Сергей МАРКОВ, политолог
Тридцать лет назад, 27 января 1987 года, состоялся Пленум ЦК КПСС, на котором Горбачев резко раскритиковал брежневский период, назвал его застоем, впервые употребил термин «перестройка». Прошло три десятилетия, а споры об эпохе перемен по-прежнему жаркие. Для кого-то это «заговор элит», «диверсия», а для кого-то — закономерный процесс в развитии страны.
Я, как и многие, активно поддержал перестройку. Это была очень хорошая, правильная и своевременная идея. Суть ее заключалась в том, что необходима некая модернизация политической, экономической и социальной сфер. Людям нужно было дать больше свободы, политической системе — добавить конкурентности, а в экономике — обеспечить эффективность научно-технического прогресса, развивать производство предметов народного потребления, которых остро не хватало. Для нормальной жизни обычного человека ведь явно недостаточно, чтобы на должном уровне в стране были лишь выпуск чугуна и стали.
Цели, намеченные Горбачевым, формулировались верно. Но потом, к сожалению, советское руководство не справилось с управлением. Начали нарастать хаотические процессы. Сыграл свою роль и фактор личности в истории. Стремительно выдвинулись на первый план активные, но безответственные популисты — такие, как Борис Ельцин. Стали доминировать хищные региональные элиты, прежде всего на Украине во главе с Кравчуком и в Белоруссии — с Шушкевичем. Совместными усилиями они-то и развалили великую страну, воспользовавшись трудностями перестройки. Затеянные Горбачевым реформы, которые поначалу приветствовало большинство населения Советского Союза, закончились геополитической катастрофой. Но развал страны — это результат не самой перестройки, а того, что перестройка не удалась.
Иногда процессы, проходившие в то время, называют заговором или спецоперацией. Не соглашусь. Реформы, повторюсь, в позднем СССР явно назрели. Люди требовали обновления. Недаром тогда была так популярна песня Виктора Цоя «Перемен! Мы ждем перемен!».
Философ Александр Зиновьев назвал ту эпоху «катастройкой». Метко. Катастрофа проявилась и в распаде единой страны на отдельные государства, и в крушении социальных институтов, и в общей нездоровой атмосфере потери моральных ориентиров, когда бандиты и проститутки вдруг стали представителями престижных профессий, а инженеры, учителя и врачи оказались выброшенными на обочину жизни.
Особая тема при анализе перестройки — отношения Советского Союза и Запада. Мы пошли на беспрецедентные уступки — покинули Восточную Европу, разоружились, отказались от идеологических догм ради диалога. Благодаря этому удалось снять ужас ядерного противостояния. Но Запад увидел здесь проявление слабости и перешел в наступление, совершив чудовищное предательство на фоне разговоров о дружбе.
Запад приветствовал распад страны после августа 1991 года, испугавшись, что к власти в СССР могут прийти консервативные силы. И с тех пор не позволяет развиться даже малейшим тенденциям возрождения и интеграции на постсоветском пространстве. Запад одобрил и катастрофический характер реформ, когда была разрушена наша экономика, в результате чего десятки миллионов людей оказались ввергнуты в нищету. В своих геополитических интересах Запад поддерживал и преступный разгром советских социальных институтов.
О горбачевской эпохе осталась такая частушка: «Перестройка, гласность, демократия, а вокруг сидит все та же братия…» Вспоминая ее, можно задаться вопросом — кто же больше всех выиграл от перемен? На мой взгляд, главный бенефициар перестройки — криминалитет. Именно тогда произошла его легализация. Второй крупный выгодоприобретатель — молодая часть номенклатуры, комсомольские активисты типа Ходорковского превратились в банкиров. Третья группа — националистическая часть интеллигенции бывших союзных республик и автономий, как правило, морально и интеллектуально второсортная, она тоже поднялась.
Страну тогда сильно лихорадило, мы переживали трудные времена — падение цен на нефть, дефицит товаров, трагедия Чернобыля. Но стоит вспомнить и хорошее. Это и свобода слова, и кооперативное движение, правильный шаг в сторону рыночной экономики — безусловный плюс для людей, стремившихся попробовать себя в предпринимательстве. И антиалкогольная кампания, имевшая колоссальный положительный эффект. Она увеличила среднюю продолжительность жизни на несколько лет, уберегла от преждевременной гибели миллионы соотечественников. Наконец, дали достаточную свободу Церкви, а в 1988 году отпраздновали 1000-летие Крещения Руси.
Перестройка и Горбачев — почти синонимы. Михаила Сергеевича народ не любит. В этом есть несправедливость. Да, ему не хватило ума и воли, чтобы провести модернизацию и подавить мятеж сепаратистов. Но основную ответственность за распад Советского Союза несет все же команда Бориса Ельцина.
Главный урок перестройки в том, что государство — священно. Недопустимо хватать его липкими руками и растаскивать. Второй вывод: Западу нельзя верить, какие бы красивые слова там ни произносили. Кроме того, мы должны лучше понимать общество, чувствовать его проблемы и запросы. Нужна своя гуманитарная наука — экономика, социология, политология. К сожалению, данная отрасль знаний сейчас испытывает серьезнейшее недофинансирование. Еще один аспект: идеология все-таки более важна, чем экономика. В решающие моменты именно идеологические скрепы превалируют над экономическими отношениями и интересами. Вот эти уроки мы еще не до конца уяснили.
