Максим Лаврентьев: Кого боится Вячеслав Огрызко, или как «Литературная Россия» теряет репутацию за один день

Максим Лаврентьев

Кого боится Вячеслав Огрызко, или как «Литературная Россия» теряет репутацию за один день

Газета «Литературная Россия» славится острыми, полемическими, порой скандальными публикациями, а главный редактор Вячеслав Огрызко известен как смелый борец, не стесняющийся и не боящийся критиковать, невзирая на чины и звания. Так, в статье «Скандальная отставка» в №31-32 2011 года, он писал о моём увольнении из журнала «Литературная учёба»:  

«Спро­во­ци­ро­вал кон­фликт Жи­вой Жур­нал. Ла­в­рен­ть­ев в сво­ём лич­ном бло­ге поз­во­лил не­ли­це­при­ят­ные суж­де­ния о глав­ном бе­со­го­не стра­ны – Ни­ки­те Ми­хал­ко­ве. И это очень не по­нра­ви­лось Кар­ха­ни­ной (Владелица «Литературной учебы». – М.Л.).

По­зи­ция Кар­ха­ни­ной све­лась к то­му, что Ми­хал­ков для «Ли­ту­чё­бы» от­нюдь не по­сто­рон­ний че­ло­век. Го­во­рят, буд­то он пе­ри­о­ди­че­с­ки под­дер­жи­ва­ет не­ко­то­рые про­ек­ты жур­на­ла. Воз­мож­но, Кар­ха­ни­на ис­пу­га­лась то­го, как бы по­сле за­пи­сей Ла­в­рен­ть­е­ва в лич­ном бло­ге эта по­мощь не пре­кра­ти­лась.

Что тут ска­зать? До че­го же мы до­жи­ли, ес­ли бо­им­ся вы­слу­шать раз­ные мне­ния. Не­уже­ли Ни­ки­та Ми­хал­ков пре­вра­тил­ся в ка­кое-то бо­же­ст­во, о ко­то­ром нель­зя вы­ска­зать ни од­но­го кри­ти­че­с­ко­го сло­ва? Так ли уж он бе­зу­пре­чен?

Я страх Кар­ха­ни­ной объ­яс­няю толь­ко од­ним – бо­яз­нью за своё ме­с­то. Для ме­ня оче­вид­но, что она – сла­бый на­чаль­ник и те­перь бо­ит­ся, как бы Ми­хал­ков, ис­поль­зуя своё вли­я­ние, не уб­рал её из жур­на­ла. Бы­ла бы Кар­ха­ни­на ком­пе­тент­ным ру­ко­во­ди­те­лем и силь­ной лич­но­с­тью, вряд ли она ста­ла бы так про­ги­бать­ся пе­ред при­двор­ны­ми де­я­те­ля­ми куль­ту­ры» (Полный текст: http://www.litrossia.ru/2011/31-32/06410.html).

 

Что ж, ситуация обрисована в статье довольно верно, смело. Уважая газету за подобную смелость, в следующем году я принял предложение самому поработать в «Литературной России». Хлесткий стиль, бескомпромиссность главного редактора чрезвычайно импонировали мне. За полтора года в газете вышло немало моих материалов, в которых поднимались политические, социальные и узколитературные проблемы, зачастую весьма чувствительно затрагивались самые разные лица, будь то министры или писатели. Последней такой публикацией стали стихи в №49 от 6 декабря текущего года.

 

Свежий номер «ЛР» выходит по пятницам, одновременно появляясь и на сайте www.litrossia.ru. А в следующий понедельник Огрызко с порога попросил меня написать заявление об уходе «по собственному желанию». Исполнив пожелание, я, разумеется, сухо поинтересовался причиной. Последовавший ответ меня озадачил. Дескать, я стал неугоден Огрызко после того, как на своей страничке в Фейсбуке употребил оскорбительный эпитет в адрес главного редактора журнала «Новый мир» Андрея Василевского. Больше всего меня раздосадовало, что кто-то посторонний читает мои «подзамочные», то есть скрытые от чужих глаз записи и тут же докладывает обо всем редактору, который самостоятельно пользоваться Фейсбуком не умеет. Такое вмешательство в мою жизнь считаю неприемлемым. Таковы уж мои нехитрые принципы. И если вздорная причина, никак не связанная с моими профессиональными обязанностями в газете, становится поводом к увольнению, то я умываю руки.

 

Но в тот же день истинный мотив стал проясняться, когда моя последняя публикация исчезла, то есть по-тихому была удалена с сайта газеты (http://litrossia.ru/2013/49/08509.html). Напомню, что это были стихи, и в них задевались некоторые, хорошо известные мне и Огрызко лица. Разумеется, я дублировал текст в одном из своих блогов (http://thankyou.ru/lib/poetry/maksim_lavrentjev/blog/18po_znakomstvu).

 

Кто же напугал якобы смелого редактора «Литературной России» настолько, что тот не просто решил поскорее избавиться от своего сотрудника, но и поспешил замести за мной все следы? Кто на сей раз этот «не посторонний человек»?

Перефразирую цитированную выше статью самого Огрызко двухлетней давности:

«Что тут ска­зать? До че­го же мы до­жи­ли, ес­ли бо­им­ся вы­слу­шать раз­ные мне­ния. Не­уже­ли (имярек) пре­вра­тил­ся в ка­кое-то бо­же­ст­во, о ко­то­ром нель­зя вы­ска­зать ни од­но­го кри­ти­че­с­ко­го сло­ва? Так ли уж он бе­зу­пре­чен?

Я страх Огрызко объ­яс­няю толь­ко од­ним – бо­яз­нью за своё ме­с­то. Для ме­ня оче­вид­но, что он – сла­бый на­чаль­ник. Бы­л бы Огрызко ком­пе­тент­ным ру­ко­во­ди­те­лем и силь­ной лич­но­с­тью, вряд ли он ста­л бы так про­ги­бать­ся пе­ред при­двор­ны­ми де­я­те­ля­ми куль­ту­ры».

Вот так, в одночасье, перечеркивается складывавшаяся годами репутация – и главного редактора, и газеты.

Подытожу другой цитатой – из вайнеровской «Эры милосердия». Глеб Жеглов говорит: «Если есть на свете дьявол, то он не козлоногий рогач, а он дракон о трёх головах, и головы эти – трусость (В фильме Говорухина – хитрость. – М.Л.), жадность, предательство. И если одна прикусит человека, то две другие доедят его дотла».