Примечание редакции «Зиновьев.Инфо». Статью Постова А.Ф. и Яновского Р.Г. «Ностальгия по «Русскому коммунизму»» можно рассматривать как своеоборазный российский ответ британскому ученому Филиппу Хэнсону (профессору экономики России и Восточной Европы Университет Бирмингама, члену Королевского Института международных отношений по программе Россия и Евразия — Чэтэм Хаус), который выступил на VIII Всемирном конгрессе славистов в 2010 году со статьей «Александр Зиновьев и русская трагедия. Посткоммунизм как реальность».
Интернет-портал VIPERSON.RU, 3 июня 2011 года
Простов Александр,
Яновский Рудольф
Ностальгия по «Русскому коммунизму» (рецензия на книгу А.А. Зиновьева «Русская трагедия». М.: Алгоритм, 2006. 608 с.)
1. «Логическая социология» как новый подход в науке.
«Понимание реальности является ценностью само
по себе, но чем лучше ты понимаешь реальность,
тем меньше ты нужен людям…». (А.А. Зиновьев)
Зиновьев Александр Александрович (1922-2006 г.г.) — известный советско-российский философ, доктор наук, профессор и писатель. Автор ряда работ по логике и методологии науки. Автор утверждал: «чтобы подняться в социологии на научный уровень, необходимо осуществить логическую обработку языка, на котором люди думают и говорят о социальных объектах, а также осуществить логическую обработку методов исследования этих объектов». Такую обработку автор назвал «логической социологией» — наукой, проходящая по грани логики и социологии. В своей одноименной работе он дает строгое определение социологии и вводит ряд новых понятий. Автор уверен, что любое новое общество требует для изучения и нового подхода. Для этого он предлагает новую систему измерений: коммунальное, деловое и ментальное для трех уровней организации — микро, макро и суперуровень. На каждом уровне и измерении имеются свои механизмы — объективные социальные законы, изучая которые можно делать надежные прогнозы. При этом нужно иметь в виду, что логические и социологические критерии смешиваются, что затрудняет понимания реальности. Поэтому, в переплетении этих факторов необходимо выделять то, что является в них определяющим — их суммарный эффект.
В этом смысле, Советский Союз представлял собой систему власти, сложившуюся как социальная организация трудовых коллективов с общей национальной идеологией. По мнению автора, страну «погубили привилегии и соблазны», а также запрет большевиков заниматься самопознанием коммунизма, что сделало учение беззащитным перед критиками. Это привело к тому, что модель советского общества, в марксистской идеологии и советской пропаганде, перестала соответствовать реальности. Коммунисты проиграли не «холодную», а «кадровую войну», проиграли экономически и психологически — карьерная борьба номенклатуры оттеснила интересы страны на второй план. В конечном итоге, автор отверг марксистское учение об обществе как ненаучное, но не в пользу каких-либо других учений. Для понимания советского общества автор предложил особую методологию исследования, ориентированную для ее использования в опытных науках — «Логическую теорию». Ее особенностью является опосредованность логикой, которая представляет собой особый вид литературно-сатирического сочинительства в виде романов и повестей, названного им «социологический роман», где научное исследование сливается с художественным изображением. В своих произведениях автор изложил результаты анализа социально-политических процессов, явлений и событий с использованием средств художественной литературы, где социальные идеи автора воплощаются в словах и поступках литературных персонажей. Такая форма изложения своих наблюдений позволила автору привлечь внимание к своим идеям более широкий круг читателей. Однако, это имело и ряд отрицательных последствий — работая в одиночку, он не смог довести результаты своих исследований до уровня «систематически построенной научной теории», так как его исследования представляли собой фрагментарно — мозаичный характер. В единое целое их объединил только авторский научный подход, который позволил найти и сформулировать закономерные связи и зависимости отдельных элементов.
Наряду с логикой, Зиновьев занимался исследованием развития личности и социальных явлений советского общества как классического образца коммунистической социальной организации. Как материалист он противопоставлял марксистской теории собственную «Общую социологию», но при этом отвергал основные ценности западного общества, навязанные России после развала СССР. Автор считает, что марксизм, каким бы он ни был, но он систематизировал наши представления об окружающем мире и давал ясную систему ценностей, что делало наше бытие осмысленным. [1]
Свою известность автор получил благодаря первой выпущенной на Западе книге «Зияющие высоты». Сатирическая форма подачи материала позволила автору отразить парадоксальность и абсурдность не только советско-российской действительности, но и лицемерно-показную гламурность «процветающего» Запада. Тем не менее, за ним закрепилась репутация критика коммунизма и даже антикоммуниста. За свои идеи он был уволен с работы, лишен всех степеней и званий, лишен гражданства и выслан из страны. Зиновьев так и не научился «вести борьбу стоя на коленях».
В своих работах автор предлагает собственное толкование сущности «постсоветизма», и, определяя координаты России в глобальном сообществе, делает прогноз последствий реформ в России, давая описание новой социальной организации. После издания этих произведений отношение к автору со стороны Запада и либералов-реформаторов резко изменилось — из антикоммуниста он превратился в апологета коммунизма. На самом деле, для исследователя просто изменился «объект» анализа, а, следовательно, позиции и оценки. Автор пришел к выводу о необходимости создания теории, которая превосходила бы религию, марксизм и другие западные учения по интеллектуальному уровню, по степени научности и адекватности состоянию человечества и окружающего его реальности.
В эмиграции он провел социологические исследования современного Западного мира и издал несколько работ на тему «западнизма» («Запад», «Глобальный человейник», «Великий эволюционный перелом», «На пути к сверхобществу»), где он показал, что реальный современный Западне не имеет ничего общего с тем, как его изображают идеологи-пропагандисты. С этих позиций Зиновьев выстраивает вектор развития всего человечества в новых условиях. Исследование двух противоборствующих социальных систем общества социалистического и капиталистического привели автора к идеям «великого эволюционного перелома в истории человечества», который произошел в 20 веке. Суть этого перелома состоит в переходе человечества от эпохи социальных объединений к эпохе «сверхобщества». Автор дал научное описание его основным признакам и структурам. Первым таким сверхобществом был Советский Союз, который опередил Западный мир на 50 лет. Разгромив коммунизм на Востоке, Запад сам устремился в этом же направлении. Этот подход позволяет понять многие социально значимые явления современности, в том числе проверить авторскую гипотезу о том, что началась мировая война нового типа, целью которой является господство сверхобщества западного образца над остальным человечеством. Именно в этом заключается сущность всех социальных процессов глобализации, западнизации и американизации.
По мнению автора, 20 век стал последним человеческим веком. На смену ему приходит век сверхчеловеческий или век «постчеловеческой истории», истории без надежд и без отчаяния, без иллюзий и без прозрений, без обольщений и без разочарований, без радости и без горя, без любви и ненависти. Это время, когда на планете Земля свершился тотальный экспорт «западнизма», его ценностей и традиций. Это эпоха духовного оскуднения и опустошения, которая предлагает путь к обезличению человека, путь к цивилизации, обрекающей людей на одиночество. Это общество, которое превратилось в «однопартийный социум» — «Зияющие высоты» — это и есть «Глобальный человейник» западнизма. Автор дает беспощадно правдивое описание этого мира. Однако, полученные исследователем результаты вызвали неприятие и официального Запада, и официальной России, в том числе со стороны профессиональных социологов. Поэтому в рамках данной статьи ставилась цель показать сущность самого автора, а не его копию.
