Как и почему регулировщики творческого и бюрократического процесса на нашей Родине опять «потеряли» выдающегося русского писателя Александра Зиновьева, задается вопросом сопредседатель Зиновьевского клуба Ольга Зиновьева.
Подводя итоги под шумными мероприятиями Года литературы в России, заинтересованные и продвинутые читатели и в этот год маются в ожидании ответов на их повторяющиеся вопросы, на которые должным образом никто из администрации президента РФ, из Общественной палаты, из Министерства культуры РФ, из Министерства образования РФ так и не ответил. Где, как и почему пытаются «потерять» выдающегося русского писателя Александра Зиновьева регулировщики творческого и бюрократического процесса на нашей исторической Родине?
Первое опубликованное литературное произведение Александра Зиновьева вышло в свет на Западе в 1976 году, его литературной родиной стали Франция и Швейцария. Этот первый роман принес 54-летнему писателю сенсационную мировую известность. Как писали тогда в западной прессе, почти 40 лет тому назад, Зиновьев, как метеор, вырвался на высоты мировой литературы, положив начало новому литературному жанру («социологический», по определению автора), новаторскому как по изобразительным средствам, так и по мощнейшему содержанию его победоносного романа.
В СССР, у себя дома, он был жестоко наказан — за неслыханный мировой успех романа и за его убийственное содержание. И вот что любопытно: хотя советский режим, на который сваливали вину за расправу с Зиновьевым, рухнул; хотя книги Александра Зиновьева стали печатать в России, тут по странному умолчанию избегают говорить о нем именно как о писателе, который опубликовал множество литературных произведений, ставших мировыми бестселлерами и входящих в обязательные литературные программы ряда западных школ и университетов.
Здесь, дома, в России, куда он вернулся после 21 года изгнания, сопротивляются и по сей день в признании его (скоро исполняется 10 лет со дня его кончины) как русского писателя, внесшего огромный вклад в мировую литературу и награжденного престижными литературными премиями.
А на Украине, 15 мая 2014 года, на сцене Одесского государственного театра оперы и балета поставили балет по роману Александра Зиновьева «Иди на Голгофу». Балет «Крик», созданный феноменальным русским танцором Андреем Меркурьевым и удивительным художником Полиной Зиновьевой по книге русского писателя, второй год идет с аншлагом, с аншлагом на Украине.
«Слона-то я и не приметил» из басни Крылова — наверное, самое подходящее и краткое признание, на которое можно было бы рассчитывать в ожидании ответа от безответных бюрократов от науки и искусства.
То, как в свое время Эжен Ионеску в начале 80-х годов ответил в интервью на вопрос, что ценного и знакового есть в русской (тогда советской) литературе, оставляет маленькую лазейку для запасного выхода или может быть использовано как подсказка при недостаточном знании предмета. А он, Ионеску, добросовестно перечислил имена Чехова, Толстого, Достоевского, Пушкина, Шолохова, Фадеева, а потом, в самом конце, спохватился и добавил: «Ну, конечно же, Александр Зиновьев! Один из самых больших современных писателей, с точки зрения чистой литературы, быть может, самый большой среди всех!»
Вот так Эжен Ионеску, экстраординарный и непредсказуемый автор «Носорога», знал, читал и восхищался литературными произведениями Александра Зиновьева, переведенными на 26 языков планеты.
Фридрих Дюрренматт, не случайная фигура на литературном Парнасе, знакомый российскому читателю и театралу, зачитывался произведениями Александра Зиновьева, особенно выделяя «Зияющие высоты», «Желтый дом», «Светлое будущее», «Гомо советикус», «Руку Кремля», «Мой Чехов»… Поражался и ужасался решению советских властей лишить гражданства Александра Зиновьева и спрашивал: «Неужели ваша страна так богата, чтобы разбрасываться такими фигурами-явлениями, как Зиновьев и Ростропович?!»
Бернар Пиво, Макс Галло, Михаил Рудь, Серджу Челибидаке, Федерико Феллини, Ганс-Магнус Энценцбергер, Сол Беллоу, Кирилл Кондрашин, Юрий Нагибин, Мстислав Ростропович, Владимир Максимов, Георгий Владимов, Надежда Мандельштам, кардинал Кениг, Гидон Кремер, Эрнст Неизвестный, Карл Кантор, Витторио Страда, Александр Некрич понимали творческий размах русского писателя, но, что правда, не являлись членами Совета по культуре при президенте Российской Федерации.
Беспощадный характер описания общества и общественных явлений, которые по сути и были главными героями литературно-социологических произведений Александра Зиновьева, не оставляли лазеек для тех, кто хотел бы скрыться от испепеляющей критики писателя, предшественниками которого называли Франсуа Рабле, Джонатана Свифта, Анатоля Франса и Михаила Евграфовича Салтыкова-Щедрина. Неудобство Зиновьева заключалось в том, что портреты и характеристики, создаваемые им, были до ужаса узнаваемыми, а псевдонимы несомненно прозрачными, когда речь шла о Социологе, Распашонке, Хряке, Хозяине, Мыслителе, Крикуне или Неврастенике (герои «Зияющих высот», L’Age d’Homme, 1976).
