Рыцарь без страха и упрека
Беспощадный в работе к себе и к другим, максималист, вне всякого сомнения, никогда ни в каком виде не допускавший мысли, что где-то, как-то можно пойти на компромисс. Он никогда не отсиживался в конформных окопах – был всегда впереди на всех фронтах. Борец, человек долга, несгибаемой воли и предельной честности, человек, который вел себя достойно.
Глубокая человеческая порядочность, искренность, благородство, рыцарство, жестокая самодисциплина – все это столпы личности Александра Зиновьева, создавшего себя такой уникальной фигурой и доказавшего, что можно быть таким человеком. Навряд ли кому-то еще удастся провести такой эксперимент с собой, потому что жизнь по этим канонам и ведение себя подобным образом означает решительный безоговорочный отбор, это как отрезание бритвой всего несущественного. Для Александра Александровича, не мыслившего для себя другого стиля поведения, это было самим естеством, но это была та естественность, за которую он дорого платил.
Сопротивление себе, среде, системе — вся жизнь А.Зиновьева состояла из борьбы. Это битва одного гордого, независимого человека, имеющего право ученого ставить диагноз и наблюдать, в частности, — нашу страну. У него была невероятная, нечеловеческая способность видеть все насквозь и наперед. Помню, как на первой пресс-конференции в Мюнхене после высылки из Союза (6 августа 1978 г.) журналисты сетовали: «Профессор Зиновьев, как это жестоко, что с вами так поступили!». На что он без всякой тени рисовки сказал: «Вы знаете, я пострадал гораздо меньше, а вот системе досталось от меня больше чем от кого бы то ни было». Он был абсолютно прав. Не случайно Суслов, когда в ЦК КПСС решался вопрос о Зиновьеве, произнес чудовищную и одновременно разящую фразу: «Мы боролись со всякой диссидентской шушерой, а сволочь номер один проглядели».
Неудобный человек
Собственно не простили А.Зиновьеву главного – ума – это его самое страшное преступление перед системой в Союзе и на Западе. Он же работал в чреве идеологии — Институте философии, а большей высоты в идеологическом плане в то время не было. Я здесь уже не говорю о человеческой зависти. Недавно я смотрела фильм «Амадеус» и рыдала, потому что он был и о Зиновьеве. Эта вопиющая зависть, серость толпы. Каждый из них по отдельности — это маленькая тля, но когда они накидываются на гиганта Гулливера, то… Они пытались… Уже на Западе на него было три покушения. Тогда журналисты твердили в один голос, что это, конечно, дело рук КГБ. Но как мне кажется, все секретные службы одинаковы, принципы работы у них те же самые. Поэтому я не берусь утверждать, что это было на сто процентов операции КГБ.
Все это лишь доказывает, что Зиновьев всегда попадал в болевую точку — он у всех ахиллесов находил их пяту, а этого не любят и не прощают! Одно дело, когда ты занимаешься разоблачением по сценарию, предписанному сверху, это обычное дело. Все толпой поют антисоветскую песню и получают при этом крохи от пирога. Александр Александрович же никогда не получал никаких грантов, никаких стипендий. Он никогда не жил нахлебником! Когда нас выставили из Союза, нас, по сути, лишили имени. Александра Зиновьева из капитана штурмовой авиации разжаловали в рядовые и лишили всех военных наград. Ни с кем из высланных так жестоко не поступали. Кроме того, я утверждаю, что именно бесспорная и беспощадная политическая позиция А.Зиновьева по отношению к вторжению в Сербию стоила ему Нобелевской премии. Если бы он хотя бы умолчал! Но он не тот человек, поэтому считал своим долгом сказать, что такой же сценарий ждет и Россию.
А.Зиновьев был неудобный человек. Общество должно быть ему благодарно за то, что он собрал в себя все эти черты неудобности. В обществе всегда должен быть такой один бесстрашный смельчак. В своем предисловии к книге «Фактор понимания» я написала, что он был безусловным, исключительным социальным нервом, по которому можно было замерять все Мариамские впадины и Джомолунгмовые высоты нашей эпохи. Зиновьев обладал невероятной, нечеловеческой способностью предвидеть взлеты и политические провалы. Он умер, и умерла неподкупная совесть России.
Особое мнение
Александр Александрович никогда не был диссидентом. Он сам это неоднократно повторял. Он был ученым, социологом и им оставался всю жизнь. Ко всему происходящему, зашкаливающему, он относился как к проявлению системы. Страна, которая в свое время исторгла его из себя, была для А.Зиновьева Родиной-мачехой. Очень тяжелое сочетание! Но при всем этом реакция Родины на него не убила и не вытравила в нем отношения гражданственности к собственной стране и к собственному народу. Это очень важно. Как бы с ним не поступала его Родина, он оставался сыном своей страны. Зиновьев никогда не относился к тем, кто, уехав из страны, обвинял ее во всех грехах. Не секрет, что разнузданная антисоветская кампания, которая имела место во время третей волны эмиграции, проводилась и поддерживалась теми людьми, которые хотели как-то устроиться в жизни. Я понимаю, что не все такие сильные личности как Сан Саныч, чтобы иметь свое отличное от других мнение.