Идеалы и истина. Автор приходит к выводу о том, что в обществе сложился «всеобщий страх истины». Большинство людей боится ее понять и осмыслить, так как не знают, что с этой истиной делать дальше. Как жить с правдой не в сердце, а в сознании?». Автор считает, что идеалы не могут быть осуществимы в реальности, но к идеалу можно приближаться. Совпадение идеала и реальности не возможно, так как идеал есть отрицание объективных законов, своего рода бунт против законов бытия. В процессе жизни объективные законы могут проявиться только как доминирующая «тенденция через отклонения и нарушения».
Людям не всегда нужно беспристрастное научное и объективное понимание реальности. На самом деле, они больше нуждаются в чем-то мистическом, обещающем чудесное спасение и избавление от земных страданий и несправедливости. Огромный объем информации позволяет политическим идеологам и церкви отобрать и скомбинировать факты таким образом, что в целом получается ложное описание событий. На самом деле, сознание человека есть явление не менее материальное, чем прочие явления живой и неживой природы. Разделение Духа и Тела было придумано религией, а материализм только использовал эту конструкцию в перевернутом виде. Сознания человека состоит из чувственного, биологически прирожденного, передаваемого по наследству аппарата и знаковой приобретенной программы действий. Мозг, нервная система, органы чувств и другие органы неотделимы от человека. Чувства комбинируются со знаками и создают у человека образы-идеи. С помощью знаковой программы люди устанавливают различия и соответствия между явлениями реальности, известные как «жизнь» и «судьба», подводя их по определенным правилам под один общий знаменатель. Здесь, на основе логических правил, чувства заменяются предметами и наоборот — никаких нематериальных законов не существует, так как все есть «управление системами посредством меры распределения в них энергии, где под энергией подразумевается единство вещества, энергии и информации» [2].
Людям необходимо заранее знать цель действия и рассчитывать на определенный результат. Сознательные действия комбинируются и переплетаются с непроизвольным поведением, которое определяется посредством свободы выбора. Так складывается эмоционально-волевой механизм человека — биологический продукт его эволюции, его «синергетического эффекта». В свою очередь социальное объединение людей есть суть получения нового качества системы, которым не обладает ни один из ее элементов. Люди не могут существовать «сами по себе». Синергетика, а не отдельные элементы системы есть суть закона эволюции живого и неживого мира. Поэтому науке надо исходить из того, что сначала был Принцип, который трансформировался в Закон, а уже потом появились программно-детерминированные Матрицы Бытия и Сознания.
Все, что есть на Земле и во Вселенной, есть творения Космические, а не только человек, его Душа и Разум. Каждая песчинка или капля воды есть продукт космического происхождения. В противном случае Мироздание не есть единая и целостная система. Здесь нет какого-то одного решающего фактора — их много, в зависимости от того, в каком аспекте рассматривается та или иная проблема. Каждый фактор по отдельности не вызывает опасений, но когда они все собираются в одной точке, то происходит качественный скачок развития или катастрофа. Коллективные действия, разорванные по времени и в пространстве не поддаются анализу обычными методами. Только логический анализ понятий от проявленных форм до скрытых потенциалов и ясность в терминологии может изменить положение.
Суть жизни каждого человека постигается через понимание настоящего, которое включает и вчера, и завтра, так как этим он живет сейчас. По мере прохождения времени, социальное настоящее сдвигается в физическое прошлое или будущее — мы ориентируемся в своей деятельности на уже случившиеся или предполагаемые события. Все осложняется, если происходит фальсификация истории, когда реальные факты отобраны, скомбинированы и истолкованы так, что в целом складывается ложная концепция, «когда фактов много, а их понимания — никакого». Чтобы избежать ошибок, надо учитывать то множество, которое образуется действиями людей. Надо установить, что именно связывает это множество в единое целое, в одно сложное совместное действие. Такие исследования может провести не каждый ученый, а только человек, обладающий холистическими экспертно-прогностическими способностями.
Экспертная власть. Экспертное управление есть власть, которая управляет властью (посвященные жрецы, волхвы, предсказатели). Поэтому на самом деле, автор ставит вопрос о восстановлении потерянного «интеллекта власти», который познает явления реальности и способен принимать решения с учетом результатов научного анализа этой реальности. Интеллектуальная эффективность власти есть отношение уровня интеллектуального потенциала власти к научной обоснованности ее решений. России нужно восстановить когда-то существовавшие элементы интеллектуальной власти в лице советников, консультантов и экспертов, которые, в свою очередь, должны объединиться в комиссии, рабочие группы, институты и мозговые центры. Среди прочих, именно эксперты составляют интеллектуальный потенциал современной власти, потому, что они, в отличие от ученых исследователей, не могут позволить себе так часто ошибаться в своих прогнозах. От экспертов зависит, кто к кому будет приспосабливаться — власть к интеллекту или наоборот. Эксперты не должны приспосабливаться к желаниям власти, как это раньше делала наука в лице пропагандистов и апологетов, из-за которых власть принимала решения при полном отсутствии научного понимания управляемого ими объекта — ни то объединяли и не тем управляли. По признанию Ю.В. Андропова «Мы десятки лет жили в обществе, которого не понимали». [3].
Свое полностью сформировавшееся мировоззрение автор раскрывает на примерах толкования основных вопросов философии, смысла жизни, будущего человечества, современных процессов глобализации, места и роли в нем национальных элит. Особое место в работах автора занимает его тревога относительно трагической судьбы русского народа в России. Многие свои выводы автор излагает посредством раскрытия сущности таких понятий, как идеалы, власть, предательство, наука, идеология, религия и т.д. При этом необходимо отметить, что некоторые выводы автора могут быть подвергнуты жесткой критике. Однако, сделаны эти выводы посредством логически проведенного научного анализа в рамках признанной наукой методологии, поэтому оспорить их «фрагментарно» достаточно сложно.
Одним из таких выводов является вывод о том, что у современных мировых лидеров отсутствует необходимое научное понимание природы эволюции человечества. Более того, у них нет желания выработать такое понимание, так как чем лучше мы понимает реальность, тем радикальнее наши намерения, но тем меньше шансов на то, что на них обратят внимание. Элиту научили ставить в центр своей жизни удовольствие и требовать от других давать им это удовольствие. Таким образом, идея коммунизма активно реализуется, но не для всех, а для лидеров мировой элиты на фоне усиления национальной борьбы за жизненные блага и мировые ресурсы. Для этого используются достижения гуманизма прошлого, которые превратились в орудие «массового оглупления» в интересах благополучного меньшинства — демократия, либерализм, свобода, рынок, общечеловеческие ценности и т.д. Сегодня можно однозначно признать, что на смену национальным и классовым идеологиям пришла новая — мировая, глобальная.
2. Идеологическая нищета.
«От антисоветского переворота я не выгадал ничего,
а потерял все… Это был мой строй, мое общество
и менять его на какой-либо другой я не собирался.» (А.А. Зиновьев)
«Русская трагедия» — это последняя книга А.А. Зиновьева. Она наполнена ностальгией по советским временам, когда существовала самая высокая в мире «вертикальная динамика населения» из нижних слоев в верхние. Именно эти люди образовывали особый человеческий фундамент советского общества с высоким уровнем самосознания советского человека. Особенностью этой книги является то, что автор не предлагает читателю простой обмен мнениями посредством диалога или дискуссии. Автор делает однозначные выводы по всем спорным вопросам современности, подводя итоги не только новой истории, но и своей собственной жизни: «В условиях советской несвободы я был фактически свободен.., а сейчас в условиях якобы свободы, я абсолютно несвободен и незащищен» [4].
