Газета «Совершенно секретно», 16.09.2015
Газета «Совершенно секретно» публикует заключительную часть статьи Юрия Лужкова, в которой бывший столичный градоначальник делится с читателями своим видением причин нынешнего экономического кризиса, корни которого, по мнению политика, уходят в ельцинскую эпоху.
После переворота августа 1991 года у Бориса Ельцина оказался в руках неоценимый карт-бланш – собрать страну заново, отсечь демшизу и «пятую колонну», которая покуда (до поры до времени, до ночных бдений в Доме кино) была горсткой и – не на свету. Не пороть горячку, а предпринять расчетливый постепенный переход к цивилизованному рыночному хозяйству. На нашу беду провинциализм, верхоглядство и анархическая натура Ельцина роковым образом лишили страну этого шанса.
«Только наивный дурачок верит в «невидимую руку» рынка», – с сарказмом подмечал теоретик постиндустриальной экономики Джон Гэлбрейт. Он трактовал современный американский капитализм как «планирующую систему». Это – мир крупной корпоратократии, где не частник – собственник, ведь держатели акций – миллионы, а иерархия менеджеров управляет капиталом, балансами ресурсов, инвестициями, стратегиями и ценами на глобальных рынках. Сотни тысяч технократов разного ранга и есть реальная власть.
Александр Зиновьев убедительно обосновал, что в десятилетия, предшествовавшие злосчастной перестройке, и в Америке, и в Советском Союзе уже нарождалась новейшая формация – Сверхобщество. Никто из умников ни на Старой площади, ни среди записных «западников» о столь неслыханной метаморфозе современного общества и слышать не хотел. Будто бы умнице Зиновьеву это самое Сверхобщество привиделось.
В самом деле, Зиновьев – мыслитель, по складу характера прямодушный и саркастичный, изрядно попортил обедню «прорабам» и «пономарям» горбачёвской перестройки. Его новаторский социологический метод – не чета профаническому «новому мышлению».
Злосчастная перестройка, по Зиновьеву, от начала – своего рода иллюзион, погружение людских толп в воображаемый мир, румяный и цветастый идеологический лубок. Запад – баснословное царство царя Салтана. Реальная действительность западного мира в массовом сознании оказалась подменена обольстительным мифом. Рыночная Страна Муравия да и только!
Александр Зиновьев в своем одиноком мюнхенском изгнании с горечью предрекал трагический исход едва начавшейся перестройке – измышлению идеологов Старой площади. Равным образом русский мыслитель Георгий Федотов, разлученный с родиной еще в годы советского НЭПа, за тридевять земель от разворота событий на родине, в глаза не видевший послевоенный Советский Союз, острее, глубже, проникновенней осмысливал новую, противоречивую реальность. Он разглядел и сильные, и уязвимые стороны советского строя, экономики сталинского социализма.
[ … ]
После кончины Мао Семья была обречена, недолго продержалась. «Банда четырех», так ее теперь стали именовать в партийных документах, бесследно исчезла с политической арены – сгинула.
Очевидно, ущербный феномен Семьи – общий для одиозных обанкротившихся режимов, которые воплощают в себе все черты Антисистемы. «И мощь у немощи в плену», – сказано о такой скорбной несуразице в сонете Шекспира. Воистину нестерпимая неволя и тяжкая обуза, от которых общество, страна жаждут избавиться, чтобы вздохнуть полной грудью.
Несомненное сходство Семьи при позднем Ельцине и такой же узурпировавшей «трон» клики при угасающем Мао бросается в глаза. Александр Зиновьев раскрывает подоплеку того, почему Семья с уходом «самодержца» – былинка на ветру. Ведь до последнего общество пребывает в иллюзии, что Кремль и Семья, пекинский Запретный город и ближний круг родни и всесильных царедворцев вокруг Мао суть одно и то же. На самом деле Кремль и временщики лишь до поры до времени слитны. Зиновьев тонко подмечает, что Путин выставил-таки Семью из Кремля не по своему произволу, но словно исполняя неодолимую волю исторического Провидения. Такая развязка была неизбежна.
В 1999 году, по убеждению Зиновьева, со всей неотвратимостью в России произошел переворот. И каковы бы ни были, дескать, намерения и умыслы задумавших комбинацию «престолонаследия», на самом деле движущей силой переворота явился долго копившийся запал сопротивления общества гибельным последствиям «западнизации» страны. Владимиру Путину заведомо была суждена роль выразителя национальных интересов России. Этим обстоятельством и объясняется его политическая судьба и доверие общества новому главе государства. Люди чутьем угадали в нем государственника, который не станет долго влачить вериги ельцинизма.