Самое, однако, парадоксальное в литературных образах романов Александра Зиновьева, идет ли речь о «Желтом доме», о «Зияющих высотах», о «Светлом будущем», — то, что они узнавались во Франции, Италии, Англии, Японии, Чили… На регулярных встречах с писателем читатели во всем мире делились открытиями о своей профессиональной среде, о своей стране и удивлялись, откуда все это уже было известно русскому писателю?! Герои книг Александра Зиновьева были универсальны, узнаваемы по ту сторону границ, ибо в каждом случае описывался отдельно взятый атом-индивид человеческого общества. Он знаком всем и каждому, безотносительно широты и долготы описываемой страны, конфессиональной или профессиональной принадлежности. Это твой сосед, коллега по работе, анонимный почтальон, ночной сторож, врач из поликлиники. Как и «Некий господин Бло» Пьера Даниноса.
О «Зияющих высотах» после публикации появилась огромная литература — сотни, тысячи статей, рецензий. Не проходило недели, чтобы где-нибудь не появлялась статья, интервью, телесюжет, новости о самом писателе.
Бернар Пиво писал, что «Александр Зиновьев использует бурлеск, черный юмор, трагический смех, колоссальную абсурдность…»
А Витторио Страда продолжает: «Александр Зиновьев дебютировал в русской литературе книгой, у которой нет прецедента».
«Книга вызвала куда большую сенсацию среди русских в Советском Союзе и на Западе, чем все написанное Солженицыным», — писала Daily Telegraph.
Как писали Петр Вайль и Александр Генис в 1982 году в Нью-Йорке, «…подобно античному мудрецу, он бесстрашно судил людей и общество, интересуясь только правдой. Как в кукольном театре, его марионетки послушно рассуждали о вопросах бытия. И сам Зиновьев не заметил, как это бытие оживило марионеток, и они взбунтовались. Идеи обрели жизнь, образы — плоть. Аморфная груда страниц стала художественным произведением. Но произведением необычным… Никто (или почти никто) не захотел или не смог понять, что в литературу пришел писатель…»
А от себя я непременно добавлю: как «Евгения Онегина» А.С. Пушкина называли «энциклопедией русской жизни», так, я считаю, «Зияющие высоты» и последовавшая за ними череда других произведений выдающегося русского писателя Александра Зиновьева — это энциклопедия советской жизни.
В завершение я приведу отрывок из «Биографии Александра Зиновьева» для серии ЖЗЛ издательства «Молодая гвардия». Книга стоит в издательском плане на 2016 год. Автор — человек большого литературного вкуса, заместитель директора Государственного литературного музея, кандидат филологических наук, историк литературы Павел Евгеньевич Фокин, известный российскому читателю замечательной серией «Писатели без глянца».
«Он наконец держал Ее в руках. В это было трудно поверить. Вот чему стоило удивляться! И радоваться. Он не мог оторваться от Нее. Как ребенок, неожиданно получивший подарок, о котором долго мечтал. Он все время брал Ее в руки. Поглаживал. Листал. Вдыхал запах типографской краски. Какая толстая… И тяжелая… Отменный «кирпич» в 560 страниц! Таких толстенных книжек у него еще не было. Шрифт мелкий, убористый. Печать четкая. И формат большой. Строк на листе в два раза больше, чем в обычной советской книжке. То есть в пересчете на наш стандарт более тысячи страниц выходит!
Бумага плотная, белая, совсем не такая, как у нас. И обложка — глянцевая. Мягкая, но плотная. Вверху крупно, черными буквами: «АЛЕКСАНДР ЗИНОВЬЕВ». Ниже еще крупнее, красно-коричневым цветом «ЗИЯЮЩИЕ ВЫСОТЫ». Под названием — репродукция его картины. «Над проступающими из мрака и черноты бордовыми силуэтами многоэтажек, во тьме ночи, заполняя собой все небо, весь в болотной тине облаков навис над городом жуткий трупно-белесый монстр. Гигантская харя. Отвратительная и тупая. Щерит гнилую пасть. Злобно, жадно, ненасытно пучит круглые пустые глаза. Что-то, кого-то напоминает. Истлевший череп Ильича? Призрак изма?»
Кроме «Зияющих высот» и перечисленных выше литературных произведений были опубликованы «Записки ночного сторожа», «Гомо советикус», «Пара беллум», «Государственный жених», «Изюмовая бомба», «Рука Кремля», «Мой дом — моя чужбина», «Евангелие для Ивана».
Владимир Димитриевич, открывший Александра Зиновьева как писателя, назвал его первым писателем XXI века. Намного опередивший свое время как в области методов мышления и познания нашей сложной реальности, так и в способе ее интеллектуального изображения, а также продемонстрировав миру свой безошибочный метод социального анализа и исторически-политического прогноза, он являет собою воистину личность уникальную. Судьба этого гениального сына русского народа складывалась драматически на протяжении всей его жизни, а литературная — в особенности: в 1978 году Родина отвергла его.
Вернулся в Россию Александр Александрович в 1999 году, когда стали открываться некоторые возможности для ознакомления широких кругов его соотечественников с результатами его литературного творчества, с результатами творческого подвига писателя, ученого, гражданина с высоким этическим императивом.
Именно потому и хотят «потерять» выдающегося русского писателя Александра Зиновьева, просто — русского гения.