Религия и Церковь, как один из элементов человеческой истории, не совсем справедливо рассматриваются автором «как средство порабощения человека, как путы религиозного духовного гнета». Они нужны власти, потому, что «удерживают от протеста и бунта». У людей есть необходимость упорядочить свое духовное состояние, поэтому возврат к религии, по мнению власти, должен заменить «советский коллектив» — «советскую среду обитания» и этим освободить человека от самого объективного контроля — контроля своего ближнего окружения. Если бы не активность церкви, которая представляет собой религиозный идеологический механизм распространения своей идеологии, то идеи христианства были бы давно забыты. На самом деле, религия не предохраняет большинство населения от нравственного разложения и преступности, а потому не несет в себе никакого подлинного духовного возрождения и национального единения. Она только создает имитацию этого возрождения, усиливая при этом оглупление нации. В СССР основная масса населения жила будущим и потому сознательно шла на жертвы. Религия снимает проблему будущего как проблему социальную, отнеся ее в сферу загробного бытия и религиозной морали. Религия лезет во все сферы жизни, смешивая вину и причину, поэтому «одним из самых великих достижений Советской власти является ее отношение с религией и превращение государства в атеистическое общество». По мнению автора, «именно православная церковь является важнейшей гарантией исторической гибели России как феномена русского». [5]
Идеология, по мнению автора, как и религия, есть ложное, извращенное отражение реальности. Такого же мнения придерживались Наполеон и К. Маркс — основоположник новой нерелигиозной идеологии коммунизма, которая в последствии стремилась стать политической наукой: «Наука для избранных, идеология — для всех». Любая идеализация есть одна из форм фальсификации, так как ее внешние признаки отвлекают от внутренней сущности. Важно отметить, что и христианство, и марксизм начинались как секты, насильственно превращаясь в мировую религию и идеологию. На самом деле, на поверхности «эволюционного потока», людей объединяют не идеи, а жизненные обстоятельства, которые можно кристаллизовать в общие идеи. Чем дальше люди и их идеи находятся от границ этого потока, тем они ближе к исторической гибели. На самом деле, в процессе социальной эволюции определяющую роль играет сознательно-волевая деятельность людей, которые, используя опыт прошлого в настоящем, постоянно формируют будущее.
«Идея есть выраженная в языке мысль, но не любая мысль есть идея». Идеология как Учение есть совокупность выраженных словами идей, понятий, текстов, статей, книг, речей, символов и атрибутики. В идеологическую сферу входит Учение о мире, Учение о человеческом обществе и Учение о человеке и методов познания им Мира, в том числе через его историю. Их изобретают и распространяют определенные люди -идеологи, которые представляют собой второй компонент идеологии как социального объекта. Не любое учение становится идеологией — оно должно соответствовать определенным признакам. Идеология не ставит своей задачей познание реальности, не решает проблемы образования, не информирует о событиях, она лишь формирует у людей определенный и заранее спланированный способ мышления и поведения путем воздействия на их сознание через стандартные формы. Идеология может быть собрана в одно Учение или может быть распылена по разным текстам. Она призвана преувеличивать достоинства «своего» и увеличивать негатив «чужого». Этим идеология «пожирает науку». Со временем идеология приобретает нормативный характер. Завоевывая информационное пространство, она становится основным фактором искажения реальности — степень неадекватности возрастает и социальная система впадает в кризисное состояние, а «идеологические болтуны приобретают статус мыслителей».
Главной задачей власти является трансформация идеологии в массовое социальное поведение. Религия есть разновидность идеологии. Идеология, в свою очередь, декларирует себя как науку: христианство-коммунизм — либерализм — все это идеология. Однако, в отличие от религии, идеология все же ориентируется на реальность. Она апеллирует к разуму, а не к чувствам и слепой вере людей в некие, никем недоказанные истины. Поэтому, когда это становится выгодным, от идеологии легко отказываются.
Идеология ставит общую цель, независимо от вероятности ее достижения. Она призвана играть организующую роль и указывать стратегическое направление движения к цели. Идеология — это мечта, которая сглаживает неприятности реальной жизни. Она играет роль идеала, к которому нужно стремиться. Здесь важен факт его существования. Власть должна содержать Учение в состоянии актуальности, пополнять старые догмы новыми примерами, воспитывать и вовлекать массы в идеологические действия. На самом деле, через потоки идеологической информации организуется оглупление населения. Идеология исходит из ложной предпосылки того, что человек есть «совокупность общественных отношений, поэтому из любого человека можно воспитать идеального гражданина». Практика этого не подтвердила, потому что «природные качества человека и качества, выработанные опытом жизни оказались сильнее искусственно придуманных и прививаемых».
Идеология ставит своей задачей организацию общественного сознания и приведение его к некоторому общественному стандарту и единым координатам для ориентации людей в окружающем мире. В то же время, идеология активно эксплуатирует науку, заставляя ее действовать в своих интересах. Она отбирает из науки лишь то, что ей выгодно. В результате получаются искусственные религиозно-философские и социально-экономические конструкции, состоящие из размывчатых многосмысленных и даже бессмысленных смысловых форм. От этого страдала и сама наука, в которой накопилось множество ложных утверждений и даже теорий. Перед наукой ставилась ложная задача — переориентировать теоретические основы для их понимания широкими массами, которые имеют низкое образование. Таким образом, к идеологии, как и к религии, вообще неприменимы научные критерии проверки. Они по своей сути являются виртуальностью, которая вовлекает в процесс материальные предметы. «Слыть становится важнее, чем быть». Вовлекаемые предметы формируют результаты совместных действий посредством игры, театра, имитации, ритуалов, обрядов, церемоний, этикета, конференций, докладов, дискуссий, подписания документов, комментариев событий в СМИ и т.д. При этом необходимо помнить, что, так же как и христианство, коммунизм насаждался населению насильственно через комбинирование слов и интерпретаций, что позволило приспособить эти идеологии к любым ситуациям. [6]
Таким образом, правдивое отражение жизни, по-видимому, больше никого уже не интересует. Рассуждая абстрактно, возможно все, но реально возможно немногое. «Кремлевские мечтатели» пытались абстрактную возможность сделать реальностью, что является невозможным. Поэтому рано или поздно, наступает разочарование и поиск виновников — сочинителей утопий, их носителей и реализаторов. Кроме того, становление любой новой власти с ее новой идеологией всегда сопровождается размахом преступности во всех сферах, во всех регионах и на всех уровнях. В таких исторических условиях никакая власть не может установить в стране порядок без «массовых репрессий». Отсюда так называемые «сталинские репрессии», которые отражали стремление народа помешать партийной бюрократии превратиться в нового господина. По мнению автора, казнь царской семьи была священной местью за все то зло, какое причинила романовская монархия русскому народу за столетия своего правления. Это был акт самозащиты новой власти и самого общества. Однако, следует признать, что сам процесс «самосохранения» сопровождался злоупотреблениями и ошибками. Участвую в репрессиях, народ невольно вовлекался в процесс государственного управления посредством принятие решений типа «смерть врагам народа» и «до здравствует мир во всем мире».
В отличие от идеологии, наука ставит своей задачей познавать реальный мир и поставлять обществу новые знания — истину о природе, обществе и человеке. Понимание науки предполагает специальную подготовку и особый профессиональный язык. Наука рассчитана на узкий круг специалистов, поэтому уровень научно-идеологических текстов сознательно интеллектуально занижали с целью завоевать все идейное пространство общества. Таким образом, обществу сначала предлагали религию в качестве идеологии, а затем — идеологию в качестве науки. Новая идеология ошибочно воспринимается массами как научно обоснованная атеистическая религия, которая обещает рай на Земле, а не в загробной жизни. Чтобы не происходило, все приобретало для науки видимость осмысленности, но осмысленности задним числом, ибо наука лишь истолковывает события и готова в любой момент изменить это толкование в нужную сторону. Идеологи от науки искусственно «стабилизируют» жизнь, но всегда в «нестабильных формах». Поэтому наука накопила множество мифов, утопий, ошибок и заблуждений. Этим она создала в своей среде определенный интеллектуальный хаос — все меньше научно логических рассуждений, и все больше веры в сверхъестественные силы. Недомыслие попеременно сменяется намеренным обманом.
