Юрий КОВАЛЕНКО, Париж
В Парижской филармонии открылась выставка «Марк Шагал и триумф музыки». Здесь представлено около 270 произведений — картины, рисунки, скульптуры, макеты декораций, театральные костюмы. Подавляющее большинство работ хранятся у наследников художника и демонстрируются широкой публике впервые. Корреспондент «Культуры» встретился с музыкальным директором экспозиции, известным пианистом Михаилом Рудем.
культура: В чем особенность нынешней выставки?
Рудь: Она раскрывает музыкальность Шагала, чью живопись надо не только смотреть, но и слушать. Он использовал краски, как музыкальные аккорды. Его самое знаковое произведение — плафон Парижской оперы — состоит из 14 панно, посвященных великим композиторам и их произведениям. Среди них — Чайковский и «Лебединое озеро», Мусоргский и «Борис Годунов», Стравинский и «Жар-птица»…
Из Третьяковской галереи привезли шагаловские декорации Еврейского театра, выполненные в начале 20-х годов прошлого столетия. Наконец, здесь представлена и малоизвестная сторона его творчества — оформление балетов «Алеко» (по мотивам пушкинских «Цыган»), «Жар-птица», «Дафнис и Хлоя» и оперы «Волшебная флейта».
культура: Одновременно с выставкой в Парижской филармонии проходит музыкальный фестиваль, посвященный Шагалу.
Рудь: Выступает Лондонский симфонический оркестр во главе с Валерием Гергиевым. Я даю концерт «Шагал: цвет звуков», во время которого показывают мой анимационный фильм с тем же названием. В нем «оживают» персонажи с плафона Парижской оперы. Кстати, фильм снимали при помощи дронов под самым куполом — на расстоянии одного метра.
культура: С Шагалом тебя связывала долгая дружба, как вы познакомились?
Рудь: Впервые мы встретились 7 июля 1977 года во время празднования его 90-летия, куда меня пригласил Ростропович — исполнить Тройной концерт Бетховена. После этого каждый год Шагал звал меня выступать в свой Музей в Ницце. Я стал как бы его «придворным» пианистом. Дружил с ним на протяжении семи лет, до самой его смерти.
культура: Судя по тому, что мэтр подарил тебе свою картину, он высоко ценил твою игру.
Рудь: В его глазах я представлял российскую молодежь, которую он совсем не знал. Для меня же общение с ним было настоящим чудом. Мы говорили о музыке, России. Марк Захарович расспрашивал меня о политике, культуре, своих знакомых. Он любил поэзию, особенно Есенина. Из живописцев высоко ценил Левитана, Кандинского. По-настоящему интересовался русскими иконами и лубком. В молодости он ходил на все постановки «Русских сезонов». Ждал, что Дягилев его позовет оформлять одну из своих постановок, но не сложилось.
культура: В марте 2015-го исполнилось 30 лет со дня смерти Шагала. Каким он остался в твоей памяти?
Рудь: Из-за пронзительных голубых глаз казался добрым волшебником. Он был довольно застенчивым, говорил мало. Выглядел хрупким. Человек деликатный, он никогда ни о ком не отзывался плохо. Ему хотелось, чтобы его все любили.
культура: С Шагалом ты познакомился примерно через год после того, как приехал во Францию. «Если бы я знал о грядущем крахе коммунизма, я бы остался в России», — пишешь ты в своей автобиографии «Роман пианиста. И жить торопится…».
Рудь: Проживи я в стране тот интереснейший период, возможно, стал бы другим человеком. Даже если бы и не взял каких-то музыкальных вершин. Так или иначе, меня безумно волнует все, что происходит в России.
культура: Твоя музыкальная карьера на Западе сложилась удачно. Тебя принято называть «самым русским из французских пианистов». Ты получил здесь высшую награду — орден Почетного легиона.
Рудь: Попал я и в «Словарь иностранцев, которые составили славу Франции». Там примерно 1100 имен — от Марии Складовской-Кюри и Пабло Пикассо до Рудольфа Нуреева, Шарля Азнавура, Пьера Кардена…
культура: Тем не менее несколько лет назад ты признался, что превратился в «интеллектуального диссидента». Это произошло потому, что на Западе победил американский образ жизни.
Рудь: Сегодня я бы добавил к этому полсотни восклицательных знаков. С тех пор все стало значительно хуже! Я просто в ужасе. В отношении России Запад сошел с ума. Для меня это и загадка, и трагедия. Москва, которая должна была быть первым его союзником, вдруг стала врагом. Боюсь, это плохо кончится. Я не политик, у меня нет трибуны, но в своих выступлениях и интервью я стараюсь рассказать о том, что происходит в России на самом деле.
