Интернет-журнал «РАБКОР.РУ», 10.10.2013 г.
Алексей Панкин
Как Ельцин спорил с Зиновьевым
1990 год, французская программа «Апострофы» с участием Александра Зиновьева и Бориса Ельцина © mywebs.su
К двадцатилетию государственного переворота 21 сентября – 4 октября 1993 года «Комсомольская правда» опубликовала выдержки из стенограммы дебатов Александра Зиновьева и Бориса Ельцина на французском телевидении. Состоялись они 9 марта 1990 года. Александр Зиновьев — автор «Зияющих высот», высланный из СССР в 1978 году, логик, социолог, писатель с мировым именем — всё еще был «невъездным», а его книги оставались на Родине под запретом, несмотря на весь прогресс гласности. Борис Ельцин, главный советский оппозиционер, боролся за избрание в Верховный Совет РСФСР. Он — кумир миллионов россиян, а на Западе воспринимался как надежда русской демократии. Ельцин делился своими планами демократических преобразований. Зиновьев рассказывал, что из этого получится на много лет вперед.
…Солженицын. Сахаров. Зиновьев. В 1970-е – начале 1980-х годов — первые имена на знаменах антисоветского сопротивления. Зиновьев был особенно влиятелен среди западной интеллигенции. Диссидент Эдуард Лозанский, хорошо его знавший, уверяет, что именно зиновьевская едкая сатира на «реальный коммунизм» сыграла решающую роль в избавлении традиционно левой интеллигенции от последних симпатий к социализму советского образца.
Сам Зиновьев себя не признавал ни диссидентом, ни антикоммунистом. «Я исследую реальный коммунизм, привлекаю внимание к кризисным явлением и размышляю, как они могут быть преодолены. Если советских руководителей это раздражает, то тем хуже в первую очередь для них.» — рассуждал он. А перестройку сразу окрестил «катастройкой».
После смены строя в нашей стране Александр Солженицын и Андрей Сахаров были фактически канонизированы, если, конечно, причислением к лику святых в либеральной системе ценностей можно считать наделение имени собственностью. В Москве работают замечательные солженицынский и сахаровский центры. Наследие же Зиновьева блюдет сугубо виртуальный «Биографический институт», поддерживаемый добровольцами. 90-летний юбилей Александра Исаевича Солженицына отмечался в 2008 году с поистине государственным размахом: в Доме Пашкова и в присутствии высоких чинов администрации президента. 90-летие Александра Александровича Зиновьева 29 октября прошлого года скромно отметили в Костроме (он родом из Чухломского района области).
Зато упомянутую публикацию в «КП» в первую неделю прочитало более 210 тыс. посетителей. 1100 человек разместили ее в социальных сетях. Плюс свыше шести сотен комментариев — в подавляющем большинстве содержательных, а не бранчливых. Даже для популярной «Комсомолки» это выдающаяся статистика.
Что же так взволновало читателей в споре двадцатитрехлетней давности? Вот как он выглядит в кратком пересказе.
Ельцин: Политбюро живет в царской роскоши, а народ бедствует. Я уже отказался от всех привилегий для себя и своей семьи, «это мой нравственный принцип, я иначе не могу». Одним из первых законов России будет ликвидация этих привилегий.
Зиновьев: Не дай бог начать выполнять такие обещания. Привилегии отменить невозможно. Они восстановятся по принципу: кто сколько сможет урвать.
Ельцин: КПСС застыла, нужны фракции, платформы, горизонтальная структура.
Зиновьев: КПСС нельзя реформировать, потому что это не партия в классическом понимании. Это костяк государства и общества. Тронь ее — и рухнет и то, и другое.
Ельцин: Нужна многопартийная система, иначе мы скатимся в болото.
Зиновьев: Вы можете допустить в Советском Союзе тысячу партий — и все они выродятся в политические мафии! Создайте их и увидите, что получится.