Исторически сложилось так, что идеи коммунизма и их реализаторы были завезены в Россию с Запада и развивались как мировое исторически масштабное явление уже в Советском Союзе. Здесь они превратились в величайшую нерелигиозную идеологию. По мнению автора, все написанное и сказанное о коммунизме не имеет ничего общего с научным подходом как к Учению о коммунизме, так и как к реальному коммунизму. Его научное понимание как социального явления так и не было создано, потому, что в мире было слишком много сил, которые не допускали такого понимания. Поэтому история коммунизма всегда сопровождалась его идеологической фальсификацией. Утопии вообще создаются для низших слоев населения и низкого уровня организации общества. Они предполагают объединение однородных индивидов со скромными потребностями и примитивным разделением функций. Идеалом считается справедливое распределение благ и реализация тезиса мультяшного героя Кота Леопольда — «ребята, давайте жить дружно». Уговорить граждан России «жить дружно», значит заставить народ примириться с последствиями государственного переворота, уйти от решения проблем большинства, дать возможность преступникам уйти от ответственности, в том числе за дефолт, организованный реформаторами.
Автор пришел к выводу о том, что «Коммунизм — это идеология низших слоев общества». Поэтому, потеряв его как идеологию, «трудящиеся стали насмешкой». Что предлагают взамен? Средневековую религию, которая снимает проблему будущего как проблему социальную, относя ее в сферу загробного бытия и религиозной морали — раньше строили школы и больницы, а теперь объекты культа — места рабской покорности [7].
Партийно-номенклатурная власть не заметила, что советская идеология стала примитивной и потому не смогла своевременно привести ее в соответствие с общественными тенденциями развития и возможностями государства. После развала СССР, для многих оказалось, что «советские недостатки были продолжением наших достоинств». Автор уверен — сегодня нужны контрреформы, но при этом он считает, что возврат к прежним временам опять потребует много усилий и жертв. Народ к этому не готов, а чиновничий аппарат уже получил необходимые гарантии собственной безопасности и привилегии от национального Лидера и мирового капитала.
Народ не есть лишь множество отдельных людей. Народ есть целостный живой организм и лишь по вине его ничтожной части — элиты, была проведена акция самоубийства всего организма. Это породило «национальное уныние» — безнадегу, которую не смогли развеять искусственные голливудские эмоции и эстрадно-политические клоуны. Сегодня «потери русского народа как биологического явления не поддаются учету». Было время, когда все смаковали знаменитую «слезу ребенка» Достоевского. Теперь речь идет об океане детских слез, и реках крови. Общество не может существовать без государственной власти, а неравенство распределения материальных благ неизбежно, так как оно заложено в самой системе организации — различия между людьми никогда не исчезают.
Гражданское общество не есть нечто единое и организационное целое. Оно представляет собой отдельные объединения, защищающие свои узкие интересы, а потому не способные противостоять единым фронтом произволу власти чиновников. Более того, большинство из них готово обслуживать власть, подавляя активность неугодных власти общественных сил. Перестройка разрушила систему защиты советских граждан. Сегодня человека защищают только деньги и связи. Поэтому России нужен Президент, который поставит вопрос о пересмотре итогов приватизации, только западное общественное мнение это ему не позволит сделать. [8]
Ученых в Советском Союзе было много, а понимания социальных явлений, удовлетворяющего критериям научного подхода, не происходило, так как ни власть, ни интеллектуальная прислуга не были заинтересованы в повышении уровня понимания этих явлений. До сих пор власть оценивается с точки зрения разумности ее поведения в рамках самосохранения. Власть не хочет понимать, что навязанный Западом эволюционный человеческий процесс превратился в проектируемый и управляемый. Власть на Западе эффективнее использует свой интеллектуальный потенциал, поэтому их наука смогла разработать энергоинформационные матрицы — примитивные штампы, которые принесли Западу хотя и временный, но глобальный успех.
Необходимо понимать, что информационное и интеллектуальное обеспечение власти — это не одно и то же. Точно так же, как исследовать и понимать процессы и явления — это одно, а управлять ими — совсем другое. Для решения основных своих проблем власть в России имеет достаточный интеллектуальный потенциал, но он распылен по кабинетам и не организован в единую развернутую во времени и пространстве Программу действий, понятную и привлекательную для большинства населения России [9].
Идея и программа должны быть понятны и интересны в первую очередь для русских, которые по своему историческому статусу решают, какая идея для них национальная, а какая нет. Однако власть возомнила, что она все понимает лучше, чем те, кем она управляет. Это проявляет уровень ее мышления, которое опустилось до уровня рядового обывателя. По этой причине власть или отвергает рекомендации науки, или искажает их под свои потребности. В этом власти помогают недобросовестные советники, которые «служат не истине, а правителям». Советники-карьеристы — это люди, владеющие технологиями карьеризма. Они представляют собой «виртуально значимые личности» — «мультяшки», которые вместе с властью играют в Наполеона. Власть, элита, религия, идеология, наука — они все вместе втягиваются в идеологическую фальсификацию реальности, имитируя ее научное понимание. Это приводит к тому, что возникает несоответствие между масштабами социальных событий и масштабами олицетворяющих их личностей. Наполеон, даже проиграв свое главное сражение, остался Наполеоном, а современные лидеры останутся в истории как мелкие пигмеи.
Современная мировая элита живет не по законам науки, а по законам кабинетной власти. Они пытаются придумать несуществующую реальность в виде новой идеологии или национальной идеи, которая, по их мнению, должна быть нерелигиозной, неклассовой и ненациональной? Однако, вместо идей у них получаются конъюнктурные лозунги типа «За все хорошее, против всего плохого». На самом деле, для того, чтобы народ захотел объединиться, ему нужна великая цель, внешняя угроза и национальный лидер. Что делать народам, если в мире воцарил «культ безличности»?
3. «Планируемая история»
«Историки придумывают такое прошлое,
какое требуется для настоящего…
Можно разоблачить отдельную ложь,
но когда ложь вся мировая история…» (А.А. Зиновьев)
По мнению автора, история не происходит стихийно, по своему капризу или прихоти. История делается по заказу сильных мира сего сознательно, и это стало объективной реальностью. Для фальсификации активно используются различные средства манипулирования. Исторические «атомы» — это минимальные исторические события, нерасчленимые на более мелкие. Обилие таких ежедневных событий позволяет утопить в океане фактов любой научный подход и любую правду об истории. Кроме того, многие важные события и факты сознательно не фиксируются, а потому бесследно исчезают. На этом фоне процветают малозначимые, с точки зрения истории, события, которые раздуваются и интерпретируются с выгодой для заказчика. Таким образом, появляются две истины — одна абстрактно-научная, а другая — конкретно-историческая. Объективные социальные законы, в соответствии с которыми происходят множество сознательных и волевых поступков людей, формируют историю развития каждой нации и всего человечества в целом. «Историческое творчество» ошибочно называют исторической наукой, так как повсеместно имеет место субъективизм построения образов исторических событий и подмена абсолютных величин относительными. В этой связи, западная цивилизация причинила зла человечеству и России неизмеримо больше, чем советский коммунизм, который смог на некоторое историческое время построить новый, целостный социально-биологический общественный организм — Советское общество, которое было разрушено в результате предательства партийной элиты.
