Агентство финансово-экономической аналитики (ФинЭк), 5.12.2016
Закон о российской нации, предложенный президенту Владимиру Путину и одобренный им, принят в разработку парламентариями. Еще нет текста закона, до сих пор не очень ясно, что вкладывается в само понятие этой нации, но в обществе уже ведется бурная дискуссия на эту тему – можно услышать и сугубо комплиментарные оценки и весьма критические замечания. Словом, единодушия и равнодушия не наблюдается.
Корреспондент Агентства ФинЭк побеседовал о некоторых аспектах национального моделирования с Ольгой Зиновьевой, сопредседателем Зиновьевского клуба МИА «Россия сегодня», руководителем Биографического института Александра Зиновьева, президентом Международного общества «Россия — Германия».
— Это не первая попытка заняться национальным строительством в стране — во времена СССР в программе КПСС содержалось положение о советском народе как об исторически сложившейся общности. Сейчас задним числом многие эксперты пытаются разобраться: был ли все-таки советский народ или он так и не состоялся. А какова Ваша точка зрения?
— Вопрос хороший, уместный. Я убеждена, что советский народ, общность советских людей, безусловно, состоялись. И он, этот народ, вовсе не канул в Лету. Я, например, считаю себя представителем именно этой общности. Более того, я уверена, что все наше поколение принадлежит этому народу. Пусть даже отдельные люди этой генерации не признают или не осознают этого факта, они, мы все – представляем именно этот, так сказать, этнос.
Когда начинают калькировать прошлое, перенося его в настоящее, и выдавать его при этом за что-то новое – как правило, тут прослеживаются и элементы лукавства, и попытка сократить, умалить присутствие нашего славного прошлого в тусклом настоящем. Говоря о тусклом настоящем, я имею в виду идеологические пустоты, возникшие в сознании постсоветского народа, населяющего нашу страну. Но здесь подменой понятий мало что можно достичь: люди с дихотомическим, расщепленным сознанием не способны на созидание, не говоря уже о тех подвигах, которые были по плечу советскому народу. Вот о чем надо помнить.
Советский народ совершил героические прорывы в истории нашей страны. Он уничтожил самую страшную угрозу всему человечеству – фашизм во Второй Мировой и Великой Отечественной войнах. И сделал это именно советский народ, а никакой не российский. Тогда вообще не было такого понятия, поскольку не существовало необходимости в нем. Когда в советских паспортах был пятый пункт, когда там было написано «русский», «грузин», «армянин», «башкир» — то это нисколько не умаляло осознания того, что ты принадлежишь к советскому народу, обществу, что ты – гражданин Советского Союза, как об этом с гордостью говорил поэт Владимир Маяковский.
В СССР были русский язык, гигантские просторы России, которая оставалась всегда в нашем представлении Родиной, было огромное пространство культуры. И нас никто этого не лишал. А сейчас пытаются внести, внедрить новое понятие — «россиянин», «россияне». И делает это, как я полагаю, бюрократия, но бюрократия, с моей точки зрения, лукавая. Я отказываясь считать себя «россиянином», я – гражданин России. Я – русская по происхождению и не отрекаюсь от своей этнической принадлежности. Нас уже достаточно обделили и обокрали, выставив из Советского Союза. И я не хочу, чтобы меня выставляли из моей России, из моей, нашей, русской истории.
— Пока что нет текста закона, и не очень понятно, что подразумевается под понятием «единый российский народ». Но вполне можно предположить, что эта общность замысливается как политическая нация, то есть совокупность граждан страны. Скажем, сегодня такой нацией являются французы, которые определяются таковыми не с точки зрения их этнического происхождения или принадлежности, а по наличию правовой связи между ними и государством. Но это – мое предположение. А что Вы думаете по этому поводу, что, с Вашей точки зрения, имеют в виду творцы будущего закона?
— Мне трудно, естественно, забраться в сознание создателей, «творцов» этого нового закона. Я только могу с сожалением констатировать, что это – не творчество, а тавтология. Это – калькирование того, что было раньше, повторяю ещё раз. Причем, из советского понятия сейчас выхолащиваются многие важные содержательные элементы, которые идеологически, даже, можно сказать, органически неприемлемы для нынешних властей предержащих. При этом те, кто занимается подобным законотворчеством, похоже, не знают глубоко истории нашей страны; более того, у меня складывается впечатление, что они сознательно отворачиваются от нашего прошлого, стараясь во что бы то ни стало понравиться западному обывателю.
