималась как самая страшная угроза этому завоеванию революции. Быт при этом играл роль второстепенную. Надо было лично пережить это время, чтобы оценить это состояние. Потом, когда образование и культура стали чем–то само собой разумеющимся, привычным и будничным, это состояние исчезло и забылось. Но оно было и сыграло свою историческую роль»11.
Среди экспертного сообщества – экономистов, социологов, политологов также замечается переоценка советского прошлого и роли Сталина, вызванная разочарованием в неолиберальных реформах. Отечественные неолибералы, сторонники т.н. вашингтонского консенсуса отделяют инновационную политику от индустриализации, возведя ее в ранг самостоятельного культа: «Денег никому не давай, экономическую политику самостоятельную не проводи, «неинновационным» отраслям создавай неблагоприятные условия, реформы проводи жесткие и непопулярные, но всеобщие, промышленность не поддерживай». При этом, говоря весьма сурово о том, что государство не должно вмешиваться в экономику, в деятельность отраслей и отдельных предприятий, вся реальная практика реформаторов строится «на вмешательстве во все и вся, в каждую хозяйственную дырку, только с целью не поддержать, а выковырять кого–нибудь из этой дырки и задушить»12.
Как заявила вице–премьер О. Голодец, в России «48 млн чел. работают
в секторах, которые нам видны и понятны. Где и чем заняты все остальные, мы не понимаем»13. Академик И. Ивантер считает, что это в значительной мере жители малых городов и сел, которые живут натуральным хозяйством – собственными огородами, собирательством. То есть значительная часть России уже живет в доиндустриальном обществе. По мнению И. Ивантера, неолиберальная парадигма, по сути, отказывает властям собственной страны в праве осуществлять экономическую политику развития14.
Известный российский ученый М. Делягин считает, что «оптимальная программа российской модернизации должна состоять в своего рода «неосталинизме» – концентрации ресурсов при государственном стимулировании, с одной стороны, возможно более массовой интеллектуальной деятельности, а с другой – максимально быстрого и широкого применения ее результатов. Он предлагает следующую программу модернизации России:
«Стратегические, на поколение, то есть четверть века, цели модернизации просты: 1. Модернизироваться как социально, так и технологически, обновить себя и страну. Старая модель существования, основанная на проедании советского наследия, исчерпана почти полностью. 2. Сохранить Сибирь, Забайкалье и Дальний Восток: при численности населения 2% от общемировой, мы сохраним за собой почти 20% мировых ресурсов, лишь будучи умными, умелыми и энергичными. 3. Восстановить внутреннее единство России по региональному, национальному и социальному признакам. 4. Повысить не только уровень, но и качество жизни так, чтобы жить в самом дальнем уголке нашей страны было приятно и уютно»15.
Таким образом, «неосталинизм» или переоценка сталинизма в современной России связаны со следующими факторами.
————————————————-
- Издержки слабого государства для населения сравнимы с издержками сильного. Например, сталинские репрессии по уровню потерь сравнимы с потерями современной России от преступности (по официальным данным, в РФ 120 тыс. пропавших без вести, по уровню убийств РФ опережает Францию в 16 раз, от ДТП в год гибнет около 50 тыс. чел. и т.п.). Рабский труд применялся не только в сталинском ГУЛАГе. Он активно применяется в современной рыночной России, только не на благо государства, а в интересах частных лиц. На кирпичных заводах в Дагестане, на полях в станице Кущевская, в подпольных цехах, шахтах, на стройках и в магазинах, где работают нелегальные мигранты, в зонах, где заключенные работают по 14 часов в день, – по сути, применяется рабский труд. Сейчас нет принудительных депортаций целых народов, однако ослабление государства привело к этническим конфликтам, сепаратизму, национализму, вплоть до полномасштабных войн, от которых погибло и гибнет множество людей.
- Реформы 1985–2000 гг. для большинства людей можно кратко охарактеризовать в двух словах: мегазатраты – нанорезультаты.
- В разных слоях общества растет запрос на «государство развития», т.е. на реиндустриализацию, демократизацию, совершенствование правовой и финансовой системы.
- В обществе существует ностальгия о социальном государстве советского типа, где предоставлялось бесплатное жилье, образование и медицинские услуги, существовало единое культурное пространство, интернационализм, равенство возможностей, идея общего блага.
- Егоров Ю. За Родину! За Сталина! // Правда Приморья. Владивосток, № 19 (619). С. 2.
- Ахматов Ш. Нам с этой властью не по пути // Правда Приморья. № 19 (619). С. 3.
- Сидоров Г. Тайный проект вождя или Неосталинизм. М.: Родович, URL: http://rutracker.org/forum/viewtopic.php?t=4139749/ (дата обращения: 20.05. 2013).
- Неосталинизм. URL: // http://newzz.in.ua/politic/1148824951–neostalinizm.html (дата обращения: 15.06.2013).
- Лагутин М., Богачев А. Какая Россия нужна русским православным людям? Ч. 3. URL: http://ekklezia.ru/blogi/1394–kakaya–rossiya–nuzhna–russkim– pravoslavnyim–lyudyam–chast–3.html (дата обращения: 20.05. 2013).
- Тимошенко В. Неосталинизм России. Crescendo. URL: http://www.politua.ru/ polit/1348.html (дата обращения: 15.06.2013).
- Зиновьев А.А. Зияющие высоты. М., 1993; и др.
- Его же. Русская трагедия (Гибель утопии). М., С. 22–26. URL: http://croquis. ru/3595.html. (дата обращения: 20.05. 2013).
- Зиновьев А.А. Сталин. Сталинская эпоха. Сталинизм. URL: zino/stalin.htm (дата обращения: 20.06.2013).
- Там же.
- Там же.
- Ананьев О., Хаиткулов Р., Шестаков Д. Вашингтонский консенсус: пейзаж после битв // Мировая экономика и международные отношения. № 12. С. 15–27.
- Вице–премьер: 38 миллионов россиян заняты непонятно чем // РБК: весь мир. 03 апреля 2013 г. URL: http://top.rbc.ru/economics/03/04/2013/852256.shtml (дата обращения 29.04.2013).
- Ивантер И. и др. Консенсус не достигнут: Господствующая в России экономическая школа теоретически не способна обосновать промышленный рост. URL: http://expert.ru/expert/2013/25/konsensus–ne–dostignut/(дата обращения: 16.06.2013).
- Делягин М. Китайский путь для России. URL: http://www.russ.ru/Mirovaya–povestka/Kitajskij–put–dlya–Rossii–neostalinizm/ (дата обращения: 16.06.2013).