Глобализация, по мнению автора, есть мировая война нового типа. Это эволюционная война. Если раньше войны имели эпизодический характер, то теперь война стала единственной и постоянной. Мир вошел в состояние переходящей войны. Глобализация есть колониальная демократия, новая система власти и мирового управления, которую поддерживает, в том числе, новый класс российских собственников — класс интернациональный, сверхгосударственный, сверхэкономический, который присвоил себе богатства, создаваемые трудом миллионов советских людей в течение 70 лет Советской власти. Глобализация есть планируемый и управляемый процесс за мировое господство меньшинства в своих интересах. Это борьба за сферы влияния с целью эксплуатации слабых стран сильными. Это невоенное инструмент управления посредством политического или экономического давления, информационных диверсий и лицемерной дипломатии «двойных стандартов». Глобализация — это продолжение «холодной войны». Ее организуют транснациональные компании, которые уже владеют 80% мировых ресурсов. Они легко манипулируют высшими должностными лицами и даже правительствами, в том числе, Западных стран.
В рамках любой идеологии дефицит позитивного должен быть компенсирован «образом врага», на которого можно свалить весь негатив, в том числе эмоциональный (сброс энтропии). Чтобы «спасти» человечество им нужен аналогичного масштаба образ врага — «Мистер всемирное зло». Поэтому идеология «угрозы мирового терроризма» есть идеология «американской мировой агрессии». Эта идеология временная, для решения текущих задач. Следующей будет «китайская угроза». На самом деле, носителем и олицетворение главной угрозы миру является США и их внешняя политика. Это происходит потому, что Западное общество, будучи в целом политически демократическим, является диктаторским социально, так как ведется ежедневная война каждого за свое рабочее место. Гражданские свободы, права человека и прочие атрибуты свободного общества нужны Западу как внешняя компенсация за отсутствие их в повседневной, деловой жизни «офисного рабства». В СССР все было наоборот. В обоих случаях действует закон постоянства суммы демократизма и тоталитаризма, условно равный «1». Критику власти или теоретический анализ действительности могут сегодня расцениваться как преступление против Конституции. Миру навязана «мелочная демократия» в виде «либерального фашизма» — все кто не согласен с ее ценностями, объявляется международным террористом.
Следует заметить, что существующие демократические нормы и их реальное воплощение — суть не одно и то же. Здесь очень многое искажается и замалчивается, снижается внимание к важным проблемам и выпячиваются второстепенные. Например, рассуждая о свободе передвижения капитала и доступности мировых ресурсов, они не говорят о создании единого мирового государства справедливости, о распределении мировой прибыли, об отказе от эксплуатации одних стран другими, о снижении степени эксплуатации населения в разных странах. По мнению автора, эксплуатация определяется «отношением величины затраченных человеком усилий при выполнении определенной работы к величине полученного им вознаграждения». [10] Этот показатель условно можно сравнить с долей заработной платы в конечной цене товара при равенстве производительности труда: в России эта величина составляет 25%, а в Швеции — 70% .
В любой системе должен быть элемент, который отвечает за функцию объединения других элементов и управления всей системой. Наряду с этим, в любой системе есть элементы, готовые перейти в другие системы с ущербом для своей. Борьба за единовластие и за свободу выбора есть неизбежный процесс в любой системе. Но так как система создается с целью совместных действий, которые позволят системе приобрести новое качество, эти антисистемные элементы подвергаются «атакам» со стороны других элементов, заинтересованных в развитии своей системы. Применительно к Советскому Союзу, КПСС выполняла функции объединения и управления, а политические перебежчики, диссиденты и правозащитники — функции антисистемных элементов или так называемой «пятой колонны», которая действовала в интересах Запада и разваливала систему изнутри.
Диссиденты — носители и распространители идей глобализации. На Западе советскими диссидентами называли всех тех, кто по каким-либо причинам вступал в конфликт с коммунистическим общественным строем и его идеологией. На самом деле, это была та часть оппозиционеров, которые создавали подпольные группы, делали публичные заявления и проводили публичные акции. Ими становились люди, не имевшие специального социально-политического или философского образования — достаточно было любой, даже самой банальной критики советского строя или образа жизни. Диссиденты — это добровольные помощники Запада, за что Запад обеспечивал их политическим и экономическим сопровождением — защитой от партийной власти и советского общественного мнения. Ради «путевки на Запад» они готовы были стать и мучениками, и предателями. Диссидентство и эмиграция были порождены Западом и поддерживались ими в борьбе с Советским Союзом как «орудие холодной волны». Миграция «третьей волны» имело целью очистить страну от неугодных режиму людей. Это люди, открыто приклоняющиеся перед Западом. Они были больны «западофилией».
Теперь к этим антисоветчикам власть идеологических дезертиров обращается за советами, в том числе с целью переписать мировую историю. Они стремятся добиться своей известности на Западе любой ценой. Это люди — интеркарьеристы, которые живут по принципу «Где барыш, там и Родина». Это люди-мародеры, которые живут с «кукишем в кармане». Это группа социально-политических эгоистов, которая проповедует ложные формы «добра». Их цель — при минимальных рисках, получше устроиться в рамках сложившейся системы, но при этом остаться «жертвой» режима. В основе всех этих процессов лежит главное противоречие — желание лично «выжить» в условиях роста потребностей при ограниченных мировых ресурсных возможностях.
Кризис советского управления. Причин поражения коммунизма много, но одной из основных является то, что революция привела к установлению в стране господство класса чиновников аппарата власти управления, превратив остальное население в государственных служащих — конечным результатом революции стала смена всеобщего народного эксплуататора в России. Со временем в советском Союзе сформировалось три центра власти и управления — столичная, региональная и теневая. Постепенно планово-командная система управления утратили контроль над экономикой страны в целом. Партийная элита и лидеры национальных меньшинств больше заботилась о собственном благополучии, чем об интересах государства — возникло противоречие между провозглашенными идеями интернационализма и местного этно-родового национализма. Социальный статус советского человека стал играть определяющую роль: наличие привилегий, служебное положение, доступ к распределению, личные связи. Лишь совокупность этих факторов определяло его место и роль в обществе. Таким образом, бедные, средние и богатые (привилегированные) были везде и всегда, только богатством выступали не деньги, а социальное положение. Круговая порука и взаимные услуги постепенно переросли в «мафиозные отношения» на всех уровнях власти.
Инициативы «снизу» прекратились, так как их интересы представляли общественные организации, администрация и избранная власть. Повысилась роль представителей непроизводственных профессий — общественные деятели, писатели, спортсмены, артисты, адвокаты, правозащитники и прочие штатные активисты. Коммунисты, цепляясь за старые догмы, потеряли инициативу и смысл к действиям, так как уже не понимали социальную сущность всего происходящего. Тотальное идеологическое оглупление всегда порождает массовый цинизм и раздражение вместо того, чтобы толкать людей на поиск смысла жизни.