Мнение Зиновьева всегда принималось во внимание. Это не значит, что его благодарили за это и осыпали подарками и знаками внимания или что он был на особом благоволении, но когда он высказывался по поводу какого-то события, повсюду затем звучали его слова его. Ссылались напрямую на него редко, ведь, повторяю, он был неудобным человеком – приличней считалось ссылаться на какие-то затасканные фигуры. А Зиновьев никого не щадил: ни советскую власть, ни западную, что и возмущало массу людей, с диалектическим стилем мышления не знакомой. Это вовсе не означало, что у него была установка разрушить все до основания, а затем… Просто он как врач не мог молчать, он видел и ставил диагноз, порой беспощадный. Он смотрел на людей и на события как ученый на предмет на стеклышке в лаборатории. И дело не в желании кого-то унизить или сделать больно. Просто его предметом изучения были люди и социальные системы. А чем они отличаются друг от друга? Люди везде ведут себя в общем-то одинаково.
Исключительная миссия
Когда мы жили за границей, он занимал позицию посольскую, независимую. Его негласно считали послом советской мыслящей элиты в Европе. Когда возникали какие-то проблемные моменты в понимании иностранцами ситуации в Союзе, всегда обращались к нему, чтобы он объяснил что, происходит на самом деле. Когда в 1978 г. он оказался в штаб- квартире (прим.ред., ad hok Государственном департаменте США) в Вашингтоне, ему показывали его книгу «Зияющие высоты», испещренную заметками и прямо сказали, что для того, чтобы понять советскую систему, там работали именно с этой книгой.
Кредо Александра Зиновьева – знать, понимать, объяснять. В этом он был бесстрашен и искренен. К нему многие приходили побеседовать и спросить совета. Как в свое время, даже когда мы еще в Москве, к его матери со всей Костромской области приезжал народ за советом, так и к Сан Санычу шли со всего мира. Это была великая миссия и величайшее призвание. Он был тем самым источником, из которого чем глубже черпали, тем чище становилась родниковая вода.
Малоизвестные факты
Когда мы возвращались в Москву, на заборах было написано: «Воров в тюрьму – Зиновьева в Думу!»
Когда А.Зиновьев встречался единственный раз с В.Путиным, их разговор вылился, по сути, в один вопрос-предупреждение со стороны Сан Саныча. Он спросил Владимира Владимировича, не боится ли тот, что на все его устремления и меры, которые он собирается предпринимать, ему не хватит исторического времени? И добавил, что главное в том, чтобы ему хватило силы, мужества и последовательности довести все эти действия до конца.
Зиновьевы – семья более чем 300-летней историей. По церковным книгам доказано, что во времена Новгородского восстания Лука Зиновьев был выслан со своей челядью в Кострому, откуда и пошли Зиновьевы. Это очень древняя, гордая, с безукоризненной честью и блестящими традициями семья, гордостью которой всегда был Александр Зиновьев. Никогда не совершать бесчестных поступков, не унижаться и никого ни о чем не просить – вот, что отличает всех Зиновьевых.
Мужчина и женщина
Вопрос: Ольга Мироновна, расскажите, как Вы познакомились?
Александр Александрович был настолько блистателен во всех своих проявлениях и ипостасях, что было невозможно не влюбиться, не быть очарованной и не увлечься этим неординарным, ярким человеком. Он – вулкан, это человек, который намагничивал среду, человек, состоящий из солнечной энергии. Я называла его Белоярской атомной электростанцией.
Когда мы с ним познакомились, мне было 20 лет. Прекрасно помню 1 октября 1965 г. Я – старший научно-технический сотрудник в иностранном отделе Института философии, куда я пришла работать по окончании Курсов стенографии и машинописи при МИДе. Он блистательная фигура, зав. кафедрой логики в Московском университете, старший научный сотрудник, профессор, доктор. Молодой, безумно красивый, с огромным количеством поклонниц (он был уже разведен в то время). Я вообще тогда не подумала, что ему 43 года — он выглядел как мальчишка!
Он зашел ко мне в комнату и спросил:
— Вы теперь вместо Ольги Ивановны?
— Да, — ответила я.
— А как вас зовут?
— Ольга.
— А отчество?
— Мироновна.
— Как приятно. А вы не могли бы мне помочь сделать сноски?
Я с полным участием спросила: «А вам это для дипломной работы?». Он в ответ посмотрел мне глубоко в глаза и ответил «Нет». Тут я поняла, что пропала… Я же понятия не имела, что передо мной стоял профессор, доктор.
Потом мне уже рассказывали, что А.Зиновьев стал частить в институт, хотя по должности должен был приходить 2 раза в неделю всего на 2 часа. Уже позже мы начали ходить вместе обедать…
Вопрос: Считается, что гении невозможны в быту. Вы согласны с таким утверждением в отношении А.Зиновьева?
В быту Александр Александрович был человеком нетребовательным в силу того, что он был безукоризненным и очень чистоплотным. Его всегда отличала исключительная чистота, а чистота и чистоплотность не случайно имеют один корень. Я наотрез отказываюсь принимать слова, что гении лохматые и немытые. Зиновьев был всегда безукоризненно одет, у него были феноменальной чистоты руки и пальцы – он следил за ногтями. Как и положено настоящему мужчине, он именно следил за собой, а не ухаживал. Все-таки он был человек общественный. В быту он был очень отзывчив. Сан Саныч любил чистить картошку и мыть посуду. Когда я в Германии купила посудомоечную машину, он жутко на меня сердился. Безусловно, он помогал мне растить детей. Несмотря на то, что он работал 24 часа в сутки, и у него никогда не было времени для отдыха, он тем не менее всегда находил время для детей. Он много рисовал, лепил с детьми совершенно замечательные штучки. Он любил наших детей по-особенному, серьезно, уважительно.