Ольга Ильницкая
.
УЧИТЕЛЬ, ЗНАЮ…
.
А.А. Зиновьеву
.
Учитель, знаю ужас страсти, я помню мглу.
Сорву с себя лицо, как платье, в упор солгу.
Но убегу к тому, кто жестче, чем жуткий сон,
в котором врёт, что безупречен, что не влюблен.
В котором, чуток, как любимый, колдует тишину.
В которой вовсе не со мною идет ко дну.
Над головой — который вал гремят грома…
Учитель! Рушатся миры, горят дома.
.
Зачем на дальнем берегу рубили сад?
Зачем мы ехали в Москву – «тому назад»…
Стоит теперь сплошная мгла и жуткий стон,
В котором сумасшедш и юн, кудряв, влюблен…
Теперь я знаю о любви на все века.
Но холоднее с каждым днем в руке рука.
И сотни жен, и сто мужей нам скажут — да,
и мы ответим всякий раз: «На все года»!
.
А сквозь века бежит река имен и лиц.
Ты всякий раз повержен в прах, ты падал ниц.
И я влюблялась навсегда, и прочь плыла…
Тела знавали много рук и жадных губ –
но что любовь, когда всегда все губы лгут.
И где надежда на судьбу, в которой лишь один,
и ты – ему во всем, всегда, до гробовых седин.
В нас замурован светлый Бог и корчится внутри.
.
А ты… читая этот крик – за слогом слог сотри!
Я ненавижу «этих тем» литературных дам,
я за любовь… собаку съем, зашью кетгутом рот.
Твои стихи все перевру, читая вброд.
Пусть буду страшно умирать – «смотреть глаза».
Я помню, что не раз была там, где нельзя.
Но я молю – Учитель мой, ещё побудь со мной –
еще душа моя поет, еще надежду ждёт.
.
Я знаю – старость перспектива на вечный рай.
И кто сказал, что смерти нет? Зри, выбирай!
Смерть – перспектива возвращений тому назад,
в Тьмутаракань, где погремушки в шкафах дрожат.
Я час не прозеваю свой и всех тебе отдам.
За что ты путаешь меня и светских дам?
Здесь каждый трепетом наполнен, и гол, и бос.
И каждый с твердостью зерна гранит пророс.
.
И не одна явилась я из дальних мест.
Я не одна кричу о том, как тяжек крест.
Что вера – чудо глубины живой воды,
не утонув — не избежать любви, судьбы, войны.
.
2012
.