На самом деле, в основной массе населения не было никакой потребности переходить к капитализму. Это было нужно теневой экономике, диссидентам и привилегированному классу номенклатурных чиновников, которые накопили богатство и хотели их легализовать. Сама по себе «перестройка» стала источником кризиса советского строя — «хотели как лучше, а получилось как всегда». Для власти главным постепенно становилась видимость, а не смысл происходящего. Власть не выполнила свой долг перед населением — не смогла защитить и сохранить суверенитет страны. Каждый элемент системы государственного управления играл и играет по своим правилам: Кремль, Дума, Совет Федерации, Правительство, аппарат, СМИ, бизнес, религия, криминал. Это привело к ухудшению качествам всей общественной системы. Создание видимости управления сегодняшней страной есть элемент одного большого спектакля человеческой жизни — тот же вариант «советской показухи» — создание видимости успехов, награждения в Кремле и т.д., только с другим вектором направленности: преимущества социализма стали преимуществом капитализма. На самом деле, будущее России уже предопределено Западом на столетие вперед.
Интеркарьеристы сознательно устроили искусственный экономический кризис в Советском Союзе с целью обосновать необходимость внедрения подготовленных Западом реформ. Поводом послужила якобы проигранная Западу «холодная война» и якобы начавшийся экономический кризис, который вынудил власть на проведение реформ. Все было как раз наоборот — власть начала проводить целенаправленную политику, которая дала толчок для начала кризиса. На самом деле, эпицентром кризиса стал кризис системы советской власти и партийного управления. Сущность советского кризиса заключалась в том, что сложившаяся система власти перестала быть адекватной новым условиям, а степень этой неадекватности постоянно возрастала. Начатый властью процесс вышел из-под контроля, превратив их в политических марионеток. Процесс навязал власти вынужденную форму поведения, а потом избавилась от них как от «самого слабого звена», сделав их жертвами собственных действий.
Партийно-советская власть не предусмотрела того, что любая система ведения хозяйства, в том числе социалистическая плановая, время от времени переживает циклические экономические кризисы. Кризис — это результат систематических отклонений от норм и законов развития в результате управления методом «проб и ошибок». Кризис может произойти при самых разных условиях, в том числе прямо противоположных. Любой кризис, до поры до времени, как болезнь, остается скрытым, потенциальным. Он ждет, когда созреют условия, чтобы проявиться и стать реальностью. Кризис происходит взрывообразно, как импульс или электрический заряд, который прорывает существующую оболочку, разъединяя реальность и нереальность.
Плановая экономика, достигнув своего организационного предела, детерминировано превращается в свою противоположность и порождает хаос точно так же, как рынок требует от компаний четкого планирования и прогнозов. И это нормально, если к кризису готовиться и знать, как с ним бороться. Пропагандируемый Западом либеральный индивидуализм легко загоняется в рамки корпоративной этики коммерческих компаний — эти правила поведения превращают любого индивида в офисный стандарт, в маленький винтик большого механизма. И наоборот — советский коллективизм породил целую плеяду интеллектуалов индивидуалистов, способных своей гражданской позицией противостоять произволу власти, которая всегда была источником получения собственности. Это они — привилегированные слои советского общества, призванные защищать народные завоевания, инициировали перестройку и развалили страну. Никаких других объективно-исторических причин гибели СССР не было.
4. «Целились в коммунизм, а попали в Россию»
«Совок — есть выражение презрения к советской эпохе
и к советскому образу жизни… к тем, кто не принимает
результаты антикоммунистического переворота». (А.А. Зиновьев)
В своих сочинениях о коммунизме Зиновьев изначально оговаривал, что он не считает себя антикоммунистом, а только «исследователем коммунизма». Он никогда не призывал к свержению этого строя, более того, он утверждал, что социальная система, которая придет на смену «советской» будет еще хуже. Период прихода к власти Горбачева М.С и Ельцина Б.Н. он определяет как «эпоху тотального помутнения умов». В своих работах «Горбачевизм», «Катастройка», «Кризис коммунизма», «Смута», «Гибель империи зла», «Русский эксперимент», «Посткоммунистическая Россия», «Гибель русского коммунизма», «Русская трагедия» автор дает всестороннее описание причин и сущности конституционного переворота в России. Он определяет роль Запада в организации процессов развала СССР, который «под видом борьбы против коммунизма, на самом деле вел войну против России». Автор приходит к выводу, что только «предательство партийного руководства Советского Союза привело к гибели великого государства», за которым стоит «корысть и карьеризм номенклатуры». На фоне рассуждений о современной России, автор проводит анализ ее состояния до и после революции, сравнивая их с периодами мирного строительства социализма, Отечественной войны и смены власти после Великой победы.
Автор отмечает, что Россия еще задолго до 1917 года стала сферой колонизации со стороны Западных стран — почти все банки принадлежали иностранцам и евреям. После революции Запад эту колонию потерял. Для Германии борьба с большевизмом была лишь внешним поводом для захвата жизненного пространства и получения сырьевой колонии. Все цели и смыслы Запада в отношении к России и сегодня остаются теми же, но достичь их хотят невоенным путем. Развитые страны — это страны вампиры, а другие страны мира — их жертвы-доноры. Для Запада справедливо все, что укладывается в придуманные ими рамки юридических и моральных норм. При этом никто не обращает внимания на то, что эти нормы сами по себе лицемерны и несправедливы. Коммунизм отрицал международную эксплуатацию, что для Запада было неприемлемо, поэтому они придумали сначала «Советскую империю зла», а потом очередной «террористический интернационал», «борьбу за демократические ценности во всем мире» и, наконец, » гуманитарную войну за спасение мировой цивилизации». Теперь США получили «лицензию на убийство», в том числе политическое — кого угодно, где угодно и когда угодно. Мир вернулся в эпоху государственного терроризма — теперь американского. Теперь одна страна — наследница нацизма — выполняет функции мирового судьи и мирового жандарма. На самом деле, если США и Европу загнать в их национальные границы, то они очень скоро разорятся и погибнут, так как живут за счет жизненной энергии других стран, получая ее посредством неэквивалентного обмена.
Чтобы реализовать «Антисоветский» проект, Запад специально изучал структуру партийного аппарата, характер отношений в нем сотрудников, их квалификацию и психологию, систему и способы отбора кадров с целью привести к руководству партией своего «либерального» человека. Распределение собственности в новой России происходило по принципу «награда за предательство». Никакого первичного накопления капитала не было — своих доверенных людей просто сажали на «товарно-финансовые потоки», в том числе бюджетные, на условиях отказа от экономического и финансового суверенитета страны, что было невозможно при Сталине.
Сталинизм, по мнению автора, это исторически определенная совокупность принципов организации деловой жизни страны, принципов управления и поддержания порядка и принципов идеологической обработки населения. В этот период времени в сфере управления сложился государственно-чиновничий аппарат, который был не в состоянии понять, что уровень идеологии перестал соответствовать интеллектуальному уровню населения и его настроениям. Сталинская власть вождя ощущалась людьми непосредственно без каких-либо промежуточных звеньев. Феномен местных активистов (новаторы, инициаторы, рационализаторы, ударники и герои труда) помогал держать пассивную массу в постоянном напряжении, понуждая ее двигаться в заданном направлении. Они держали под контролем все «первичные трудовые коллективы» и разжигали энтузиазм масс. Однако при всем при этом, коммунистическая утопия не учитывала множества других реальных факторов человеческой жизни, в том числе иерархии социальных позиций, материально-бытовых соблазнов, стремлений к власти, карьере, славе и т.д. Коммунизм, ленинизм, сталинизм, развитой социализм — ложные выводы этих учений дезориентировали советское руководство. Сами по себе эти тексты таковы, что любые идеи можно было погрузить в них и истолковать как их дальнейшее развитие (аналог Талмуда и Библии).
