RFI, 10.05.2018

 

Во Франции поставили спектакль по роману «Живи» Александра Зиновьева

Нина Карель

 

 

Жить или не жить? Иметь или не иметь? Делать добро или зло? На эти шекспировские вопросы каждый из шести персонажей спектакля отвечает в меру своих человеческих сил и скромных возможностей, которыми он мог располагать в доперестроечное время.

Безногий инвалид Робот, Слепой, Солдат, Невеста… У этих персонажей есть имена, но клички обозначают выпавший каждому жизненный жребий. Каждый живет, как может, и ждет счастья в тесном абсурдном мире коммунальной квартиры или в коллективе не менее абсурдного Комбината, где перевыполняются планы по производству протезов рук и ног… Одинокий инвалид, но талантливый разработчик протезов Горев влюблен в подружку соседа, Невесту. Сосед, травмированный службой в армии парень по кличке Солдат, для Невесты — свет в окошке. Но он пьет и по любому случаю бьет ее.

Объявление Михаилом Горбачевым перестройки связано для каждого с рождением больших надежд. Солдат мечтает уехать в США. Никакая невеста ему не нужна. Она нужна только Роботу. Нужен Роботу и его друг. Это слепой, который живет надеждой восстановить зрение. Слепой убежден, что именно Робот создаст ему нужные протезы для глаз. Жизнь этих людей, как говорит главный герой романа «Живи» Горев, — «одновременно пуста и избыточна».

Перестройка, коммуналка, убогая реальность работников комбината, попытки спецслужб манипулировать сотрудниками предприятия. Чем объяснить выбор сценаристом и режиссером романа, где речь идет о таких чужих для французов и, в общем, непонятных реалиях? Сценарист Аврора Гобер объясняет, что это была идея режиссера Ирен Рансон, с которой она знакома со студенческой скамьи.

Аврора Гобер: Проект мне предложила Ирен, режиссер. Роман нашла она. Сначала мы думали поставить «Конец красного человека» Светланы Алексиевич. Но оказалось, что такой спектакль уже поставлен во Франции. Тогда мы начали собирать информацию о периоде написания романа Зиновьева и о самом авторе. Работа над сценарием шла, по большей части, одновременно со сценической работой. Идея была не в том, чтобы воссоздать историю документально. Нужно было адаптировать роман, рассказанный от первого лица, где главный герой встречается с тремя десятками персонажей — Бардом, Романтиком, Слепым… Работа с артистами над текстом позволила сократить в пьесе число персонажей до шести.

Сценографию спектакля постановщикам продиктовал принцип работы над произведением: проработка текста с актерами шла одновременно с поиском сценических решений.

Аврора Гобер: Сцена разделена на несколько зон, несколько пространств. Это коммуналка с ее ужасной теснотой, где у жильцов нет никакой личной жизни. Тут же столы рабочего бюро Комбината, где все давно друг друга знают, где ходят тягостные слухи, где друг друга слушают или подслушивают. В этом пространстве проходит жизнь сразу нескольких персонажей. Каждый из которых — носитель несбывшихся надежд. Было интересно поэтому их показать одновременно в фазе совпадения их фрустраций, в момент потери надежд каждым одновременно, а не по очереди.

И все же, чем объяснить интерес к миру советского прошлого, такому отличному от реалий Франции?

Аврора Гобер: Нас интересовал момент политических изменений, тот самый вечный вопрос о строительстве лучшего, более справедливого общества. Перестройка — не тема для спектакля, а контекст. Интересен момент исторического перехода государства на новый строй. Роман Зиновьева как раз говорит о моменте входа страны в новую эту. Перестройка породила большие надежды. Каждый из героев романа стал мечтать о будущем… «О светлом будущем» — написано у Зиновьева. Но все закончится разочарованиями. Мечта о счастливом капитализме к концу романа будет развенчана. Есть в пьесе фраза, выражающая суть этого разочарования. Когда на предприятии работникам объясняют суть перестройки, одна из работниц спонтанно отвечает, что «все понятно, это как коммунизм». То есть у власти останутся те, кто правил раньше. Если говорить более общо, ведь и мы всякий раз, когда проходят выборы в какой-нибудь стране, неизбежно задаемся вопросом о том, принесут ли они изменения к лучшему или все останется по-прежнему, будут только поверхностные изменения. Интерес к России объясняется тем, что действие в романе Зиновьева происходит в контексте кризиса. Было интересно показать, как кризис влияет на персонажей и как кризис смещает привычные акценты.