Я не люблю теории заговоров, но у меня такое ощущение, что происходящее — результат злого умысла. Кажется, Запад никогда не прекращал «холодной войны», словно в России за последние годы ничего не изменилось. Видимо, им хочется, чтобы русские жили плохо, а страна была слабой и потеряла всякое влияние в мире. Помню времена, когда в России слушали «Голос Америки», сейчас во Франции я смотрю канал Russia Today, хотя здесь его называют «рупором Москвы». А он освещает многое из того, о чем на Западе больше никто не говорит…
Помню, ты раньше удивлялся, почему я дружил с Александром Зиновьевым. Но именно он предвидел конфронтацию России и Запада. Чтобы в этом убедиться, достаточно вернуться к его пророческим романам-антиутопиям, и в частности к «Глобальному человейнику».
культура: Как изменили тебя почти четыре десятилетия, прожитые во Франции?
Рудь: Я чувствую себя европейцем, оставаясь человеком русской культуры. Мне удалось сохранить максимализм и убеждение, что я служу искусству. Не потерял веры и в то, что красота спасет мир.
культура: Много лет назад ты предупреждал: культура утрачивает свою роль, а музыканты превращаются в шоуменов.
Рудь: С тех пор эта тенденция только усиливается. Сегодня искусство — не более чем приятное времяпрепровождение. Мы идем громадными шагами к глобальному Диснейленду. Это мировой процесс, в котором, к сожалению, Россия активно участвует. Вместе с тем, находясь в Нью-Йорке, я смотрел по телевидению Международный конкурс Чайковского, он был прекрасно организован. Я вижу, что государство поддерживает культуру.
культура: Давай вспомним те годы, что ты провел в Донецке.
Рудь: Этот город, где я жил с трех до 16 лет, — важнейшая часть моей биографии. Фактически Донецк — моя родина. В девять лет я впервые выступил с оркестром в местной филармонии. После музучилища поехал в Москву и поступил в Консерваторию… В 2003-м вернулся в Донецк. Был потрясен оказанным приемом. Меня встречал почти весь город. Я дал концерт в оперном театре и провел там несколько удивительных дней.
культура: Каково твое отношение к событиям, происходящим сегодня на Украине?
Рудь: Сначала я просто не верил, что такое возможно… В Донецке никогда не замечал ни малейшего проявления неприязни ни к русским, ни к украинцам. Для меня это город с советской атмосферой, советскими ценностями. В Донецк на работу приезжали люди со всего Союза. Сегодня он переживает страшную трагедию. Большинство тех, кого я знал, уехали…
культура: А нет желания снова побывать в Донецке?
Рудь: Есть. Правда, я не очень большой любитель политических деклараций. Поэтому хотел бы съездить туда не в пропагандистских, а в гуманитарных целях. В качестве «миротворца». Я не сторонник отделения Донбасса, но категорически против фашистских организаций, действующих на Украине. Мой папа — герой войны, и я был в ужасе, увидев, когда в Ивано-Франковске устроили «праздник» в честь эсэсовской дивизии «Галичина».
культура: Тем не менее Соединенные Штаты наращивают военную помощь Киеву.
Рудь: Создается впечатление, что Америка просто хочет разместить свои войска рядом с российскими границами. Идет геополитическое противостояние. Для меня остается загадкой, почему противником выбрана именно Россия, христианская страна с европейской культурой. В течение веков она принимала беженцев со всей Европы, и в частности после Французской революции 1789 года. В страну перебралось много немцев, которые замечательно прижились… Минувшим летом в течение двух месяцев я выступал с концертами в Штатах, часто беседовал с американцами, обсуждая нынешние времена. Для них Путин — «плохой парень». После промывки мозгов у них мышление на каком-то животном уровне.
культура: Почему, когда Париж совершает воздушные налеты на Сирию, то делает это «в целях самообороны». А если Москва бомбит террористов ИГИЛ, ее обвиняют в «агрессии»?
Рудь: На Западе действуют двойные стандарты в отношении как Сирии, так и других стран. Сначала мне казалось, что это объясняется ленью и невежеством журналистов, не желающих разбираться в происходящем. Но потом я понял, что все гораздо серьезнее. К счастью, во Франции есть видные деятели, которые прекрасно понимают суть дела. Назову хотя бы бывших министров Юбера Ведрина и Жан-Пьера Шевенмана. Да и простые французы начинают все лучше разбираться в происходящем.
культура: Когда ты последний раз был в России?
Рудь: Совсем недавно. Записывал в Москве телепередачу «Нескучная классика» с Сати Спиваковой. В прошлом году ездил на Международный фестиваль искусств имени Андрея Сахарова в Нижний Новгород.