Основная жизнь советских людей проходила в трудовых коллективах, от которого зависело личное благополучие каждого работника. Первичные партийные организации и профсоюзы активно влияли на общую атмосферу в коллективе и на поведение начальников, поэтому, как считает автор, эксплуатация при социализме была несравненно ниже, чем при капитализме, что повлияло на снижение производительности труда. Кроме того, коллектив влиял на систему распределения различных благ, поэтому основная масса граждан находилась в относительно равных условиях, что стабилизировало психологическую атмосферу в обществе. Право на труд обернулось для многих принудительным трудом. Большинство населения сосредоточило свои усилия на увеличение личной доли вознаграждения из «общего котла».
Таким образом, были проигнорированы экономические принципы, в соответствии с которыми нельзя было нарушать соотношение затрат и полученных результатов. Сложилась ситуация, при которой чем выше поднималась социальная эффективность, тем ниже падала экономическая эффективность. Таким образом, классово и социально эффективная советская система управления превратилась в тормоз экономического развития для всей страны. Мелочный контроль на всех уровнях сочетался со стремлением большинства уйти от какой-либо ответственности. Выработанные правила чиновничьего функционирования, доминируя, вошли в противоречия с законами управления — стали достигаться не те цели. Чтобы скрыть свою бездарность, чиновники стали менять и подменять эти цели. Жизнь государства превратилась в ритуальный спектакль, где каждый член общества играет отведенную ему роль. В этой точке произошла подмена кадрового резерва партии — авангарда общества. В руководители стали отбираться люди с соответствующими чертами характера — свои, удобные, неконфликтные, средненькие, серенькие — «мелочно сообразительные». Эти новые кадры ослабили партию и превратили ее в «клуб по интересам», в место распределения благ. Интеллектуалы привлекались лишь на вторых ролях, как эксперты и специалисты. Атеизм превратился в религию, а райкомы и горкомы — в церковь коммунизма, а распределение материальных благ стало доминировать над идеологией и производством. «Если Сталин творил реальность, то Брежнев — приспосабливался к ней».
Сам по себе советский кризис не означал конец идеям социализма — он просто не был запланирован идеологами коммунизма. Советский строй не раскрыл до конца своих возможностей. Реформаторы пытаются построить на его месте общество-гибрид, состоящее из элементов дореволюционного фундаментализма (христианства, феодализма и монархизма), остатков «советизма» и новых элементов «западнизма» (имитация западного образа жизни). Они умышленно игнорируют реальные условия России и социальные законы адекватности. Созданная модель «больного урода» может жить очень долго, но от этого урод не перестает быть уродом, так как не способен свою субъективную деятельность сделать адекватной объективным законам. Внутривидовая борьба за выживание и лидерство обострилась. Всех охватил «парламентский идиотизм». Все вернулось на круги своя.
Партийно-хозяйственная номенклатура — состояла из «своих отобранных проверенных людей», которые обладали примитивными и стандартными методами управления и были способны давать только односторонние оценки. Любой, кто интеллектуально выходил за рамки этого номенклатурного научно-идеологического кретинизма, вытеснялся из системы физически. По этой причине вся теория научного коммунизма была подстроена под потребности лидеров партии — социальные законы были сформулированы так, чтобы «подтвердили» эти субъективные намерения. Поэтому вместо того, чтобы стать научной теорией, она осталась идеологической — все научное растворилось и испарилось в лозунгах: «Идеи не смогли овладеть массами и стать материальной силой». Так появилось презрительно-пренебрежительное отношение народа к своим руководителям, что стало основным фактором состояния советского общества — от критики лидеров народ перешел к критике советского строя. Тем не менее, в советский период сложилась определенная иерархия социальных слоев и уровней благополучия: 5-10% — жили действительно хорошо, 60% — терпимо, а остальные 30% — плохо, но соотношение 10% самых богатых к 10% самых бедных составляло 1:4, а сейчас, 1:40. [11]
Теперь этих условий нет — они разрушены. Исчезло коллективное сознание, психология и поведение. Потеряны компоненты целостности коллектива. Вместо здравого смысла и ориентации на общественное мнение (боязни «потерять свое лицо» — свой авторитет), власть охватила «законодательная инициатива», которая призвана защитить власть от гнева народа, а сам народ поставить в жесткие рамки исполнителя воли власти, пусть даже иноземной и инородной. Таким образом, власть торопится расплатиться с западом за свое историческое поражение.
Предание гласности этой истины позволит принудить власть совершать нежелательные для нее действия. Поэтому власть тратит огромные ресурсы, чтобы истина не стала всеобщим достоянием. Призывы власти к единству не совпадают с реальной национальной идеей — морально-политическое единство под одного лидера нужно любой власти, в России оно нужно и олигархам, чтобы узаконить результаты приватизации. Россию подготавливают для включения в мировую финансово-кредитную систему, где правит американский доллар, «где справедливость переходит в свою противоположность и проявляется в форме массы несправедливостей». Для основной массы людей справедливость может проявляться как реальные права и гарантии на достойную жизнь. Это достижимо только при условии сохранения свого национального суверенитета государства.
Русские, по определению автора, есть самостоятельное этническое, социобиологическое образование. Как и любой другой народ, русские имеют свои законы возникновения и развития. В отличие от русских, советский народ не являлся природной системой, так как был результатом исторического изобретения. Русские были опорой советской истории. «Русский коммунизм» был рассчитан на некие прирожденные добрые качества в людях. Но при этом теоретики забыли о влиянии на человека материальных и прочих жизненных соблазнов. Поэтому, после разрушения славянской целостности, на Русской земле начали появляться социальные сорняки — суррогат, антисоциальная и антисистемная материя, которая организовала чуждую русскому человеку биологическую жизнь. [12]
Исследователь должен знать, что в любом народе уживаются противоположные качества, которые проявляются в зависимости от обстоятельств. Коммунистическая власть пыталась создать нового советского человека, который сам, без принуждения мог стать носителем новых общественных отношений и построить общество, где коллективная жизнь станет основой народовластия. Однако при этом забыли, что идеальная модель порождает такие же идеальные лозунги, которые, будучи нереализованными, порождают недовольство и разочарование. Народный советский лозунговый примитивизм и самооглупление привели к тому, что в умах большинства сложилась формула «все разрешенное советское — плохое, все запретное западное — хорошее». На самом деле, по мнению автора, истинная заслуга коммунизма в том, что он создал новый тип социальных отношений в обществе — коллективизм. То, что было создано заново не сравнимо по масштабам и последствиям с наследием царской России.
Русский народ исторически всегда доверял высшей власти и поэтому старался не вмешиваться в ее дела. Но власть не отвечает народу взаимностью — так называемая «правящая русская элита» с момента христианизации Руси никогда не была русской и потому всегда была «далека от народа». Для обоснования этого явления историки даже придумали легенду о том, как когда-то русские, жившие в состоянии постоянных распрей, обратились к чужеземцам-варягам со словами «Земля наша богата, а порядку в ней нет. Приходите и правьте нами…». Варяги пришли и установили порядок — так возникло русское государство? Эта историческая фальсификация используется врагами русского народа как руководство к своей деятельности — России постоянно предлагаются вожди-инородцы, которые отдают ресурсы страны и жизненные силы народа своим соплеменникам в других странах.
То же самое мы наблюдаем и сейчас — русский народ как целостный организм погибает на глазах у всего мирового сообщества, раздавая другим народам свои природные конкурентные преимущества и системный (синергетический) эффект своего бытия — «мы всегда имеем прибыль, понеся огромные убытки». «Прибыль на потерях» — вот формула, посредством которой Запад тысячу лет эксплуатирует Россию. Автор считает, что для русских хуже, чем сейчас, никогда не было и сделано это умышленно. Запад пытается провести этническое замещение русских, заселив Россию представителями других народов: «наверное, когда-нибудь здесь жить будет хорошо, но это будет уже не русский народ». Теоретически, русской России уже не должно быть, а она все еще существует. Значит, их теория неверна: «волки не живут по законам стада баранов».