Ельцин: Народ возьмет власть и поставит тех, кто нужен сегодня — более молодых, энергичных, которые могут спасти страну без сверхсильной власти. Сверхсильная власть для нашей страны опасна. Тем более в одних руках.
Зиновьев: Народ уже однажды брал власть в Советском Союзе в свои руки. И что вышло? Сталин вышел. И сейчас любой, кто окажется наверху, будет восстанавливать контроль над аппаратом власти и стремиться к абсолютной власти.
Ельцин: Надо решительно и радикально действовать, не как Горбачев — только полумеры, компромиссы и нерешительность. Коренное обновление нужно.
Зиновьев: Что будет, я вам точно скажу. Через пять-шесть лет восстановится нечто такое, что было при Брежневе. Даже, может, хуже, ближе к сталинскому варианту. А о брежневском времени будут вспоминать как о «золотом веке».
И еще Зиновьев об отношении Запада к власти и оппозиции в СССР: «Почему Запад аплодирует Горбачеву и Ельцину? Что вы думаете, Запад хочет, чтобы советские люди жили роскошно, были сыты? Ничего подобного! Западу нужно, чтобы Советский Союз развалился. Горбачева похлопывают по плечу и Ельцина, поскольку думают, что они разваливают страну. Они говорят: действуй, Миша, — а они и рады стараться. Много партий, парламент! Это все игра на Запад. Как только Запад увидит, что Горбачев не разваливает советское общество, а выходит из кризиса, кончится здесь слава Горбачева, и на него будут лить потоки грязи. Помяните мое слово!»
Зиновьев в полемике корректен: Я отношусь к Ельцину с уважением как к личности, но как политический деятель он не понимает общество, которое собирается изменить.
Ельцин переходит на личности: «А от кого мне обороняться-то? От человека, который отстал? А господин Зиновьев не знает процессов, которые идут в народе — на заводах, на фабриках».
После этой «дуэли» Борис Ельцин уже никогда и ни с кем не вступал в очную публичную полемику. Александра Зиновьева отлучили от телевидения, не только французского, но и немецкого, итальянского, голландского.
История их рассудила. Двадцать три года спустя очевидно, кто из собеседников «не догонял». Особенно контраст впечатляет в дни поминовения того, как в октябре 1993 года ельцинские танки под аплодисменты западных лидеров и прессы расстреливали парламент во имя создания авторитарного режима для общества вопиющего социального неравенства. А «голос заводов и фабрик» прозвучал в лавинах комментариев на публикацию «дуэли» в «Комсомольской правде»: что же, мол, раньше-то мы Зиновьева не услышали.
Я думаю, прозвучал этот голос и на сентябрьских выборах мэра Москвы. Уж слишком очевидны параллели между, может, благоглупостью, а может, цинизмом Ельцина и Навального. Но тогда за первым шли миллионы, сейчас за другим потянулось всего 630 тысяч на всю огромную Москву — при несравненно более развитых инструментах массовой мобилизации.
Вот, что хочется сказать напоследок:
Читайте или перечитайте Зиновьева. От «Зияющих высот», где он препарировал «реальный коммунизм», до «Запада», где поступил так же с «западнизмом», феноменом, в котором есть элементы и капитализма и демократии, но который не является ни тем, ни другим. От более поздних «Идеологии партии будущего» до «Фактора понимания».
Сходите на посвященную Зиновьеву выставку в Российском Государственном архиве социально-политической истории (РГАСПИ), пока она не закрылась. Там можно осознать масштаб личности и масштаб обстоятельств, которым она противостояла.
Об авторе: Алексей Панкин
Академик Международной академии телевидения и радио, автор многочисленных публикаций в ведущих советских, российских и зарубежных изданиях: («Новый мир», «Литературная газета», «Комсомольская правда», «Московские новости», «Новое время», «Новая газета», «Известия», «Ведомости», «Российская газета», «Отечественные записки» и др.