Режиссер Ирен Рансон видит в стиле Александра Зиновьева нечто гоголевское.

Ирен Рансон: То, что мне сразу бросилось в глаза в романе Зиновьева, это юмор, элементы абсурда и идеальная театральность, что для романов очень редко. Нам хотелось показать разнообразие персонажей романа, которые бьются в сетях системы советского общества, как мухи в паутине. Это сильные личности, они сражаются за счастье, за свои мечты. В этом и есть суть театра.

На сцене почти нет декораций. Если не считать садовой скамьи в крайнем левом углу, двух рабочих столов справа и одинокого стула в самом центре.

Ирен Рансон: Нам хотелось, чтобы было еще меньше предметов. Я больше всего люблю работу Питера Брука. Но нам еще очень далеко до голой сцены. Мы над этим работаем. А если учесть, что у нас очень мало средств, то этот стиль нам подходит больше всего.

Сцена почти пустая, а вот аудиоряд спектакля очень насыщенный. Сцена дышит песнями и голосами. Удушливую атмосферу периодически разрывает тревожный звонок телефона.

Ирен Рансон: Это как в фильмах Анри-Жоржа Клузо. Напряженное ожидание разрывает тревожный звонок телефона. Для меня звук важен также потому, что я, как музыкант, постоянно ищу способ объединить музыку и театр в единую партитуру. Это дается непросто, и мало кто этим занимается. Потому что это очень сложно. Нужно присутствие музыканта на всех репетициях и четкое понятие того, что он должен играть.

Работа над проектом по роману «Живи» длилась около года. По словам режиссера, вдова писателя предоставила авторские права на эту постановку и все это время поддерживала театральный коллектив .

Ирен Рансон: Госпожа Зиновьева мне сказала, мол, «у меня мой Зиновьев, у вас — ваш Зиновьев, они совершенно разные, но ваш тоже великолепный». Так что ей понравилось.

«Зиновьев вернулся во Францию», — сказала RFI после спектакля 23 апреля Ольга Мироновна Зиновьева, сопредседатель Зиновьевского клуба МИА «Россия сегодня», специально приехавшая в Париж к премьере в театре «El Duendе». Во Франции Александр Зиновьев жил начиная с 1980 года, прежде чем вернуться из эмиграции в Россию.

Ольга Зиновьева: Вы знаете, для меня это огромное потрясение. Безумная творческая радость. Для меня важно то, что Зиновьев вернулся во Францию. И важна смелость, которую проявили создатели пьесы. Это, правда, смелость.

RFI: Произведение сильно переписано?

Ольга Зиновьева: Они взяли отдельные узнаваемые элементы. Герои, совершенно очевидно, здесь точно такие, какими они были в книге Александра Александровича. Но взяты основные элементы этих образов. Они очень убедительно разыграны. Я же знаю все эти тексты наизусть. Но они взяли «вкусности». И здорово получилось. Надеюсь, что нам удастся привести этот спектакль в Москву, на Чеховский фестиваль.

Работа Ирен Рансон и Авроры Гобер, безусловно, сохранила дух произведения Александра Зиновьева. Театральная сцена в творческом процессе стала своего рода «предметным стеклышком» для анализа общества. Тем самым, о котором говорил автор в одном из своих последних интервью. Французский спектакль, как под микроскопом, исследует нехитрые судьбы шести свидетелей эпохи перестройки, одержимых желанием жить. Как говорит главный герой произведения Горев, желанием «жить, не претендуя на что-то большее, чем сам факт жизни».

Готовить программу «А пропо» к записи помогли Инга Домбровская, Ксения Гулиа и Маша Шварц.