Обращение по поводу передачи органных залов Русской Православной церкви
С болью и недоумением воспринял известие о передаче органных залов в городах Калининград, Челябинск и Пицунда для культовых целей РПЦ.
Орган – это инструмент, вобравший в себя высочайшие достижения человеческого духа и мысли. Выдающиеся шедевры и, прежде всего, духовной музыки поверялись этому «королю» инструментов. Множеству слушателей после концертов органной музыки часто впервые приходили к идее и ощущению Бога, мысли о бренности существования, ухода от меркантильно-материального мира, серой и тяжелой обыденности, осознания и предназначения своего места в социуме, вечных ценностей красоты и гармонии.
Тем печальнее осознавать, что опасность потерять это духовное богатство пришла со стороны, откуда ее никто не ждал – от РПЦ. Именно академические музыканты и другие деятели искусства всячески поддерживали РПЦ в годы ужасных гонений и вульгарного атеизма в СССР, будучи сами верующими или сочувствующими. Академическое музыкальное искусство всегда было наиважнейшим союзником РПЦ в многотрудном деле духовно-нравственного воспитания подрастающего поколения.
Если представить себе, что эти залы с органами будут уничтожены, то сколько десятков (если не сотен) тысяч жителей этих городов будут лишены великой музыки? Сколько еще появится одичалой и агрессивной молодежи, в наркотическом угаре дебилизирующей под рок- и поп-музыку, а потом с полуметровыми ножами идущими резать и громить всё и вся? По-моему кое-кто в РПЦ забыл или намеренно не захотел об этом подумать.
Хотелось бы также остановиться и на техническом аспекте проблемы. Удаление, а точнее, выламывание органов из их естественной стационарной и акустической среды, по сути, приведет к их тотальному уничтожению. Профессиональная разборка органов требует специалистов высочайшего уровня, привлечения огромных финансовых средств, складских помещений с искусственным микроклиматом для временного хранения огромного инструмента. А для его дальнейшей сборки (в сущности, воссоздания) необходимо будет привлечь фирму изготовителя и заплатить ей за работу сотни тысяч, если не миллионы евро. Непонятно, кто это будет финансировать?… РПЦ?… Государство?… Ответ совершенно ясен – никто. В лучшем случае орган будет гнить годами в луже какого-нибудь подвала. А, скорее всего, все разворуют и сдадут в утиль как цветной металл.
Но даже при самом лучшем стечении обстоятельств, т.е. при переносе и воссоздании органа в другом помещении (зале), того же звучания органа достичь не удастся. Прежде чем устанавливать орган, любая органостроительная фирма тщательно исследует акустические параметры и свойства зала. Объективные замеры акустики требуют высококлассных, редких и высокооплачиваемых специалистов, а также дорогостоящее оборудование. Зал под старый орган должен обладать тем же временем реверберации, теми же параметрами первых и вторых отражений, тем же коэффициэнтом поглощения и отражения, теми же высотой, шириной и длиной, что и в бывшем зале. Достичь этого практически невозможно, поэтому, как правило (если не всегда), перенос органа в другой зал резко ухудшает его акустические свойства. Он просто очень плохо звучит. Профессиональный органист играть на таком инструменте вряд ли будет.
Исходя из вышеизложенного, считаю акт передачи органных залов РПЦ вредным и наносящим невосполнимый урон русской музыкальной культуре, российскому и абхазскому народам и, в конечном счете, деятельности самой РПЦ.
Андрей Юрьевич Джангваладзе,
доцент Российской академии музыки им. Гнесиных,
президент культурной ассоциации «Европа — Азия»
19 декабря 2010 г.