Имеющиеся различия в человеке частично наследуются биологически, и частично приобретаются совместными усилиями всего народа, обеспечивая его самосохранение и саморазвитие на своей территории. Совместно производя необходимые для жизни продукты, народы защищаются от внешних врагов. Люди осознают, что все необходимые средства для самоорганизации находятся в самом человеке, а не вне его. Они обладают признаками самоидентификации, разделяя всех на «своих» и на «чужих», так как «атомизированная разноплеменная масса населения есть наилучший материал для внешнего управления». Внутри народа устанавливаются отношения «взаимного соответствия». По этому пути пошли все бывшие республики СССР, кроме России: большинство русских было не только уволены с занимаемых должностей, но даже изгнаны из этих республик. Прибалтийские страны пошли еще дальше — например, в Эстонии русским выдали паспорта с названием «чужие» и запретили участвовать в выборах.
Сегодня Россию не только вытесняют из космоса, просторов Мирового океана, и территорий стран СНГ, но и ставят вопрос о легитимности владения русскими Сибирью и Дальним Востоком. На международных форумах лидерам России «не разрешают» ставить правильные вопросы и давать на них правильные ответы. При этом сам Запад открыто провозглашает планы сокращения русского населения до 50 млн. человек. По подсчетам западных специалистов, при любых условиях, только 1% русского населения в России будет жить «хорошо». Тэтчер М. высказалась более конкретно: «Для освоения регионов России в интересах Запада достаточно и 15 млн. человек». Русофобы открыто планирует «сжатие» русских в небольшом европейском пространстве России. [13]
Как «гибель армии не есть гибель каждого солдата по отдельности», так и гибель народа как единого целого может быть достигнуто без больших потерь в численности. Все народы России оказались в тяжелом положении, но лишь для русских это положение оказалось социальной трагедией. «Антисоветский проект» оказался «антирусским проектом». Его цель — низвести русских до уровня отсталых народов, неспособных на самостоятельное существование в качестве суверенного народа. Сократить численность русских, чтобы они не могли удерживать занимаемую ими территорию. Заселить русские города нерусскими народами (как это сделали в Москве). Провести денационализацию русской элиты — оставить в ней только интеркарьеристов. Переписать всю мировую историю, принизив роль русского народа. Убрать из памяти человечества все следы пребывания русских в истории как самостоятельного народа. Такая фальсификация уже делалась в прошлом, например с языческим периодом истории Руси. Таким образом, Россию приводят в состояние, имитирующее систему, но на самом деле, противоположную ей антсистему. [14]
Русским нужна единая стратегия совместного выживания — собирать и сохранять «своих». Но сам по себе народ в своей массе неспособен подняться. Потенциальные силы, которые могут спасти Россию, есть, но нет условий для их деятельности — нет национального лидера, нет идеи национального единения. Предстоит борьба за биологическое выживание русского народа. Поэтому, либо русские упустят свой исторический шанс навсегда, либо нужен русский национальный «заговор». Нужна массовая сознательно-волевая деятельность нескольких миллионов русских, которые через понятие «родства» создадут легальную политическую Русскую партию или «национальную русскую социальную некриминальную мафию и постепенно брать под контроль ключевые позиции во власти, так как все организации со временем эволюционируют в организацию мафиозного типа». Для этого нужны новые идеи, концепции, планы и проекты. [15]
При этом надо помнить, что одни и те же модели в разных условиях дают различные результаты, в том числе прямо противоположные. Так «дружба народов» по-советски свелась к перераспределению жизненных ресурсов из центральной русской России в национальные окраины, за что вместо благодарности русские в последствии получили статус «оккупантов».
Объединение типа «человейник» имеет определенные признаки. В нем люди существуют совместно единой исторической жизнью, делая общее дело и передавая из поколения в поколение свою территорию, менталитет, принципы, обычаи и нравы. Функции распределяются в соответствии со сложившейся иерархии. Этническая система должна соблюдать ряд принципов: не действовать во вред себе; противиться действиям других, кто действует во вред тебе; из двух зол выбирай меньшее, а из двух благ — большее; вырабатывай средства защиты от самого себя (от внутренних врагов); действуй в силу жизненной необходимости. Кроме того, нужно использовать опыт Советского Союза — иметь свою историческую стратегию развития: идти своим путем; развивать социальный аспект внутри страны (здоровье, образование, качество жизни); прививать гражданам свою систему ценностей; воздействовать на другие страны в своих интересах; развивать свой военный потенциал.
Автор, понимая, что для сохранения русских в России нет благоприятных условий, делает неоправданно пессимистические выводы о том, что после развала страны «русские прошляпили полученные ими исторические результаты», «упустили свой исторический шанс навсегда», состоялся «факт исторического убийства русского народа» и что «русские суть клочья взорванного изнутри народа». Автор полагает, что «русских вычеркнули из русской истории», что «территория России будет заселена другими народами». Автор уверен, что «в 1993 году закончилась великая история России. Она сыграла свою историческую роль, теперь она утратила ее навсегда», и что «Россия никуда и никогда не вознесется и никого за собой не поведет, ее все глубже заталкивают в трясину истории». [16]
Не смотря на этот пессимизм, статью можно закончить словами самого автора, к которым присоединятся миллионы бывших советских граждан:
«Я счастлив, что появился на свет в советское время в России, в это случайное исключение в человеческой истории, во время реализовавшейся социальной утопии… Я счастлив, что получил возможность оценить мою жизненную удачу, увидев гибель утопии. Аминь!». [17]
* Литература
[1] Зиновьев А.А. «Русская трагедия«. М.: Алгоритм, 2006. с. 41
[2] Простов А.Ф. Проблемы эффективности проектно-целевого управления
общественно-политическими системами в России, М.: ИСПИ РАН, 2005. с. 44-68.
[3] Зиновьев А.А. «Русская трагедия». М.: Алгоритм, 2006. с. 452
[4] Зиновьев А.А. «Русская трагедия». М.: Алгоритм, 2006. с. 40
[5] Зиновьев А.А. «Русская трагедия». М.: Алгоритм, 2006. с. 92
[6] Зиновьев А.А. «Русская трагедия». М.: Алгоритм, 2006. с. 559
[7] Зиновьев А.А. «Русская трагедия». М.: Алгоритм, 2006. с. 16
[8] Зиновьев А.А. «Русская трагедия». М.: Алгоритм, 2006. с. 32
[9] Яновский Р.Г. Глобальные изменения и социальная безопасность, М.: 1999, с.18
[10] Зиновьев А.А. «Русская трагедия». М.: Алгоритм, 2006. с. 335
[11] Зиновьев А.А. «Русская трагедия». М.: Алгоритм, 2006. с. 9
[12] Зиновьев А.А. «Русская трагедия». М.: Алгоритм, 2006. с. 136
[13] Зиновьев А.А. «Русская трагедия». М.: Алгоритм, 2006. с. 376
[14] Зиновьев А.А. «Русская трагедия». М.: Алгоритм, 2006. с. 387
[15] Зиновьев А.А. «Русская трагедия». М.: Алгоритм, 2006. с. 239-241
[16] Зиновьев А.А. «Русская трагедия». М.: Алгоритм, 2006. с. 129 — 136, 241, 259, 307
[17] Зиновьев А.А. «Русская трагедия». М.: Алгоритм, 2006. с. 602
Простов А.Ф. — кандидат политических наук.
Яновский Р.Г. — член-корреспондент РАН.