Глобализация – объективный процесс. Но её характер и итоги не предопределены. Владимир Лепехин рассуждает о том, какая глобализация устроит Россию.
В конце октября в Москве на базе двух ведущих вузов России — МГУ и МГИМО (У) МИД РФ, — пройдет «глобалистская неделя», в рамках которой состоятся посвященные 70-летию ООН IV Международный научный конгресс на тему «Глобальное управление и дипломатия в нестабильном мире», Глобальный университетский саммит БРИКС и другие мероприятия.
В рамках «глобалистской недели» состоится также VI Международная научная конференция «Зиновьевские чтения» на тему «Александр Зиновьев и современные идеологии», местом проведения которой станет пресс-центр МИА «Россия сегодня».
Замечу, что в «глобалистской неделе» нет содержательной заданности, а потому в ходе названных мероприятий наверняка столкнутся разные позиции. Так, по мнению декана факультета глобальных процессов МГУ Ильи Ильина, следует ожидать дискуссии адептов трех идеологических направлений: глобалистов, антиглобалистов и альтерглобалистов.
Американская модель глобализации
Глобализация — визитная карточка XXI века, процесс, к которому сегодня приковано внимание большинства политиков и представителей гуманитарных наук. Глобализации, и вместе с этим трансформации, универсализации, стандартизации, обезличиванию, денационализации, детрадиционализации, космополитизации, разгосударствлению и т.п., ныне подвержено всё — от жизнедеятельности конкретных индивидов до ноосферных процессов.
Глобализация стала настолько тотальной, что принимается — на всех уровнях и повсеместно — все большим числом политиков, исследователей и, особенно, обывателей за объективную реальность и закономерный этап в развитии человечества.
Кое-какие сферы планетарного бытия, например, мировая финансовая система, рынки углеводородов и драгметаллов или шоу-бизнес, уже стали глобальными, и в этом смысле у многих людей складывается ощущение (а у некоторых даже уверенность), что глобализации нет альтернативы, в силу чего человечество, похоже, обречено на универсализацию, стандартизацию и далее по приведенному выше списку.
Действительно, глобализации нет альтернативы, ибо закрепление доминирующих признаков в развитии человека как биологического вида, равно как аналогичных признаков в развитии социума, — закон эволюции. Вот только характер глобализации и её содержание не предопределены. И сегодня решается вопрос о том, какая модель глобализации станет определяющей.
Считается, что сейчас в мире доминирует американская версия глобализации, подразумевающая подгонку человечества под стандарты и технологии, разрабатываемые и внедряемые Пентагоном, Госдепом, Голливудом, компаниями Ford, Аpple, Microsoft и т.п.
Между тем в самих США традиционный образ жизни подвергается серьезной эрозии в связи с, например, тотальной маргинализацией населения и нарастанием миграционных потоков из латиноамериканских стран, а в современной Европе процесс исламизации набирает обороты куда большими темпами, чем процесс её американизации.
Замечу, что в США, не говоря уже о странах Африки, Азии и Европы, сегодня наблюдаются также процессы китаизации и вообще — азиатизации культуры и экономики. Во всяком случае, в любой европейской столице, Нью-Йорке или Москве количество, например, ресторанов китайской и японской кухонь в разы превышает количество американских фастфудов. Да и интерес к самобытным культурам некоторых азиатских стран даже в Европе растет год от года в сравнении с интересом к американской культуре — в особенности на фоне известных событий в Фергюссоне и превращения США в мирового жандарма.
Словом, американская модель глобализации — не аксиома. Это лишь версия, которая становится все менее привлекательной.
Антиглобализм
Основа инвариантности глобализации не только в сохранении традиционных государств. Так, у сверхсамобытной Японии, имеющей третью по объему ВВП экономику мира, в силу ряда причин нет, и в ближайшее время не будет глобального проекта, сколько бы в мире ни появилось ресторанов японской кухни. Глобального проекта сегодня нет даже у Евросоюза (он утрачен), чиновники которого считают Европу центром и мотором мирового развития.
Полагаю, что модели глобализации связаны с так называемыми мировыми субъектностями, каковыми являются сегодня не сверхдержавы, а ведущие цивилизации и, прежде всего, западная, евразийская, конфуцианская и индуистская. По этой причине сегодня можно говорить о трех основных версиях глобализации.
Первая версия, которую можно назвать англосаксонской, американской или атлантической, предполагает глобализацию постколониального типа —выстраивание мира под всемирного управляющего с местоположением в Вашингтоне. Но вот вопрос — по какому праву?