Почему обывателю? Потому, что западное общество – это общество именно обывателей. Во всяком случае, оно стало сейчас таковым. Общаясь со многими западными европейцами, говоря с ними на темы «страна», «история», «национальность», я очень редко наблюдала у моих собеседников гордость за принадлежность именно к своей государственной, исторической, национальной общности. А у нас, у советских людей, это было и есть. И у меня возникает ощущение, что сейчас вот эту нашу гордость хотят отринуть в прошлое, запереть в этакий исторический чулан. А миру продемонстрировать, что мы, уже российское общество, такие же члены нового геополитического пространства, как французы, американцы, англичане и так далее.
— В связи с понятием «российский», неизбежно возникает вопрос о понятии «русский». Еще в бытность Советского Союза русская национальность, русский этнос в семье других советских народов были, к сожалению, оттеснены на второй, если не на третий план. Можно было гордиться своей принадлежностью к любой другой национальности, только не к русской. Причем, не было какого-то непосредственного закона или ясно озвученного указания сверху, но это просто витало в воздухе.
Такое положение вещей сохранилось и сегодня, в РФ. Скажем, субъектность русского народа не обозначена ни в одном юридическом документе, включая Конституцию. Между тем, скажем, в Конституции Татарстана четко написано: «Настоящая Конституция, выражая волю многонационального народа Республики Татарстан и татарского народа…»…
— Я надеюсь, что меня правильно поймут, если я скажу, что в нашей стране, в том числе и русским, как титульной нации, навязано некое состояние, когда стало как-то неловко гордиться тем, что мы совершили как русский народ. Мы, конечно, гордимся этим, но не публично, а больше, так сказать, для себя, потихоньку. Зато умеем каяться, признавать свои ошибки, поливать грязью друг друга и себя. Я, естественно, имею в виду нынешний постсоветский период, последние 25 лет.
Сейчас гордость за свою страну считается чуть ли не дурным тоном. А я уверена, что это чувство – едва ли не самый главный элемент, цементирующий народ в единое целое. И я горжусь своей страной, ее историей. И я не стесняюсь называть себя русской. Назвать нас всех, живущих в России, россиянами, это то же самое, как, например, обозначить все существующие крупы только одним словом – каша. А ведь есть гречка, рис, просо, манка и т.д.
Татары, которые внесли в свою конституцию определение «татарский народ» — молодцы. И все, кто так сделал, — молодцы. Вот потому-то они и остаются в настоящем и творят историю, и свою, и вокруг себя.
А мы? Мы готовы извиняться за всех и вся; мы готовы раствориться в глобальном плавильном котле… А я – не готова и не хочу, чтобы мой народ постигла такая судьба, спланированная по американским лекалам.
Мы должны четко осознавать, что европейская цивилизация, если убрать из нее все то, что сделал наш русский народ в литературе, музыке, науке да и во многих других областях, существенно, сильно обеднела бы. Вот это надо понимать и помнить.
— Мы, действительно, внесли в европейскую цивилизацию огромный вклад. Но парадокс заключается в том, что Европа, европейцы не хотят признавать нас своими. Между тем, часть нашего общества очень хочет в Европу, желает называться, а главное на равных правах с жителями Старого Света считаться там своими…
— На самом деле наш народ не стремится понравиться европейцам. А вот те, кто представляет нынешнюю политическую модель России, действительно, хотят продемонстрировать всему миру, что мы точно такие же, как они. То, что у нас, мол, те же самые ценности, включая однополые браки (хотя официально об этом не заявляется), что у нас, как и у них, допустима, скажем, проституция (хотя официально она в России не разрешена). Мы как бы европейцы.
Это очень примитивный подход. С моей точки зрения, нам не надо стремиться в Европу, поскольку мы и есть Европа. Тех, кто горюет, что их не признают за европейцев, — меньшинство, и это исключительно их проблема. А также проблема тех европейцев, которые пытаются отрезать Россию от себя.
Я слышу шаги Командора. Они прозвучали в прошлом столетии, в 1917 году, и Командор еще не остановил свой революционный шаг.
Беседовал Вадим Лапунов, Агентство ФинЭк