По какому праву США требуют от всех признать к исполнению не только свой закон, но и свои ценности, в то время как в мире существует цивилизационное, а значит культурно-ценностное многообразие? И с чего американские элиты решили, что весь остальной мир предпочтет однополярный мир многополярному?
Американский тип глобализации, выраженный в формуле Еpluribusunum — «Из разного — одно» (девиз на гербе США), не устраивает многих. Отсюда и третья мировая война, причина которой — стремление США навязать миру не только свое политическое доминирование, с чем некоторые государства, наверное, могли бы согласиться, но и свою далеко не идеальную ценностную модель.
Первой реакцией на попытки атлантистов прибрать мир к рукам стал антиглобализм. И сегодня антиглобалистские движения уже представляют собой серьезный фактор текущей политики в большинстве стран Запада.
Антиглобализм — это Occupy Wall Street в Нью-Йорке и многотысячные акции протеста в европейских городах. Это Джулиан Ассанж, Эдвард Сноуден и другие журналисты, срывающие планы Госдепа и АНБ по монополизации информационного пространства.
Антиглобализм — это упорствующая в своей справедливой борьбе против коалиции террористов и глобалистов Сирия. Это Иран с его независимой позицией, и Индия, уверенно прокладывающая дорогу в будущее без британского и американского диктата. Это многие европейские левые, проводящие антиолигархическую политику, и те европейские правые, для которых сохранение национальных традиций важнее дружбы с дядюшкой Сэмом.
Это, наконец, позиция России, начиная с мюнхенской речи Владимира Путина 2007 года, в которой президент России сказал буквально следующее: «Для современного мира однополярная модель не только неприемлема, но и вообще невозможна».
Нарастающий в мире антиглобализм, безусловно, сдерживает амбиции США. Однако же в нем, увы, нет позитивного содержания. Антиглобализм суть отрицание глобализма, но голое отрицание — не альтернатива. Таковой может стать только другой, отличный от предлагаемого Вашингтоном глобальный проект.
Кстати, проект «Исламского государства» — одна из разновидностей радикального антиглобализма, поскольку предлагаемый ИГ миру проект направлен на зачистку в пределах территории будущего «исламского халифата» любых «неверных» культур и, фактически, представляет собой модель черной дыры, через погружение в которую человечество ждет не развитие, а аннигиляция. Вот почему радикальных исламистов нельзя сравнивать с большевиками (чем грешат сегодня некоторые российские и зарубежные «эксперты»), первыми в мире предложившими глобальный проект, но можно сопоставлять с радикальными анархистами.
Российская версия глобализации
Реальная альтернатива глобализации мира — не антиглобализм, а альтерглобализм, связанный с принципиально новой постановкой вопроса о грядущем мироустройстве. Вопрос сегодня стоит так: либо в результате глобализации будет закреплено планетарное доминирование США или какого-то иного мирового игрока, либо в результате глобализации сформируется-таки многополярный мир, выраженный формулой «Сoncordia in diversitate» (гармония многообразия).
В многополярном мире сегодня объективно заинтересованы все, кроме США и их ближайших сателлитов вроде Великобритании.
Китай, как главный конкурент США, в нынешней ситуации очевидно на стороне многополярного мира, хотя и не проявляет особого желания предъявить глобалистам какую-то альтернативную версию. Куда больше заинтересована в многополярном мире Европа, которая, однако, утратила статус самостоятельной миросубъектности. Так что единственным миросубъектом, бросившим вызов глобализации по-американски, стала Россия.
В выступлении Владимира Путина на 70-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН мысль о необходимости формирования многополярного мира проходит — как и в Мюнхене — красной нитью. Россия вновь оказалась на острие глобального противостояния. Это сегодня понятно даже Бараку Обаме, еще недавно посчитавшему Россию региональной державой.
На Украине, в Сирии и в других регионах мира Россия мыслит не национальными, но глобальными категориями. Россия выше того, чтобы меряться причиндалами с политическими карликами вроде лидеров киевской хунты, поскольку сегодня она, по утверждению российского философа Александра Кашанского, МЕНЯЕТ ПАРАДИГМУ ГЛОБАЛИЗАЦИИ.
Российский философ Александр Зиновьев в свое время писал, что русские вышли за пределы своей государственной судьбы и пережили на своем опыте кульминацию всего исторического процесса. Так и есть: исходя из своего исторического опыта Россия не примет примитивизации мироустройства, и вся внешняя политика нашей страны в данный конкретный момент времени подчинена задаче сохранения многоценностного и поликультурного мира.
